- Хорошо, - наконец Согласилась Гас, чуть-чуть раздвинув ноги, чтобы туда с трудом могла проникнуть его рука. - Только быстрее.
Она почувствовала, как он прижался к ней всем телом, бедром к бедру, и грубый шов на его джинсах царапал ткань ее юбки. Но тут же его рука, скользнувшая под ее узкую короткую юбку, завладела всем ее вниманием.
Его пальцы пробежали по внутренней стороне ее бедер, легкие и быстрые, как паук на паутине, и Гас напряглась в ожидании дальнейшего. Она зажмурила глаза и сжала зубы, ожидая главного... Того самого первого нестерпимого прикосновения, за которым последуют другие, тайные, недозволенные, отчего ее тело покроется росой пота...
От нетерпения у нее задрожали ноги, но его пальцы не продвинулись дальше, продолжая поглаживать ее бедра все в том же месте.
- Что ты делаешь? - спросила она, и ее голос сорвался.
- Наслаждаюсь моментом... А ты?
- Хватит, умник, переходи к делу!
- Какому?
- Ты знаешь какому! Довольно тянуть. Ой! - вскрикнула она.
Ей показалось, что его рука наконец достигла цели, но, увы, она ошиблась, и ее лицо загорелось от стыда. Достаточно было тепла и энергии, излучаемых его телом, как она вообразила невесть что. Короткие волны удовольствия все еще пробегали по ней.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал?
- Н-ничего... - еле сумела выдавить Гас.
"Делай со мной что хочешь... Что только придет тебе в голову..."
- Отпусти меня, - попросила она вслух, стараясь четко произносить слова. - Я хочу, чтобы ты отпустил меня.
Его пальцы вновь прошлись по шелку ее колготок, почти не прикасаясь к ней.
- На тебе нет оружия, - объявил он и отошел в сторону. - А жаль.
Гас знала одно: ей следует убираться отсюда, пока он не надумал остановить ее. И пусть у нее еще ватные ноги и как безумное скачет сердце, ей надо спасаться. Молча она одернула юбку и направилась к двери. Гас сразу заметила, что тут что-то не так. Дверь была закрыта, а ведь она помнила, что оставила ее открытой.
Она попыталась открыть ее, но дверь не поддавалась. Они были в западне. Или что-то случилось с дверью, или кто-то запер их здесь. Не веря этому. Гас изо всех сил толкнула дверь руками.
- В чем дело? - спросил Джек.
Теперь Гас навалилась на дверь плечом, но безрезультатно.
Лучше было не думать, во что превратится ее элегантный черный костюм после соприкосновения с гнилым скользким деревом! Дверь не поддавалась, и Гас пришла в отчаяние.
- Она застряла! - невольно вырвалось у нее, и, повернувшись, она бросила ему в лицо:
- Это ты подстроил!
Гас сумела разглядеть в темноте, что он растерянно поднял кверху руки.
- Интересно, как я мог это сделать? Я все время был рядом с тобой.
Пол заскрипел под его шагами. Это он двинулся к ней, обходя встречающиеся на пути предметы, которых здесь было, немало.
Должно быть, он, как кошка, прекрасно видел в темноте.
Теперь он ударил плечом в дверь, и металлические части в сбруе, висевшей на крючках, отозвались тихим звяканьем.
- Она закрыта на засов снаружи, - сказал он. - Кто-то запер нас. Но здесь должен быть еще один выход.
- Его здесь нет, - объявила она. - И окон тоже. Нам придется рубить дверь топором.
- Разве в конюшне нет интеркома?
- Есть, но не в шорной. А свет здесь есть, на стене позади тебя.
Он нащупал выключатель после некоторых поисков, потянул ржавую цепочку, отозвавшуюся скрежетом, и тесная комната с седлами и уздечками на стенах и прочим конным снаряжением осветилась тусклым светом лампы на потолке под пыльным стеклянным абажуром.
- Что было в той записке, которую прислали с цветами? - спросил он. Может, она подскажет нам, кто это все подстроил.
- В той записке? - повторила она.
Гас не хотела открывать ему, что в ней было. Как не хотела говорить и о том, что случилось этим вечером, включая ссору с Робертом и постоянное ощущение, что кто-то за ней следит.
Роб не сумел снять с себя подозрение, и, вполне вероятно, именно он запер их здесь. Но зачем?
- Тебе не кажется, что за нам" следят? - спросила Гас.
- Очень возможно.
Он быстро обыскал комнату, осмотрел стены и дверь. Потом занялся седлами и прочим снаряжением для верховой езды.
Похоже, он искал, нет ли здесь подслушивающего устройства, но ничего не обнаружил.
- Здесь чисто, - объявил он наконец. - Так как насчет записки? Кто ее прислал?
- В ней ничего не было, только какая-то глупая шутка.
- Так кто же все-таки прислал цветы?
Гас пожала плечами, но съежилась под его взглядом. Она знала, что его взгляд может стать пронизывающим, как алмазный бур.
- Я не знаю, кто ее прислал, - повторила она.
- Ты не очень-то разговорчива, - отметил он.
- Ладно, - вздохнула Гас. - В записке сказано: "Укуси меня".
- Что-что? Повтори.
- Ты слышал.
К сожалению, теперь, при свете лампы. Гас могла видеть выражение его лица и улыбку, которую она назвала бы волчьей.
Джек стоял, упираясь кулаками в бока, и чувствовал себя как дома в этом царстве кожи и металла, веревок и хлыстов. Его джинсы, вытертые на ширинке, обтягивали бедра, как старая перчатка из лосиной кожи. Тонкая ткань майки, вылинявшей от многих стирок, подчеркивала мощную мускулатуру рук и торса.
- - Припомни, с кем ты сейчас в "кусачих" отношениях, Кроме меня? спросил он.
- Ты был первым, о ком я подумала.
Гас лукавила, потому что с первой минуты у нее зародилось еще одно подозрение, которому она не могла поверить. Был еще один человек, который сам в шутку требовал, чтобы его кусали, но поскольку Джек намекал, что речь может идти об убийстве, она отбросила пришедшую мысль как совершенно нелепую. С другой стороны, у этого человека могли быть свои мотивы.
- Есть такая личность, - призналась Гас скорее себе, чем ему. - У нее в комнате на стене даже висит вышитое крестом великое изречение "Укуси меня". Рядом с репродукцией "Танцовщицы" Дега. Господи, да ведь это Бриджит, - рассмеялась она, довольная, что нашла подтверждение своей догадке.
- Ты хочешь сказать, что пятилетняя малышка придумала идею, достойную Макиавелли? Она прислала тебе цветы с запиской, а мне одну записку, а потом заперла нас здесь вдвоем?
- Бриджит куда старше своих пяти лет. Наверное, это ее романтическая идея, как соединить двух влюбленных.
Чем больше Гас думала, тем больше убеждалась в своей правоте. С момента появления Джека Бриджит только и говорила о своем новом родственнике и постоянно допекала ее и Джека вопросами об их отношениях.
- Наверное, это сцена из какого-нибудь балета. - Гас не могла удержаться от смеха. - Зигфрид и Одетта танцуют паде-де среди уздечек и седел.
Смех замер у нее в горле, когда она увидела, что делает Джек.
Он снял со стены два седла и попону, которая вполне могла сойти за одеяло, и разложил их на полу в некоем подобии постели.
- Это для чего? - подозрительно спросила она.
Он протянул руку, словно приглашая ее лечь. Его многозначительная улыбка говорила о том, что мистер "Тихий, но смертельно опасный" задумал нечто другое, помимо ночного отдыха.
- Мне кажется, Бриджит опомнится, - сказала Гас без особой уверенности. - Она обязательно выпустит нас отсюда.
Он продолжал улыбаться.
- Это после всех ее ухищрений? Ни в коем случае. Кстати, ты совершенно права насчет па-де-де. Я припоминаю, она мне сказала, что это танец, который танцуют двое, когда они вроде бы поженились. Интересно, что она имела в виду.
У Гас не было никакого объяснения того, что имела в виду Бриджит, и она даже начала сомневаться в правильности своей теории. Уж очень охотно Джек поддерживал ее догадку. Наверное, было глупо думать, что он в сговоре с ее племянницей, но, с другой стороны, и тот и другая были способны на все.
Гас понимала Бриджит. Для нее самой, как и для Бриджит, Джек был загадкой. Сначала он выгнал ее из душа, потом из своей спальни, но он вырезал на дереве их инициалы и слова любви. Или он искусно дразнил ее, или, как и она сама, не мог разобраться в своих чувствах. Как бы там ни было, но с этой минуты она будет держаться от него подальше. Он может один располагаться на своем роскошном ложе. Она не приблизится ни на шаг ни к нему, ни к его импровизированной постели.
Глава 22
Гас проснулась от холода. Она сидела, прижав к груди поднятые колени и положив на них голову. Она и заснула в этой позе, что позволило ей сохранить хотя бы какое-то тепло. Она сняла туфли на высоких каблуках, и теперь ее ступни совсем окоченели.
Руки, плечи, спина тоже были не в лучшем состоянии.
Джек лежал на спине, положив голову на одно из седел. Он размеренно дышал, как в глубоком сне, но его глаза были открыты.
Он смотрел на нее, и в его взгляде она прочла все тот же мучительный голод и жажду обладания. И не столько физическое желание, которому она, несмотря ни на что, могла противостоять, сколько потребность в чем-то. И этим чем-то была она сама...
- Ты замерзла, - сказал он.
Гас кивнула и задрожала еще сильнее.
