- Включи радио, пока ты нежишься, ленивое создание. Послушай, что говорят о погоде на уик-энд.
Через двадцать минут потрясенный Джером на полной скорости летел по дороге, ведшей к району, где жили мать и дочь Холлис. Бледная как смерть Бриджит сидела рядом и в сильнейшем волнении ломала пальцы. Включив радио, Джером наткнулся на одиннадцатичасовую сводку новостей. И голос диктора продолжал звучать в ушах.
Ирландские террористы почему-то облюбовали для своей акции именно тот район Эпсома, где жили Бриджит и леди Кариеса. На рассвете они взорвали готовый к открытию ресторан, пламя перекинулось на особняк, посадки и на соседние дома.
Бриджит дрожала как осиновый лист, когда Джером подъезжал к их улице. Небо было густо затянуто зеленовато-черным дымом. Бриджит надеялась, что он идет от горящих деревьев, но со страхом думала, не слишком ли она оптимистично оценивает ситуацию. Она не могла представить, что их дом сгорел дотла. А стоило ей подумать, что мать подверглась опасности, как ее затошнило от ужаса.
Джером старался держать эмоции в узде, но это было слишком трудно. Похоже, что дела обстояли далеко не лучшим образом.
В последний раз с таким отчаянием он взывал к Богу, когда был ребенком. Только бы ничего не случилось с матерью Бриджит! И с их домом! Господи, обещаю, если ты сохранишь и Кариесу, и особняк, я не буду давить на Бриджит, склоняя ее к опрометчивому браку. Я буду лишь оберегать ее и всегда помнить о твоей доброте.
Дальше по улице проехать не удалось. Она была перегорожена полицейскими машинами. Джерому не надо было растолковывать, что ситуация критическая. Поняла это и Бриджит.
- Ох, Джером, - только и смогла с отчаянием выдавить она.
Джером оставил машину, и они побежали к углу дома Бриджит, где у полицейского барьера потрясение стояла группа людей.
Вдруг Бриджит схватила его за руку.
- Джером! Смотри, вон мама! С ней все в порядке! Слава Богу!
Джером убедился, что так оно и есть. Но оставался еще вопрос, что будет с домом. Если это чертово строение сгорит дотла, леди Кариеса скорее всего испытает нешуточное потрясение. Как и Бриджит. Теперь-то, когда ему доводилось видеть, как у нее на глазах внезапно выступали слезы, Джером знал, что она куда более чувствительная и ранимая, чем ему представлялось.
- Не плачь, милая, - попросил он. - Не стоит, чтобы мать видела твои слезы. Ради нее ты должна оставаться сильной.
- Да... да, ты прав. Я не должна плакать. Мне надо оставаться сильной. Ведь дом всего лишь дом. Мама жива и здорова. Это самое главное.
Джером был горд тем, как быстро Бриджит смогла взять себя в руки, В ее глазах он увидел решимость оставаться ради матери сильной и смелой, но на всякий случай продолжал обнимать ее за талию, когда они подошли к леди Кариесе, спорившей с усталым и вымотанным полицейским.
- Но как вы не понимаете, офицер, что должны пропустить меня туда?! возмущалась леди Кариеса. - Моя дочь сказала, что к утру будет дома, а Бриджит всегда держит слово. Обещаю, что не буду делать никаких глупостей. Но мне надо знать, что с моей до...
Леди Кариеса резко повернулась, когда Бриджит коснулась ее плеча.
- Мама!
У леди Кариссы было такое выражение глаз, что Джером понял: ничто на свете не может сравниться с материнской любовью. Лишь на мгновение его охватила печаль, что он был лишен ее, но затем Джером почувствовал радость, что женщина, которой суждено когда-нибудь выносить его ребенка, выросла под присмотром любящей матери.
- Ох, Бриджит! - вскрикнула Кариеса. - Я так волновалась! - Она крепко обняла дочь, приговаривая: - С тобой все в порядке! Все в порядке! Мэтт, смотри, с ней все хорошо! Мое драгоценное сокровище!..
- Да, милая. - Мэтт, до этого момента скромно стоявший в стороне, подошел к ним.
Бриджит удивленно уставилась на него, когда Мэтт обнял ее мать за плечи, и только вытаращила глаза, когда увидела, что Кариеса покорно приникла к нему, вернувшись к привычной роли слабой беззащитной женщины, которую надо баловать и оберегать от суровой реальности.
- Дома больше нет, - сообщил Мэтт.
- О Господи! - вырвалось у Бриджит. - А вы успели... успели хоть что-нибудь вынести?
- Боюсь, что нет. Когда мы прибежали сюда, нас к дому уже не подпустили. Вся улица была эвакуирована и перекрыта.
- Что значит, "когда мы прибежали сюда"? Откуда прибежали? - Бриджит перевела взгляд с Мэтта на мать, потом снова уставилась на Мэтта.
Мать покраснела, а Мэтт, выпрямившись, прямо и открыто посмотрел на Бриджит.
- Эту ночь Кариеса провела у меня.
Джером едва успел сдержать смешок, увидев, как шокирована Бриджит.
- Она... она что? - еле выдохнула Бриджит.
- Мы с твоей матерью любим друг друга, - сказал Мэтт.
Джером подумал, что искренность и простота этого взрослого человека едва ли не трогательны. Мэтт ему нравился. Похоже, он будет куда лучшим спутником леди Кариесе, чем сэр Клемент со своими страстишками и увлечениями.
- Любите... - ошеломленно повторила Бриджит.
- Да, дорогая, - наконец подала голос и леди Кариеса, у которой был полусмущенныйполувызывающий вид. - Как и вы с Джеромом. Мы собираемся пожениться. Вчера вечером Мэтт сделал мне предложение, на которое я ответила согласием. Скоро мы сыграем свадьбу. В нашем возрасте нет смысла тянуть.
- Но как же с домом?
Леди Кариеса погрустнела, однако, похоже, не была сильно расстроена.
- Я понимаю, что это просто ужасно, и очень сочувствую тебе. Я знаю, как сильно ты была к нему привязана и как отчаянно боролась, чтобы сохранить его.
Джером видел и чувствовал, что Бриджит с трудом скрывает огорчение и раздражение. Онто отлично знал, что она старалась сохранить дом не столько для себя, сколько для матери!
- Кроме того, дом всего лишь дом, дорогая, - добавила леди Кариеса. - И он был застрахован на солидную сумму. Мэтт сказал, что я могу без промедления перебраться к нему. Видимо, я так и сделаю - сомневаюсь, что в наше время это кого-то смутит.
- Значит, драгоценности бабушки безвозвратно пропали?..
- Почему пропали? - удивилась леди Кариеса. - Все драгоценности моей матери лежат в банковском сейфе, разве я не говорила тебе? Джером посоветовал держать их в какомнибудь надежном месте, если я не собираюсь носить их.
Джером не сомневался, что с леди Кариссой все будет в полном порядке, а вот относительно ее дочери у него такой уверенности не было. Бедняжка Бриджит все еще не может прийти в себя. В один день она потеряла и дом, и все свои иллюзии.
- Полагаю, Мэтт, нам лучше отвезти леди Кариесу и Бриджит к вам, предложил Джером. - Пока нам тут нечего делать. Я переговорю с полицией и выясню, когда мы сможем вернуться.
Жилище Мэтта откровенно изумило Бриджит и Джерома. Дом оказался довольно просторным и элегантным строением, с великолепным садом. За чаем с пирожными Мэтт признался, что не всегда был садовником. Он посвятил жизнь флоту, бороздил на торговых судах моря и океаны, а когда ему исполнился пятьдесят один год, списался на берег. Поскольку у Мэтта были золотые руки, он занялся садоводством - скорее из интереса, чем в поисках средств к существованию.
И видно было, что леди Кариеса не хочет ничего иного, как только выйти за него замуж - то ли из-за искренней привязанности, то ли ища защиты и безопасности.
Примерно через час Джером с облегчением убедился, что Бриджит несколько пришла в себя, хотя ясно было, что она куда больше, чем мать, переживает из-за дома. С лица ее все еще не сошла бледность, а в глазах стояло затравленное выражение.
Джером сомневался, что Бриджит пойдет на пользу дальнейшее пребывание рядом с матерью. Леди Кариеса решительно захлопнула дверь, за которой осталась и прежняя жизнь, и дом - она рассталась с ними и в мыслях, и в чувствах - и с несколько преувеличенным оптимизмом принялась обсуждать с Мэттом будущую совместную жизнь.
Джером подозревал, что таким образом леди Кариеса пыталась справиться с переживаниями, но этого нельзя было сказать о Бриджит. Она откровенно скорбела по дому и по всему, что было с ним связано. И, когда Джером шепнул, что они могут вернуться и посмотреть, что осталось от него, Бриджит согласно кивнула.
Зрелище оказалось куда хуже, чем он представлял. Массивные каменные стены превратились в руины, внутреннее убранство не сохранилось - все превратилось в пепел, а металлические предметы, расплавившись, обрели неузнаваемые очертания.
- Ох, Джером... - сдавленно прошептала Бриджит, когда они осторожно пробирались по пепелищу.
Но лишь подняв глаза к тому месту, где когда-то тянулась лестница, Бриджит неудержимо расплакалась. Джером, успокаивая, притянул ее к себе. Ей необходимо было выплакаться, излить горе.
Джером повез Бриджит к себе домой, поскольку не хотел, чтобы Бриджит возвращалась к Мэтту. Во всяком случае, не сегодня.
Всю дорогу Бриджит молчала. Войдя в дом, Джером сразу провел Бриджит в гостиную, налил ей виски и буквально втиснул стакан ей в руки.
