Марта передала Джози свой букет.
Священник начал церемонию.
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы соединить жизни двух людей, Марты и Джека…
Он бубнил заученно, без передышки, и Джози начала откровенно скучать. От нечего делать она стала разглядывать окружающих. И почему люди до сих пор придерживались этого древнего обряда? Сколько из присутствующих супружеских пар были счастливы в браке? Сколько из них мечтали соединиться брачными узами с кем-то другим? Сколько заглядывались на чужих жен? Сколько было таких, кто готов придумать любые отговорки, чтобы не связывать себя брачными обязательствами? Кому из них вторая любовь показалась слаще, а для кого в конце концов вторая так же, как и первая, приобрела горький вкус? Есть ли среди присутствующих такие, кто отважился бы на второй, а то и третий брак? Такие, кто сумел поладить и с приемными детьми, и с бывшими супругами, такие, кто смог всех ублажить, уважить, обслужить и в качестве награды заслужил одно… презрение со всех сторон? Говорят, те, кто вступает в новый союз с большим оптимизмом, чем в предыдущий, вынес для себя урок из прошлых ошибок. Ой ли?
Вот с чем ей пришлось столкнуться после развода: у каждого, с кем ей довелось встречаться, имелся багаж из прошлого с квитанцией на алименты, причем немалые. Дэмиен никогда не хотел детей, а потом вдруг — раз! — и сбежал к женщине с двумя детьми! Как после этого понимать мужчин? Она не знала бы, что делать со своим ребенком, не говоря уже о воспитании чужих.
Она промерзла до мозга костей. Зубы стали выстукивать дробь, а ноги совсем занемели. Интересно, при обморожении пальцев на ногах через какое время их нужно ампутировать? Марта и Джек мечтательно смотрели друг на друга. Повсюду доставались носовые платки. Глен стоял торжественный, похожий на каменную статую, и со всей ответственностью выполнял свои обязанности шафера. Шафера с большой буквы. Священник обратился к Марте:
— …Обещаете ли вы любить, чтить и повиноваться…
«Боже мой, какие смехотворные обещания», — подумала Джози. С высоты опыта ей казалось невозможным, что когда-то вот так же она стояла под венцом и свято верила, что будет их блюсти. Дэмиен первый нарушил обет, и чувствовать себя пострадавшей стороной было даже приятно. Но сколько времени прошло, прежде чем она решилась осмотреться и обратить внимание на кого-то еще. При том, что в гламурном мире сферы образования, где шампанское льется рекой, а деньги просто некуда девать, писаных красавцев, как назло, было раз-два — и обчелся. Зато охотниц за скальпами — хоть отбавляй. Интересно, а ей самой в конце концов не надоело бы любить и почитать законом данного супруга? Если рассудить, не так уж много было в Дэмиене черт, которые хотелось почитать.
— …в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и во здравии…
Кстати, о здравии: большинство мужчин разыгрывали шекспировские страсти там, где надо было просто наклеить лейкопластырь. Как можно было рассчитывать, что они будут сновать вверх и вниз по лестнице с куриным бульоном и яйцами всмятку, чтобы чуть ли не с ложечки покормить больную жену? Упоминание о месячных ввергало их в такой транс, что выйти из него можно было не иначе, как в ближайшем пабе. Как — даже зная обо всем об этом — женщины во всем мире соглашаются на брак? Что заставляет их, не моргнув глазом, давать все эти необдуманные клятвы? Наверное, мать Природа и… рекламные брошюры с видами на пальмы и песок.
— …и, несмотря ни на что, оставаться вместе, пока смерть не разлучит вас?
В церкви воцарилась тишина. Голос Марты прозвучал уверенно и чисто.
— Да. — Она повернулась к Джеку. — Обещаю.
«Это утешает», — думала Джози. Несмотря на долгие ночные посиделки и нервозность накануне (что, кстати, стоило бессонной ночи и Джози), в голосе Марты звучала уверенность.
Когда они вышли из церкви, шел снег. Снежинки садились на сиреневый шифон и превращались в мокрые пятнышки. У Джози, казалось, по гусиной коже побежали мурашки, а соски так затвердели, что могли запросто выколоть кому-то глаз. Глен держал ее под руку.
— Джози, ты чудесно выглядишь, — искренне сказал он.
— Судя по всему, тебе нравятся люди синего цвета.
— Прости?
— Спасибо, Глен. Ты тоже.
Он помог ей спуститься по ступенькам и задержал свою руку у нее на талии.
— Снег на свадьбу — очень плохая примета! — пожаловалась Марта. — И почему только я не позвонила в небесную канцелярию?
Джози начала дрожать.
— Да ты продрогла, — сказал Глен.
— Точно, — согласилась Джози.
— Всего пару снимков, — прокричал фотограф.
— И чтобы никто не смел выглядеть замерзшим! — приказала Марта. — Я не потерплю ничьих фиолетовых губ на свадебных фотографиях.
— Вот, — Глен снял пиджак. — Накинь, может, он спасет тебя от смертельной простуды.
К церкви подъехали лимузины. Марту обсыпали конфетти, которые приземлялись маленькими мокрыми комками к ее ногам. Не медля больше ни минуты, все устремились вниз по ступенькам. Марта и Джек пошли к первой машине. Подружки невесты и шафера сели в следующую.
Джози рухнула на кожаное сиденье и отодвинулась в уголок, освобождая место для остальных. Глен сел рядом. В лимузине играла какая-то американская попса, и тысячи маленьких дискотечных огоньков плясали в такт. Глен вытащил бутылку шампанского, открыл, не разлив ни капли — это оказалось нелегкой задачей: машина уже выехала на шоссе и двигалась к месту проведения торжества, — и налил всем по бокалу.
Он поднес свой бокал к ее.
— Тост за самую красивую подружку невесты, — предложил он.
Джози чокнулась с ним:
— И за самого красивого шафера.
В глазах Глена отражались мигающие огоньки. Джози сняла пиджак с плеч, невзначай сбросив бретельку платья. Вдруг, невзирая на снег за окном, внутри стало очень тепло. Джози была несказанно рада, что ее кузина не согласилась праздновать свадьбу на Фиджи вдвоем с мужем. Свадьба ей начинала нравиться. Джози самодовольно улыбнулась и позволила бретельке опуститься еще ниже. Может, конечно, Мэтт Джарвис и звонил с извинениями, но он опоздал.
— Даже Рей Леонард Стальной Кулак не пытался бы намять бока сразу четверым, — сказала Холли, с энтузиазмом промакивая лицо Мэтта салфеткой, пропитанной «Джек Дэниэлз». От волнения ее лицо побледнело, и она то и дело приглаживала ему волосы.
Мэтт лежал в студии на трех стульях. К ране на щеке был приложен лед.
— Пустяки, это всего лишь царапина, — промычал он сквозь стиснутые зубы. — Что по-настоящему пострадало, так это мое достоинство.
Холли была права, он повел себя глупо. И чего он так взъелся из-за нескольких неуместных острот, отпущенных прыщавыми подростками, которые канут в небытие через каких-то пару недель? Они же совсем дети. Вздорные, правда. Название Headstrong им хорошо подходило. Мэтт всегда славился выдержкой в сложных жизненных ситуациях. Даже когда он застал свою жену в страстных объятиях мужчины, похожего на Ховарда Стерна, поддался ли он естественному порыву пересчитать ему зубы? Нет. Он даже не закатил скандал. Он тихо пошел в «Петуха и Быка», выпил несметное количество кружек чего-то спиртного и, никем не замеченный, отрубился в углу, пока его не привели в сознание, когда паб уже закрывался. И как же могло случиться, что он так легко завелся? Мистер Разумность и Надежность поехал в отпуск, оставив вместо себя Мистера Горячую голову и Безрассудность, с непреодолимой тягой к неприятностям. Может, он просто был раздосадован тем, что последнее время все шло наперекосяк? Мэтт Джарвис, имя тебе мистер Бин в стиле Рок-н-Ролл.
Холли дала ему две таблетки тайленола[35] и бокал «Джек Дэниэлз». Скривившись, он проглотил таблетки.
— Который час?
Во рту он почувствовал вкус крови.
— Они тебя хорошенько отделали. Ты был в отрубе больше часа. Я уж было подумала, что ты умер, и собралась звонить 911.
— Что-что, еще один бойз-бэнд?
— Нет — тезка вашей «скорой помощи».
— Ясно. — Хоть кто-то о нем, можно сказать, беспокоился. — Спасибо.
Он напрягся, пытаясь принять вертикальное положение, и взглянул на часы. Стекло было разбито.
— Два тридцать, — сказала Холли. — Ребята ушли. Им было очень неудобно из-за того, что между вами произошло. Они надеются, что этот маленький инцидент не повлияет на твою статью.
— Конечно, нет, — с нескрываемой угрозой в голосе сказал Мэтт, радуясь тому, что во все века перо оказывалось более сильным, чем правый хук.
— Мне пришлось сказать, что Джон Леннон был твоим сводным братом и поэтому ты так взбесился из-за их беззлобных подколов.
— Они тебе поверили?
— Слушай, Мэтт, они же не ученые-ракетостроители. Они — певцы, хотя и это тоже сомнительно.
Мэтт засмеялся и почувствовал, что его губы распухли до размеров свиных сосисок.
