Клэр Нейлор - Звезды без глянца

Со всей своей безумной энергией я буквально перерыла весь дом Боба в поисках номера телефона. Можно было бы просто набрать 411, но меня воспитали с идеей, что так поступают только ленивые и расточительные люди, поэтому я продолжила свои отчаянные поиски «Белых страниц», чтобы сэкономить Бобу сорок центов. Я искала в кухне, прихожей, гостиной, а потом обнаружила его кабинет. Но и там «Белых страниц» тоже не оказалось, только несколько сценариев, факс, в котором торчала еженедельная сводка кассовых сборов, и горы видеокассет — реклама низкопробного кино Боба, — но никакого следа номера для вызова такси.

К тому времени как я набрела на ванную, я уже отчаялась отыскать чертов номер и решила просто взять телефон с ночного столика и набрать 411. Бобу это по карману, решила я. Я уселась на застеленную шикарным покрывалом постель, старательно укрытую служанкой, и заказала такси, которое увезет меня из этого проклятого места раньше, чем Боб откроет глаза и начнет меня искать. Чего мне совсем не хотелось. В ожидании такси я включила Эм-ти-ви и приглушила звук огромного телевизора (чтобы царь и бог, чего доброго, не проснулся), стоявшего в ногах кровати. (Вы что, правда думаете, что Голливудского Мужчину может завести женщина, которая находится рядом с ним? Зря, вы ошибаетесь. Обладая поразительной многозадачностью, он преспокойно может оказывать или получать оральные ласки, следя при этом за развитием футбольного матча или смотря концерт старых добрых «Роллинг Стоунз» по Ви-эйч-1.) И вот тогда-то я и заметила его видеоколлекцию и поняла, что Боб был не только известным продюсером, но и режиссером, известным в гораздо меньшей степени. Его хиты состояли в основном из низкобюджетных шедевров, например:

Илейн («Фокс серчлайт») поет «Я не ангел», июнь 2000.

Дженнифер (Си-эй-эй) поет «Безумно люблю», декабрь 2003.

Джени («Дримворкс») поет «Транжира», апрель 1997.

Я просмотрела эту огромную коллекцию, организованную в хронологическом порядке, и увидела два знакомых имени.

Талита (Агентство) поет «Это еще не конец», июнь 2001.

Кортни (Агентство) поет «Дай мне еще один шанс», август 2001.

Я не знала, смеяться или блевать. Бежать куда глаза глядят или вставить одну из кассет в магнитофон и насладиться. Вместо этого я села и стала с ужасом смотреть на надписи, представляя себе кассету с наклейкой:

Лиззи (Агентство) поет «Мне не нужен лох», апрель 2004,

которая до сих пор находилась в камере Боба в другой комнате. Но только я собралась снять туфли и прокрасться в комнату, чтобы выудить ее, как раздался звонок в дверь. Быстрее, чем летучая мышь из глубин ада, я бросилась к двери, чтобы не дать таксисту позвонить еще раз и разбудить Боба. Если он уже не проснулся.

— Здравствуйте, — прошептала я, открывая дверь. — Я сейчас. Мне только надо захватить свою сумочку.

— Привет, я Наоми. — У двери стояла девушка примерно моего возраста, в сапогах до колен и черном коротком пальто.

— Ага, привет, — сказала я, обрадовавшись, что повезет меня женщина.

— Можно войти? — спросила она.

— Конечно, заходите. Я через минуту. — Я рванула назад в коридор, потом в гостиную, где Боб, слава Богу, все еще громко храпел. Я огляделась в поисках его черного чемодана, в котором он хранил камеру, потому что какое-то подспудное чутье подсказывало мне, что он именно здесь.

— Может, мне пойти в спальню?

Я обернулась и увидела, что Наоми прошла за мной и уже снимала пальто, под которым оказалось маленькое красное платье с вырезами.

— Извините? — произнесла я.

— Ну, я могу пойти и устроиться поудобнее, пока ты там что-то ищешь, — сказала она, облизывая губы.

Я тупо хлопала глазами.

— Вы не мой водитель?

— Нет, милая. Я не твой водитель.

— А-а, — сказала я. — Вы подруга Боба?

— Я буду подругой того, кого ты захочешь, — сказала Наоми, набрасывая густую волну своих темных волос на плечо и направляясь ко мне. — Но я думаю, что Боб попросил меня побыть с тобой.

— В самом деле? — Я не узнавала собственного голоса.

Наоми подошла очень близко и положила руку мне на плечо.

— Ты очень симпатичная. Может, начнем, а он присоединится, когда проснется. — Наоми точно бывала здесь раньше и знала дорогу в спальню, потому что не успела я запротестовать, как она взяла меня за руку и повела за собой.

— Да, спасибо, конечно, — сказала я. — Только знаешь, Наоми, Боб спит… ну, что бы ты ни хотела, что бы я делала… ну…

— Тсс! — прошептала Наоми. Она, наверное, моя ровесница, но уверенности у нее было точно больше, чем у меня, потому что она повернулась ко мне, обняла за шею и поцеловала в губы. Мне еще никогда прежде не приходилось ощущать вкус помады другой женщины — необычное ощущение, — но как только она скользнула языком ко мне в рот, раздался еще один звонок в дверь.

— А вот это за мной, — сказала я, отталкивая Наоми. — Мне пора идти. — Я вернулась в гостиную, где Боб валялся на кровати, поразительно похожий на выбросившегося на берег кита, и, к счастью, обнаружила чемодан под столом. Я достала камеру, рывком отодрала «липучку» и вытащила кассету.

— Ты уходишь? — Наоми стояла в дверях, наблюдая за мной.

— Да, извини, не обижайся. Просто мое такси уже здесь.

— А как же я? — спросила она, пожимая плечами. Тогда до меня дошло, что ей надо заплатить. Я посмотрела на Боба, растекшегося по дивану и издающего хрюкающие звуки, и вспомнила, что видела, как он убирал свой бумажник в карман. Я жестами показала Наоми, чтобы она вела себя тихо, на цыпочках приблизилась к Бобу, протянула дрожащую руку, запустила пальцы в его карман — кстати сказать, так близко от причинного места Боба я никогда еще не была — и с ловкостью иллюзиониста вычистила его. Я вручила Наоми ее деньги плюс очень щедрые чаевые, и мы вместе поехали назад на Венис. Оставив Боба кусать локти из-за того, что он проспал одну из лучших своих ночей, какие у него только бывали.

Дальнейшие расспросы в офисе в понедельник утром подтвердили, что да: если бы я потрудилась спросить у любой ассистентки, она, возможно, сказала бы мне, что Боб на этом специализировался — обед в «Спаго», доза экстази в последний бокал вечера (я уже говорила, что никогда не танцую в трезвом виде, и особенно никогда не пою. И даже при том, что я миловидная девушка, я никогда чрезмерно не перевозбуждаюсь и не лапаю непривлекательных незнакомцев, так что причина моего поведения в тот вечер, совершенно ясно, имеет химическое происхождение), затем — Ночь Позора в Караоке, заснятая на видеокамеру «для потомков», за которой следовало действо «девочка-с-девочкой». Слава Богу, мне удалось вовремя сбежать, да еще и прихватить с собой кассету, — вот все, о чем я могла думать, потому что даже при том, что в видеоколлекции Боба было больше девочек из второстепенных отделов и помощников, чем у Фреда Сигала в субботу днем, я, без тени сомнения, получила бы приз Академии в номинациях «Худшая Одежда» и «Самое Ужасное Исполнение». И как бы хороша ни была Наоми, как бы сильно мы ни потешались над Бобом и его отвратительной внешностью в такси по дороге домой, я все же еще не настолько разочаровалась в мужчинах.

После случая с Бобом я зареклась ходить на свидания. А ничего другого и не оставалось. Кому-кому, а мне успех в сердечных делах в Голливуде не светил. Уверена, что где-то существует книга, которую я могла бы почитать по этой теме, или семинар, на который я могла бы прийти и узнать, «Как найти настоящую любовь в городе Подлецов», возможно даже, на курсах написания сценариев легендарного Роберта Макки, но времени на это найти сейчас все равно не удалось бы. У меня была куча сценариев, которыми мне поручила заняться Виктория, и по крайней мере 750 000 завтраков, которые надо было организовать для Скотта, а с тех пор как Лара подалась на курсы по написанию романов, мне пришлось взвалить на себя еще и все ее телефонные звонки и пробежки за кофе. Мои локти буквально стали таким же приспособлением, постоянно прикрепленным к прилавку в «Кофейном зерне», как и тарелка пирожных с орехами по три доллара за штуку и блюдечко для чаевых.

— Как всегда, детка? — спрашивал Джейсон, когда я входила в его кофейню в таком виде, словно провела ободряющие полчаса на электрическом стуле.

— Да, пожалуй. — Я клала подбородок на руки и пристально смотрела на пеструю «Формику» в надежде на озарение — вдруг она подскажет мне, что я здесь делаю? В этом городе, со всеми бумажками, грязным бельем и бессонными ночами, в которые я постоянно волнуюсь, не забыла ли я сказать Скотту, что новое кино его самого модного молодого режиссера соберет еще 76 миллионов сверх бюджета на следующую из шестнадцати недель показа в Нью-Йорке. (Кстати, в этом городе вы согласитесь сказать глупость не меньше чем за три миллиона в день.) Потому что если я забыла сказать Скопу, то на следующее утро я стояла бы в его офисе, а любимый шеф пообещал бы проделать в моем теле дополнительные отверстия и порвал бы меня в клочья голыми руками.