Катрин закрыла глаза.
- Гордон любил Рона,- с трудом выговорила она. Ей очень хотелось, чтобы все так и было... чтобы они обнимали друг друга, пока не пришел конец.- Он был... неплохой отец, поверь мне.
- Если бы он так не относился к тебе... его можно было бы считать хорошим человеком.
Женщина тщетно пыталась бороться с новым потоком слез.
- До этого мгновения я не осознавал,- продолжал Джеф, - как сильно Гордон любил Рона. Я знал, что он гордится им... и тобой он тоже гордился. Но я не предполагал, что он не сможет пережить потери сына.
Катрин покачала головой. Дело не только в этом. Во многих отношениях жена знала Гордона куда лучше, чем кто-либо другой. Она глубоко вздохнула. Пришло время правды. Абсолютной правды. Нельзя останавливаться. Человек один нес бремя вины, хотя виноваты были все. В том числе и она. Да, да - и она тоже.
- В том, что Гордон прыгнул с обрыва за Роном, выразилась не только его любовь к сыну. Я в этом уверена. Гордон не смог бы жить, зная, что Рон погиб из-за него. Ему пришлось бы отвечать передо мной. И это был бы конец всему, что для него имело какой-то смысл. Именно так! Конец всему! Думаю, он успел понять это. Интуитивно, но понял.
Джеф размышлял над ее словами, потом медленно кивнул.
- Возможно, ты права. И все-таки, если бы я взял на себя Сару...
- Если бы я тогда поехала, если бы Рон остался со мной дома... Если бы, если бы...
- Но ты же заболела.
- Я не болела.
Ответом был его недоумевающий взгляд из-под нахмуренных бровей.
- Просто притворилась больной. Потому что не хотела ехать. Я не могла выносить...
- Но тебе же нравилось жить в палатке. Ты же всегда любила горы, природу...
Краска смущения залила милое заплаканное женское лицо.
- Но с нами должен был поехать ты. На все выходные. Ты жил бы в соседней палатке с... женщиной. А Гордон... стал бы домогаться меня. А я бы думала про тебя с другой женщиной... в другой палатке... Когда я спала с Гордоном, я представляла тебя на его месте и ненавидела себя за это. Не могла больше выносить собственную... безнравственность. Меня просто мутило от подобных мыслей. Отсюда и твердое решение: не поеду! Пришлось притвориться больной!
- Не могу понять, зачем было притворяться? Ведь могла просто сказать, что не хочешь...
- Ох, ну пожалуйста, не перебивай, выслушай меня!
Его губы дрогнули.
- А поскольку я сказалась больной, Гордон посчитал невозможным оставлять со мной Рона. Сказал, чтобы я поправлялась, отдыхала и не беспокоилась о сыне. Мол, Рон может заразиться. Для мальчика - так сказал муж - даже хорошо побыть некоторое время с отцом и дядей Джефом. Мол, будущему мужчине нужно мужское общество. Что я могла ответить? Не признаваться же, что ты - причина всех моих проблем? Ложь вынудила сделать следующий шаг- я разрешила Рону уехать... и осталась дома.
- По-моему, ты приняла тогда вполне разумное решение. Стоит ли себя корить за это, если все последующие события абсолютно вне связи с твоим мнимым недомоганием.
- Как ты, однако, мягко излагаешь... мнимое недомогание... Это была ложь! Откровенная, явная ложь! Неужели не понимаешь? Мы все внесли свою лепту в то, что произошло. Естественно, никто не предвидел, как дело обернется, но тем не менее каждый внес свою долю лжи, и, значит, говорить, что ты один виновен в гибели Рона,- неправильно и несправедливо.
Он напряженно смотрел ей в глаза, все еще не веря услышанному.
- После всего, что я тебе рассказал... ты не винишь меня, Катрин? тихо спросил он.
- Теперь ответь мне на такой вопрос: это ты положил мяч в сумку Рона?
- Я долго искал мяч. Любимая игрушка Рона. И вот все, что осталось от этих игр... А я... я ничего не мог сделать. Ничем не мог помочь. Почему-то мне показалось ужасно важным найти мяч. Это была последняя вещь, которую мальчик держал в руках...- На глаза Джефа навернулись слезы.- Прости... Хотелось, как лучше... Просто не знал, как утешить тебя. Все, что я мог... это найти мяч... и сочинить историю... чтобы отвести от тебя еще один удар.
- Сейчас я ценю это, дорогой... А раньше...
- На похоронах Сара плакала не потому, что потеряла Гордона. Как и я, Сара была потрясена случившимся. Не хотела даже подходить ко мне, так же как и я не хотел ее видеть. Невозможно забыть, что мы натворили...
- И все же ты встречался с ней после этого,- сказала Катрин. Теперь-то она абсолютно уверена, что Сара Картер не случайно заметила талант миссис Гайс. - Ты знал про мой контракт еще до того, как я тебе сказала об этом.
Вспомнилось, как собиралась удивить его тем, что самостоятельно добилась работы. Оказывается, и здесь ей помогала сильная рука друга.
- Да. Знал, - признался Джеф, как в тяжком преступлении.
- Откуда ты мог знать, что я предложу свои работы именно этому издательству?
- Когда ты спросила, куда лучше обратиться, издательство Сары первым пришло мне в голову. Хотя я знал, что ты получишь контракт в любом издательстве...- Он улыбнулся. - Ты и сама знаешь себе цену. Ты - хороший, я бы даже сказал, выдающийся художник.
- А ты - мой самый замечательный друг.- Катрин села к нему на колени, взяла в ладони его лицо, заставила посмотреть себе в глаза. Так хотелось надеяться, что в них он прочитает все, что у нее в душе. - Ты столько для меня сделал, Джеф. И так было всегда. Ты всегда помогал мне... Женщина о таком может только мечтать. Думаешь, я не понимаю этого? Не ценю? Или не люблю тебя?
- Катрин...- Надежда смыла страдания, только что искажавшие его лицо. Он вскочил, взял ее на руки, закружил по комнате.- Милая, милая, - повторял он, целуя ее волосы. - Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Все, что в моих силах...
- Я тоже мечтаю сделать тебя счастливым.
- Считай, что тебе это уже удалось.
- Постой, мне надо еще кое-что тебе сказать.
Он целовал ее и повторял:
- Я люблю тебя, Катрин. Люблю тебя, тебя одну. И всегда буду любить. Ты нужна мне. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была со мной...
- Наши желания совпадают, Джеф.
Его лицо засветилось радостью.
- Значит, все в порядке... Тогда чего же мы ждем?
Прежде чем женщина успела перевести дыхание, он легко опустил ее на диван. Глаза его не скрывали откровенного желания.
- Джеф, ну подожди, ты должен меня выслушать, - слабо протестовала она, - иначе... я никогда не сумею этого сказать.
- Итак, мы скоро поженимся...
- Конечно, поженимся.
Он расстегнул пуговицы на ее блузке, обнажил грудь, лаская и целуя соски.
- Мистер Томпсон, если вы сейчас же не остановитесь, то...
- Но ведь тебе же это нравится...
- Да, нравится... Но сейчас ты должен меня выслушать. Я хочу видеть твои глаза.
Он наклонился к ее лицу.
- Так?
- Чутье не обмануло меня, Джеф. - Голос ее дрожал от радости. Она вдруг ясно представила себе их будущее, их семью.- Там, в "Замке Берроуза", кое-что произошло...
- Знаю, знаю,- прошептал он нетерпеливо.- Я все помню... Но сейчас будет еще лучше...
- Произошло что-то очень важное, дорогой.
Он, наконец посерьезнев, взглянул на нее.
- Что именно?
- Об этом-то я и хотела сказать тебе утром.
- Ну не тяни же, говори...
- У нас будет ребенок,- глубоко вздохнув, объявила она.
Удивление в его глазах сменилось восторгом.
- Ребенок!
- Наш ребенок.
Его ласки стали нежными, почти благоговейными.
- Я люблю тебя, Катрин! Люблю всем сердцем.
- Я тоже люблю тебя, Джеф. Всем сердцем.
- Ребенок, - тихо повторил он, как будто пробуя это слово на вкус.
- Ты будешь папой, Джеф, - сказала Катрин.
Мягкая нежность засветилась в глазах мужчины. Он улыбнулся - и столько любви было в этой улыбке!
- Самый лучший подарок в моей жизни.
- Да, ты сделал мне этот самый лучший в нашей жизни подарок.
Он снова улыбнулся и проговорил:
- Я буду папой...
