- У тебя такое отзывчивое сердце, amada. Ты меня удивляешь. Где же оно было, когда я тебе отдал свое?
Она судорожно вздохнула, но ничего не сказала, боясь выдать себя.
Он опустил руку.
- Я был таким романтиком. Я влюбился в тебя в ту же секунду, как увидел. Но чтобы забыть тебя, мне понадобилось значительно больше времени. - Он насмешливо смотрел в ее полные боли аметистовые глаза. - Слава Богу, все позади. Сегодня мне нужно свободное сердце. И если ты об этом будешь помнить, то наш брак будет самым цивилизованным в мире. И совершенно бескровным. Я уже больше не тешу себя надеждой присутствовать во всех твоих помыслах. Так, я думаю, тебе будет легче.
Сара побледнела как смерть.
- Уж чего-чего, а легче мне от этого не станет. Это рецепт несчастья. Я здесь ради детей...
- Не строй из себя мученицу, gatita. На мучеников у меня нет времени, - предупредил Рафаэль. - Я считаю, что осуществились твои самые смелые мечтания и драгоценный камень нашел свою оправу. Я думаю, что теперь даже твои мама с папой позволят себя уговорить, отбросят предрассудки и соизволят посетить нас. Так что не надо о несчастье. Ты ведь приобретаешь все, к чему стремилась, плюс благословение семьи, разве не так?
Рафаэль мог быть жестоким, очень жестоким. И в настроении его действительно произошли изменения после их последней встречи. От этих мыслей ее отвлекли голоса, послышавшиеся изза двери.
- Сара, позволь представить тебе родственников Эрнандо, моих тетю и дядю, - растягивая слова, представил Рафаэль. - Рамон и Люсия.
Люсия была высокой и очень худой блондинкой с холодными и колючими, как блестевшие у нее на шее алмазы, голубыми глазами. Рамон был приземистым и широкоплечим, с грубыми чертами лица и простецкими манерами. Люсия приветствовала Сару с минимумом почтения. Рамон же попытался сгладить неловкость какими-то бессвязными замечаниями. Рафаэль не предпринимал ни малейших попыток наладить беседу. В воздухе повеяло холодом. Когда Консуэло объявила о начале ужина, Сара вздохнула с облегчением.
Стол был накрыт в удивительно пропорциональной комнате, выдержанной в роскошных, пурпурных с золотом, тонах. Длинный стол был накрыт как на банкет. Тяжелые серебряные подсвечники и старинная хрустальная посуда соперничали с непревзойденным обслуживанием.
- Странно, а почему нет Катарины? - неожиданно поинтересовалась Люсия.
- Она по двадцать четыре часа в сутки работает над своей следующей коллекцией, - ровным голосом объяснил Рафаэль. - Карьера модельера - тяжелый хлеб. Abuela ее понимает.
- Я ее мать, но я почему-то этого не понимаю. - Люсия бросила на Рафаэля ядовитый взгляд. - Катарина стала нам совершенно посторонним человеком, и виноват в этом только ты.
- Я не думаю, что... - вмешался Рамон с едва заметной улыбкой, но что именно он не думает, так и осталось загадкой, Люсия просто не дала ему договорить.
- Именно ты разрушил ее брак. Именно ты помог ей разойтись с Джерри, - обвиняла Люсия загробным голосом. - И сейчас у Катарины есть все, что ей заблагорассудится, es verdad?
- Мне кажется, что для нее это действительно в новинку, - язвительно заметил Рафаэль.
- Почему-то эта щедрость не распространяется на моего бедного Эрнандо. - Люсия злилась все больше и больше.
- Я не хочу, чтобы правление обвинило меня в непотизме, - сказал Рафаэль, обращаясь к Рамону и давая тем самым понять, что тема, поднятая Люсией, закрыта.
Но не тут-то было.
- Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк.
- Abuela будет расстроена, - безучастно ответил Рафаэль.
- Что для нее вредно, так это перевозбуждение, а не разочарование. Люсия холодно улыбнулась Саре. - Ваш приезд едва не убил ее. Как вы думаете, почему?
- Люсия, - тяжело дыша, сказал Рафаэль, - ты можешь оскорблять меня, но не мою жену.
- Рог que? Ты проклянешь меня, если я не подчинюсь? - Люсия рассматривала Сару с нескрываемым злорадством и презрением. - Будьте осторожны. Рафаэль больше цыган, чем Сантовена. До недавнего времени он даже зажигал свечку перед посадкой в самолет. Цыгане очень суеверны, очень темны. Они живут обманом и хитростью. Воспитывать таких людей - как вы видите это на примере сидящего перед вами Рафаэля - все равно что метать бисер перед свиньями.
- На вас, видимо, бисера потратили не меньше, - пробормотала Сара прежде, чем успела прикусить язык.
Неожиданно для нее Рафаэль, откинувшись на спинку стула, от души рассмеялся.
- Осторожно, Люсия. Моя жена не такая уж тихоня, как это может показаться на первый взгляд.
На костлявом лице Люсии проступили отвратительные пятна.
- Вам следовало бы благодарить нас за то, что мы сделали для Рафаэля, - сказала она, обращаясь к Саре. - Когда мы приехали в Алькасар, он был маленьким грязным зверенышем. Он воровал продукты и припрятывал их, как дикарь. Он был жесток и даже пригрозил мне ножом...
- Потому что ты избила меня, - едва слышно пробормотал Рафаэль.
Лицо его тетки превратилось в ничего не выражающую маску. Рафаэль поднял бокал с вином.
- Полагаю, мы уже наслышались достаточно рассказов о приобщении маленького звереныша к цивилизации. Прибереги это для твоих благотворительных бесед, Люсия.
Тетка резко встала. Произнеся что-то оскорбительное на своем языке, она с вызовом бросила на стол салфетку и деревянной походкой вышла вон из комнаты. Наступила тишина. Через несколько секунд Рамон тоже встал лицо у него было багровым, а губы плотно сжаты.
- Я чувствую себя обязанным принести вам обоим свои извинения. Болезнь madre (Мама (исп.) очень сильно сказалась на Люсии, - пробормотал он без особой уверенности. - Perdonme (Извините меня (исп.), но я должен быть с ней. Buenas noches (Спокойной ночи (исп.).
- Buenas noches, - только и смогла выдавить из себя Сара, заметив почти молящий взгляд грустных, как у спаниеля, глаз Рамона, направленных на Рафаэля.
- Buenas noches, Рамон, - с легкой иронией в голосе попрощался Рафаэль.
Эта сцена произвела сильное впечатление на Сару. Она наконец сообразила, что Рамон и Люсия и были теми дядькой с теткой, которым однажды поручили воспитывать Рафаэля, и у нее болезненно засосало под ложечкой. И слабый Рамон был весь во власти Люсии. А в ее глазах Сара разглядела нечто большее, чем просто злую зависть, - там была холодная ненависть. Сара даже съежилась, представив себя на месте озлобленной Люсии, когда ей против воли навязали роль второй матери Рафаэля. Для Сары это было откровением, и она испытующе взглянула на Рафаэля. Лениво откинувшись на резную спинку стула, Рафаэль походил на дремлющего после хорошей кормежки тигра.
- С Рамоном ты мог бы быть и поласковее, - сказала она, не узнавая своего голоса.
- С какой стати, если он даже не может прибрать к рукам ни жену, ни сына? Зачем было тащить сюда Люсию? - возразил ей Рафаэль. - Вся его терпимость - чистая показуха. Рамон точно такой же, как Люсия.
Сара в замешательстве закусила нижнюю губу.
- По всей видимости, твоя кузина Катарина - единственный член семьи, выбивающийся из общей схемы.
- Si. Мы с Катариной очень дружны. - Темные глаза Рафаэля без всякого выражения смотрели на Сару. - Ты ее непременно увидишь еще до конца лета.
Неожиданное подозрение заставило ее сжаться, как стальная пружинка. Но ей тут же стало стыдно за себя и за свои мысли, и она постаралась обмануть проницательного Рафаэля.
- Уже поздно. День был очень тяжелым. Пожалуй, пойду-ка я спать.
Рафаэль улыбнулся ей ленивой улыбкой, в которой было что-то такое, от чего кровь быстрее побежала у нее в жилах. Не дав ей подняться со стула, он пробормотал:
- Momento, Сара. Мне вдруг очень захотелось узнать побольше о Гордоне. Не убегай.
- О Гордоне? - удивилась она, раздраженная тем, что ей опять приходится обороняться. Когда же до нее, как до жирафа, вошедшего в поговорку, дошел смысл того, что он сказал, она залилась краской. - Насколько я понимаю, Джилли уже что-то тебе наболтала.
- В ту ночь ты с ним спала? - с самым непринужденным видом спросил он.
- Не понимаю, как это ты не допросил Джилли "с пристрастием"?
- Cristo, за кого ты меня принимаешь? - воскликнул он с отвращением. - Я вообще ее ни о чем не расспрашивал. Это она меня спрашивала. Она была расстроена тем, что увидела, и чем бы ты ни занималась в ту ночь, следовало было подумать о ребенке.
Разговор принял неожиданный для Сары оборот.
- Я бы ей все объяснила, если бы знала, что ее это интересует. Но когда он ушел, Джилли уже спала и больше ни разу про него не спросила! А у меня за последние два дня был полон рот хлопот.
- Виепо, но я жду ответа на свой вопрос, - нетерпеливо напомнил ей Рафаэль. - Я понимаю, насколько тебе трудно ответить прямо. Такая уж ты от природы, Сара. В вашей среде правду принято замалчивать или делать вид, что она не существует. Но, поверь, наш брак будет другим.
Сара была уязвлена и сбита с толку.
- А ты как думаешь?
Он не стал притворяться, что не понял ее ответа.
