— Его придумал один из наших друзей, месье Овид Лафлер, учитель из Сент-Эдвижа. Ему так понравилась уютная обстановка дома, что он сравнил его с маленьким раем. Это красивое прозвище понравилось моим детям, и с тех пор мы продолжаем его использовать.
— Очень милая история! По-моему, мадам Дельбо, я читал в какой-то статье, что вы выросли в здешних местах. Я уверен, что вы можете многое рассказать о прошлом поселка.
— Несомненно, месье Клутье. К сожалению, я должна вернуться в Квебек к концу недели. Мне предстоит еще три выступления в Капитолии. А по возвращении я поеду к мужу на берег Перибонки, где у нас имеется скромное владение. Небольшой участок леса, заводь реки и бывшая хижина золотоискателя, превратившаяся сегодня в достаточно просторный и очень уютный дом для нашей семьи. Боюсь, у меня не будет возможности увидеться с вами раньше сентября.
Мартен Клутье выглядел расстроенным, что вызвало неудовольствие у Лоры. Она дружески похлопала его по плечу.
— Дорогой месье, я знаю буквально все о детстве моей дочери, так что расскажу вам самое главное. И покажу монастырскую школу. Ключи от нее хранятся у Жозефа Маруа, нашего хорошего друга. Раньше он работал на фабрике, а когда ее закрыли, следил за динамо-машиной. Он тоже будет вам очень полезен. О, слава Богу! Благодаря вам это лето меня уже не так пугает. Вы ведь придете к нам со своей гитарой?
— Обязательно, дорогая мадам. Я и не ожидал, что у меня будут такие приятные соседи.
Он подчеркнул свое заявление улыбкой. Это позабавило Эрмин, которая уже догадалась, какие усилия предпримет ее мать, чтобы принять своего гостя в наилучших условиях, даже если это выведет из себя ее отца, который не любил лишней суеты.
Разговаривая, они медленно шли в сторону Маленького рая. Чем дальше отходила Лора от развалин своего некогда прекрасного дома, тем лучезарнее становилось ее лицо.
— Сегодня утром я была в самом мрачном настроении, — сказала женщина, когда они подошли к Маленькому раю. — Но теперь я воспряла духом, и это лишний раз доказывает, что сострадание и дружба способны творить чудеса. Конечно, тяжело остаться без дома и всех этих уютных, привычных вещей, но, как мне не раз повторяли моя дочь и супруг, мы все остались живы, и я не должна жаловаться на судьбу.
— И все же это ужасное несчастье… Пожары — настоящее бедствие наших краев!
— Откуда вы родом, месье? — спросила Эрмин.
— Из Сент-Андре-де-Лепувант, небольшой деревушки в лесу, в пятнадцати милях отсюда. Она была построена в том же году, что и Валь-Жальбер. У нас рядом тоже есть водопад, на реке Метабешуан.
Увидев выскочившую из-за кустов Киону, он замолчал. Девочка преградила им дорогу. Она буквально светилась со своей медовой кожей, золотисто-рыжими косами и янтарными глазами.
— Мы пообедали, — сообщила она торжественным тоном, — но Мадлен оставила рагу на плите. Здравствуйте, месье, и добро пожаловать!
— Спасибо, юная барышня, — ответил гость, не скрывая своего восхищения. — Но с кем имею честь?..
— Это моя сводная сестра Киона, — сказала Эрмин.
— Я собираюсь отправиться на прогулку на своем коне. Его зовут Фебус.
Киона помахала рукой и бросилась к конюшне. Мартен Клутье счел уместным откланяться.
— Приятного аппетита, дамы, и до скорой встречи!
— В субботу мы ждем вас на чай, — напомнила Лора. — Кстати, что вы любите петь?
— Чаще всего я исполняю песни Феликса Леклерка, великого поэта и замечательного актера.
— Феликс Леклерк! — пришла в восторг Лора. — Ты слышишь, Эрмин? Нам так нравились его выступления по радио, особенно в театральных пьесах! Мы с мужем не пропустили ни одной серии «Семейной жизни»[9]. От его голоса у меня мурашки по телу бегали.
— Значит, у нас много общего, милая мадам, — подтвердил Мартен Клутье. — Ну что ж, оставляю вас, я и так злоупотребил вашим временем.
Эрмин и ее мать проводили его взглядом. Затем они вошли на кухню, где о чем-то вполголоса беседовали Тошан и Жослин.
— Вот и наши дамы! — воскликнул последний. — Я уже не знал, что и думать. Лора, ты нас напугала, умчавшись из дома перед самым обедом.
— Мне просто было необходимо немного размяться, — возразила она. — Теперь я чувствую себя лучше, гораздо лучше. У нас появился новый сосед, месье Клутье, историк по роду занятий, а также певец. Я пригласила его на чай в субботу. Эрмин, дорогая, в связи с этим не одолжишь ли ты мне немного денег, чтобы я могла поменять шторы и купить пару ламп? С несколькими удачными обновками дом будет выглядеть гораздо уютнее. Как жаль, что гостиная занята! Но, разумеется, мы не можем переселить нашу Мирей на чердак.
— Тем более что именно она подала тебе эти блестящие идеи до того, как ты удрала из дома, — сердито сказал Жослин. — Но ты не обязана следовать ее советам. Эрмин вряд ли даст тебе денег.
— Ошибаешься, папа. Мы с Тошаном стольким обязаны маме! Она многие годы платила за нас. Я хочу возместить ей эти расходы, даже если не смогу выплатить все, что она вложила в мою карьеру и в воспитание наших детей. Ты со мной согласен, Тошан?
Тот счел благоразумным согласиться. Ему хотелось помириться со своей женой: ее декольте и приоткрытые губы пробудили в нем желание.
— Совершенно верно, — подтвердил он. — И я твердо решил начать работать. Лора, с завтрашнего дня вы можете переселить Мирей на второй этаж. Мы с Мукки уезжаем в Перибонку. Я хотел взять с собой дочерей, но они наотрез отказались. Невозможно их убедить, они решили остаться в Валь-Жальбере на время отсутствия Эрмин.
— Ты уезжаешь завтра? — встревожилась Эрмин. — Уже? Я думала, ты дождешься моего отъезда в Квебек.
— Но ты едешь уже послезавтра, Мин! — напомнил он. — Онезим отвезет тебя на вокзал. Мне не терпится скорее оказаться дома, на моей земле. И ждать там тебя…
Он подтвердил эти слова такой улыбкой, что Эрмин вздрогнула от счастья. Через час Тошан вел ее за руку к водопаду, бурному и мощному Уиатшуану, первозданное пение которого сопровождало их любовь на протяжении многих лет.
Эрмин в последний раз обернулась, чтобы полюбоваться водопадом, быстрые прозрачные струи которого казались серебристо-хрустальными в ярком солнечном свете. «С самого раннего детства прекрасный Уиатшуан баюкает мои мечты и облегчает страдания! Окруженный солнечным сиянием, он похож на гигантское украшение, созданное всемогущей природой», — думала она.
Но Тошан увлекал ее дальше, вдоль реки. Его рука крепко сжимала ее пальцы.
— Идем скорее! Сегодня замечательный день, такой жаркий…
Они решили искупаться в каньоне ниже водопада.
— Сколько лет мы уже там не были, Мин? — с улыбкой спросил он.
— Точно не скажу, но я никогда не забуду один летний день 1930 года. Я привела Шарлотту, которая тогда еще плохо видела: она сидела верхом на Шинуке. Жозеф доверял мне своего коня с неохотой, хотя сегодня с удовольствием отдал бы мне его.
— Еще бы, — заметил ее муж, — Шинуку почти двадцать пять лет. Не многие лошади доживают до такого возраста.
— И тут появился ты, — продолжила Эрмин, останавливаясь. — У тебя были короткие волосы, как сейчас, и я была разочарована. Я бережно хранила в душе образ Тошана с длинными, черными как смоль волосами, с которыми тебе пришлось расстаться, чтобы найти работу. Но ты был красивым, таким красивым…
— И ты просто очаровала меня своими лазурными глазами, похожая на июльский перламутровый цветок.
— Поэт ты мой! — пошутила Эрмин. — В тот день я обрела уверенность, что ты — единственный мужчина, которого я буду любить, мой будущий муж и друг. Ты был так внимателен с Шарлоттой! Тебе было жаль ее, потому что она не могла видеть окружающую красоту, отражение кленовых листьев в воде, скалы и ели…
Растроганная, она обвила руками шею своего мужа и коснулась его губ легким поцелуем. Он ответил на него, затем снова взял Эрмин за руку и повел дальше.
— Мы с тобой одни, без свидетелей, в каньоне Уиатшуана, — вкрадчиво произнес он. — Скорее, Мин, не будем задерживаться. Кто знает, какая еще трагедия может помешать нам насладиться этим прекрасным днем. Мы часто купаемся на берегу Перибонки, но здесь мы тоже можем укрыться от криков твоей матери, ворчания твоего отца и жалоб Мирей.
— Не преувеличивай, — упрекнула она его. — И потом, я без купальника.
— Не может быть и речи о том, чтобы на твоем теле наяды было что-то надето, женушка моя!
— А если меня кто-нибудь увидит?
— Мы здесь как на необитаемом острове! В Валь-Жальбере никого не осталось!
— Да что ты? А как же новый сосед, Мартен Клутье? Я не хочу, чтобы он увидел меня полуголой.
Тошан рассмеялся. Он обнял Эрмин за талию и ускорил шаг. Вскоре они вышли на одни из берегов каньона, двигаясь по широкому выступу из серого камня. Пораженные великолепием пейзажа, они некоторое время хранили молчание. Плоские скалы, отшлифованные вековой борьбой с водами реки, тянулись в сторону озера Сен-Жан. Они напоминали уснувших часовых, уставших наблюдать за непрерывным потоком Уиатшуана. Под легким ветерком шелестела листва, словно тихонько о чем-то напевая.
