Деви ласково расспрашивала каждого о его житье-бытье и насущных нуждах, а потом одаривала золотыми монетами, которые брала из кувшинов, что стояли подле нее. Давала столько, сколько считала необходимым.
Так она совершала благодеяния с раннего утра до поздней ночи, не передохнув ни разу и даже не смочив себе горла водой. В этой благотворительности, собственно, и состояла вся ее преступная деятельность. Никакого разбоя она никогда не чинила.
Спустя несколько дней до сахиба Гудлака в Рангпуре дошли слухи, будто в лесах под Бойкунтхопуром снова появилась Деви Чоудхурани со своими разбойниками, и этим разбойникам несть числа. Говорили также, что многие обездоленные уходят от нее с немалыми деньгами, а это неопровержимо свидетельствовало о том, что она опять кого-то ограбила. Правда, никто из тех, кто воспользовался милостью Деви, ни в чем не признавался.
«Помилуйте, — говорили они, опасаясь ищеек сборщика податей, — какие у меня могут быть деньги! Откуда им взяться?» Однако покупки, которые они совершали после встречи с Деви, никого не могли обмануть — всем было совершенно ясно, что без помощи разбойницы тут не обошлось. «Значит, ей действительно досталась крупная добыча», — решили все.
В положенный срок Броджешор добрался до отчего дома и, представ перед родителем, почтительно коснулся его ног.
— Ну а теперь поговорим о главном, — сказал ему отец после обычных в таких случаях расспросов. — Достал деньги?
— Тесть не дал, — сообщил сын.
Эта новость громом поразила Хорболлоба.
— Значит, ты приехал с пустыми руками?! — в отчаянии вскричал он.
— Почему? Деньги я привез, — ответил Броджешор. — В другом месте ссудили. Только уж и не знаю, стоило ли брать там…
— Кто же тебе их дал? — поинтересовался отец.
Броджешор опустил голову и почесал затылок.
— Одна женщина, — неохотно промолвил он, наконец. — Забыл, как ее звать. Ну, та, которая разбойничает.
— Деви Чоудхурани? — догадался Хорболлоб.
— Она самая.
— Как же ты попал к ней? — удивился отец.
— Случайно, — уклонился от ответа Броджешор.
— Она действительно дурной человек, — вздохнул Хорболлоб. — Какую же расписку ты ей оставил?
— Никакой расписки я ей не давал… Все произошло так неожиданно…
И, опасаясь, как бы отец не стал расспрашивать его о подробностях, Броджешор заговорил о другом:
— Тот, кто пользуется грешными деньгами, сам приобщается к греху. Поэтому-то эти деньги и смущают меня.
— Выходит, ты предпочел бы видеть меня в темнице? — вскипел Хорболлоб. — Хорош сын, нечего сказать! А что до меня, то мне все едино, какие деньги занимать, честно нажитые или нечестно. Да и где тут праведников-то найдешь? Так что нечего и тужить понапрасну. Плохо только то, что ты не дал им расписки. Разбойники ведь… Как бы они не разграбили усадьбу, если мы в срок не рассчитаемся с ними.
Броджешор промолчал.
— До какого времени она их ссудила? — спросил отец.
— Я обещал вернуть долг в месяце бойшакх, на седьмую ночь после новолуния. Она будет ждать меня до тех пор, пока не зайдет месяц.
— Сразу видать разбойницу, — заметил Хорболлоб. — Не хочет лишний раз на глаза показываться. Где она будет тебя ждать?
— У Черных солончаков, возле Шондханпура.
— Значит, туда и надо послать ей деньги, — заключил отец.
Оставшись один, он стал обдумывать услышанное.
«Возвращать деньги? Еще чего! — решил он. — Так я ей и возвращу! Приведу солдат, и дело с концом. Я буду не я, если в месяц бойшакх, на седьмую ночь после новолуния господин капитан не ступит на палубу ее баркаса. Вот тогда-то мы с ней и рассчитаемся!»
Он никому не поведал о своих планах. Даже сыну не доверился Хорболлоб.
Шагор по приезде домой сразу отправилась к старой Брахме. Она сообщила ей, что Броджешор, возвращаясь от тестя, попал на корабль какой-то богачки и, как Шагор ни отговаривала мужа, женился на ней. Та принадлежит к касте рыбаков и уже имеет двух мужей, так что Броджешор у нее третий. Этой женитьбой он осквернил свою касту, стал нечистым, и потому она, Шагор, отказывается есть после него.
Когда Брахма поинтересовалась у Броджешора, правду ли ей рассказали, тот признался в содеянном грехе.
— А что до происхождения, то оно у этой женщины вполне достойное, — заметил он. — Она приходится мне тетушкой по отцовской линии. И не важно, что у нее три мужа. У меня ведь тоже три жены.
Старуха поняла, что вся эта история сплошная выдумка. Однако цели своей Шагор добилась. Брахма немедленно поделилась новостью с Нойантарой. Та пришла в ярость. Подумать только! Мало того, что Шагор портила ей жизнь, теперь еще и муж взял в жены какую-то старуху!
Несколько дней Броджешор не решался подойти к Нойан и ограничивался покоями Шагор.
Это еще больше возмутило Нойан. В конце концов она явилась к свекрови с жалобой на мужа.
— Ты, мать моя, видать, совсем рехнулась, — пристыдила ее та. — Где это слыхано, чтобы сын брахмана женился на дочери рыбака? Тебя дразнят, а ты всему веришь.
Но Нойантару нелегко было успокоить.
— А если он все-таки женился? — настаивала она.
— Что ж, — решительно заявила свекровь, — тогда я введу новую невестку в дом. Я от нее не откажусь.
Тут в комнату вошел Броджешор, и Нойан поспешила удалиться.
— О чем вы беседовали? — осведомился Броджешор у матери.
— Я сказала, что, если ты снова женишься, я приму свою невестку, кем бы она ни была.
Броджешор рассеянно посмотрел на мать и молча вышел.
Вечером, обмахивая супруга опахалом, хозяйка рассказала ему об этом разговоре.
— А что ты в самом деле думаешь? — поинтересовался тот.
— Да как тебе сказать, — ответила жена. — Шагор домом не занимается, а Нойан ведь, в общем-то, не пара мальчику. Поэтому я буду рада, если он присмотрит себе кого-нибудь еще. Пускай женится. Может, и наладится у него жизнь.
— Ну что ж, — согласился Хорболлоб, — если у него действительно такие намерения, то я обращусь к хорошему свату. Тот найдет подходящую девушку. Ты расспроси его как следует и скажи мне.
— Ладно, — пообещала супруга. — Я у него все выведаю.
Выяснить, о чем думает Броджешор, поручили старой Брахме. Та рассказала ему множество сказок о тоскующих в разлуке и нашедших утешение в женитьбе принцах, но выведать, что у него на душе, не смогла. Тогда она напрямик спросила о его планах, но и это не помогло.
— Если родители велят мне жениться, я их не ослушаюсь, — только и ответил он.
Так и не удалось Брахме узнать его тайные мысли.
Наступил месяц бойшакх, однако Хорболлоб не торопился вернуть взятые в долг деньги, хотя его положение значительно улучшилось. Он легко мог бы собрать необходимую сумму, но, похоже, не собирался делать этого. Его медлительность в столь важном деле не на шутку обеспокоила Броджешора. Он не однажды пытался поговорить с отцом, но тот всякий раз останавливал его, не желая обсуждать этот вопрос. Броджешор решил не отступать и в конце концов вынудил отца сдаться.
— Ладно, — заявил Хорболлоб, — можешь не тревожиться. Я поеду за деньгами.
Он сел в паланкин и покинул дом, захватив с собой повара-брахмана, слугу и двух телохранителей.
Хорболлоб действительно отправился хлопотать о деньгах, но делал это совсем не так, как предполагал Броджешор. Он поехал в Рангпур к сборщику налогов, на котором в те времена лежала обязанность поддерживать спокойствие во вверенной его заботам местности.
— Дайте мне ваших сипаев, и я поймаю Деви Чоудхурани, — предложил ему Хорболлоб. — А вы наградите меня за такую услугу.
Сборщик охотно принял это предложение. Он уже не раз пытался захватить разбойницу, наводившую ужас на всю округу, но безуспешно. К тому же он знал, что под ее началом состоит большое воинство, и не хотел упускать случая расправиться заодно и с ее ратниками, как их тогда называли. Поэтому они договорились быстро.
— Пошлите со мной отряд в пятьсот человек, — попросил Хорболлоб.
Ему дали сипаев. Командовать ими поставили лейтенанта Бренана.
Хорболлоб объяснил ему, как найти Деви, — об этом сын подробно рассказал Хорболлобу. Предполагалось, что она будет ждать встречи на баркасе, и поэтому лейтенант снарядил пять длинных быстроходных лодок, на которых отчалил вместе с частью своего отряда. Другую часть он отправил посуху, через лес, чтобы организовать засаду у реки и перехватить разбойницу, если та вздумает бежать в джунгли. У Деви оставался еще один путь к спасению — плыть вниз по реке, и, чтобы преградить и его, Бренан приказал группе солдат пройти мили на четыре вперед, туда, где обмелевшую в это время года Тисту можно было перейти вброд, и ждать там. При появлении баркаса им следовало войти в воду и остановить судно.
