Ранчо находилось в двадцати милях от Уинстона. Вновь оказавшись за городской чертой. Дина ощутила, что ее напряжение несколько спало. Она с трудом сглотнула. Оставалось совсем недолго, меньше получаса, и вот тогда-то и начнется истинный кошмар. Она попыталась подумать о чем-то постороннем. Ей пришло в голову, сколько раз она проезжала этим путем - от ранчо до Уинстона и обратно. Она знала каждый изгиб этой дороги, каждый ее поворот, каждую выбоину, кроме, пожалуй...
- Дорогу заасфальтировали, - удивленно произнесла она, обращаясь больше к себе, чем к Раю. Однако тот подумал, что она заговорила с ним.
- А разве она не была асфальтированной, когда вы жили здесь?
- Она была засыпана гравием.
- Наверное, с тех пор, как вы переехали в Сиэтл, здесь многое изменилось, - сказал Рай. В его искренней фразе не было и тени осуждения. Так, по крайней мере, ему казалось.
Дина резко повернулась к нему:
- А что вам известно о моем отъезде? - Она считала, что он ничего не знает об истории семьи Колби, но теперь засомневалась. И если ему известно об их напряженных отношениях с Саймоном, то с чьих слов? Неужели о ней до сих пор по Уинстону бродят слухи и пересуды? Не было ничего страшного в том, что кто-нибудь узнает правду о ее прошлом, но ей казалась невыносимой мысль, что кто-то, хотя бы и незнакомый, способен поверить этим лживым слухам.
Ошеломленный ее тоном, Рай решил ответить тем же:
- Я ничего о вас не знаю, и не надо срывать на мне раздражение. Я не вмешиваюсь в чужие дела и не люблю, когда вмешиваются в мои. Это мой жизненный принцип.
Отрезвленная его отпором, Дина молчала. Поделом ей. Откуда Раю знать, что прошлое - ее больное место? Не следовало говорить с ним так задиристо. К тому же очень мило с его стороны было проснуться среди ночи для того, чтобы встретить ее в аэропорту, и она по достоинству оценила его любезность.
- Я не поблагодарила вас за то, что вы меня встретили, - виновато произнесла она. - Позвольте мне исправить свою ошибку. С тех пор как вы позвонили.., я.., я сама не своя.
- Ладно, забудем, - быстро согласился Рай. - Я знаю, вам сейчас нелегко.
Дина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
- Это верно, - почти шепотом сказала она. От Рая Хардина исходили тепло и доброжелательность, которые пригодились бы ей в любое другое время. Однако она не собиралась задерживаться в Вайоминге, и тут уж не до новых знакомств. Она взяла недельный отпуск, считая, что семи дней вполне хватит, чтобы организовать все необходимое для такого печального и невыносимо тяжелого дела, как похороны отца. На мгновение Дина до боли зажмурила глаза. Сможет ли она прожить грядущую неделю без нервного срыва? Она чувствовала, что близка к этому, хотя никогда раньше ничего подобного не испытывала. Но ей приходилось иметь дело с пациентами, которые полностью утрачивали контроль над своими чувствами под влиянием потрясений или просто трудностей обычной, повседневной жизни. Это ужасно. Ей просто необходимо держать себя в руках, какие бы новые потрясения ни принесли следующие несколько дней...
Рая порадовало то, что дочь Саймона поблагодарила его - сразу же после перепалки. Несомненно, она хороший человек, да и сам он охотнее заводил друзей, нежели врагов. Кроме того, он не собирался враждовать с нею - ведь Дина, возможно, будет теперь его работодателем. Кто-то же должен принять бразды правления ранчо, выпавшие из рук Саймона, и почему бы этим человеком не стать единственному чаду Саймона? А Раю нравилось жить и трудиться на ранчо "Уинд-Ривер", простиравшемся на шесть тысяч акров, и он охотнее остался бы здесь, чем отправился бы на поиски новой работы.
Дина нервно сжала пальцы в кулаки. Ее переполняли тоскливые мысли. Надо было найти способ заставить отца поговорить с ней! Почему ей никогда не приходило в голову, что она может опоздать? Если бы она вернулась на ранчо раньше и неотвязно следовала бы за отцом по пятам, пока тот не устал бы от молчания, то теперь ей не пришлось бы ехать сюда с такой тяжестью на душе...
- Вот мы и на месте, - пробормотал Рай, сворачивая на дорогу, ведущую прямо к ранчо.
Он бросил взгляд на Дину и увидел, что она сидит скованно и неподвижно, уставившись в лобовое стекло. Хардин мысленно посочувствовал ей. Потерять любимого человека - чертовски неприятная штука. Кто бы ни была Дина Колби на самом деле, она живой человек, и ее горе отзывалось печалью в его сердце. Подъехав к дому, Рай заглушил двигатель.
- Я принесу ваш чемодан, - сказал он, имея в виду, что ей следует выйти из машины и идти в дом, не беспокоясь о багаже.
- Спасибо. - Рука Дины потянулась к дверной ручке. В доме горел свет. Нетти ждет ее? Она рывком распахнула дверцу и бросилась к заднему входу. Быстро взбежав по трем ступенькам крыльца, открыла дверь в кухню.
Вот и Нетти; ее длинные седые волосы, как обычно, заплетены в косу, на ней - халат и домашние тапочки. По щекам экономки струились слезы; она раскрыла объятия.
- Дитя мое... - вымолвила Нетти.
Она заключила Дину в кольцо своих рук, и та почувствовала, как рухнули ее внутренние барьеры. Казалось, на свободу вырвались все невыплаканные слезы. Держа друг друга в объятиях, женщины неутешно рыдали...
Мимо них прошел с чемоданом Дины Рай Хардин, но они не заметили его. Тоже чувствуя комок в горле, он отнес чемодан в ту комнату, которая, по словам Нетти, всегда принадлежала Дине. Затем, покинув дом, Рай направился к конюшне. Взяв лопату, он принялся чистить внутри. Хотя это не входило в круг его обязанностей на ранчо, но Рай решил, что так будет лучше, чем предаваться тягостным размышлениям...
Глава 2
В восемь утра Дина отправилась в Уинстон. Взяв одну из машин с ранчо, она ехала знакомой дорогой, на которой, к счастью, движение было слабым. Сосредоточиться на чем-либо, кроме внезапного трагического поворота в ее судьбе, она не могла.
Ее подташнивало от недосыпа и от пережитого шока. События вчерашнего дня подействовали на нее убийственно. Одному Богу известно, когда она сможет вновь обрести покой и самообладание...
В глубине души Дина лелеяла несбыточное желание - никогда больше не появляться в Уинстоне. Однако офис доктора Уорта находился именно там, а Нетти сообщила Дине, что доктор весьма срочно хотел увидеть ее. Дина не сомневалась, зачем именно: по поводу вскрытия.
Фирма ритуальных услуг тоже находилась в Уинстоне. Если бы Дина была способна вычеркнуть один день из своей жизни, то сегодня выдался именно такой день. У нее были и другие дни, ставшие причиной неисчислимых страданий и горестей, но ничто не могло сравниться с сегодняшним.
Сколько Дина себя помнила, доктор Уорт всегда был семейным врачом Колби. Его офис находился там же, где и прежде. Въехав в городскую черту, Дина через несколько минут прибыла на место. Рядом со зданием была небольшая свободная полоска асфальта для парковки, она втиснула туда машину и выключила двигатель. И ощутила нарастающую панику. Ей не хотелось идти к доктору. Так же, как не хотелось после разговора с ним ехать в фирму ритуальных услуг, оговаривать подробности похорон своего отца. Как можно вразумительно и деловито обсуждать подобные вещи?..
По ее щекам текли слезы, и она вытирала их носовым платком. Затем, сделав глубокий вдох, Дина взяла свою сумочку и вышла из машины. Рано утром она позвонила доктору Уорту домой, и тот сказал, что будет ждать ее в офисе в половине девятого. Она приехала как раз вовремя.
- Здравствуй, Дина. Проходи, - доктор Уорт, сдержанно улыбнувшись, открыл перед ней дверь.
- Здравствуйте, доктор, - охрипшим голосом прошептала она.
Он привел ее в свой кабинет и усадил на стул рядом со столом. Даже сквозь туман боли, застилавший ее глаза, она разглядела, как постарел доктор Уорт со времени их последней встречи.
- Насколько я понимаю, ты теперь медсестра, - сказал он, усаживаясь за стол.
- Да.
- В таком случае тебе легче будет осознать то, что мы должны обсудить с тобой.
- Вы хотите провести вскрытие?
- Нет, я должен знать, хочешь ли ты, чтобы было проведено вскрытие.
Дина сглотнула комок, застрявший у нее в горле:
- Старший работник на ранчо говорил, что вы определили причину смерти отца как мозговое кровоизлияние.
- Верно, и я до сих пор придерживаюсь этого диагноза. Но если у тебя есть какие-либо сомнения...
- Разве есть нехорошие подозрения?
- О нет, ничего подобного. Саймон умер своей смертью. Просто иногда члены семьи стремятся узнать точную и конкретную причину смерти.
- Я к этому не стремлюсь, доктор. Я не настаиваю на вскрытии, если для него нет веских оснований.
Доктор Уорт одобрительно кивнул:
- Рад это слышать. Я так сожалею о смерти Саймона... Как ты сама-то? Дина отвернулась.
- Не очень.., хорошо... - нетвердым голосом произнесла она.
- У тебя изможденный вид, но, полагаю, это в порядке вещей, так как ты всю ночь провела в самолете. - Доктор Уорт внимательно всмотрелся в нее. - Смерть родного человека - одно из самых болезненных переживаний в жизни. Во вселенной образуется незаполненное пространство, пустота, и воспоминания об этом человеке атакуют нас с жестокой настойчивостью. Мы чувствуем вину за любое слово, сказанное в пику этому человеку, за любой случай, когда, по нашему мнению, мы имели возможность поступить иначе.
