— Ты мой… любовник, — тихо сказала Хоуп, чуть не по складам произнеся непривычное слово, и прикоснулась к его руке.
О да, это вызвало его интерес! Единственный глаз незнакомца смотрел на нее с острым любопытством.
Она глубоко вздохнула, все еще держа незнакомца за руку. Хоуп знала, что ее прикосновение не дает ему потерять сознание, знала, что оно может согреть иззябшую душу. Почему-то она была уверена, что его душа нуждается в тепле.
Это было ее единственным оправданием. Потому что в следующий миг Хоуп произнесла слова, которые определили судьбу их обоих.
— Ты мой любовник и скоро станешь отцом.
Слава богу, что на свете существовала темнота. Не будь ее, у него раскололась бы голова. Там было тепло и уютно. Но звавший его голос прогонял благословенную темноту, будил и не давал погрузиться в желанное забытье. Сохранять сознание было больно.
— Пойдем, — умолял женский голос. — Пожалуйста, ты должен помочь мне. Я одна не смогу дотащить тебя до дома!
Он понял, что опирается на женское тело — соблазнительное, пышное женское тело — и что он одурманен. Не чувствуя своих пальцев, он сжал их, ощутил нежную, теплую плоть и услышал, как женщина вскрикнула.
— Ох! Извини, — тихо прозвучало у его уха. — Ты… сделал мне больно. — Женщина попыталась помочь ему подняться, и он снова не сумел сдержать стон, когда она коснулась его. Нет, голова у него все-таки расколется. — Пойдем, — взмолилась она. — Пожалуйста.
Чтобы отвлечься от мучительной боли, он подумал о поддерживавшей его женщине. Судя по их позе, мгновение назад он сильно ущипнул ее за грудь. Нежную, пышную…
Отчетливое покалывание в паху убедило его, что острая боль в верхней части тела не мешает работать остальным жизненно важным органам.
И тут он застыл на месте. Эта женщина… Кажется, она сказала, что они любовники? И что она носит его ребенка?
Собака залаяла, и он поморщился.
— Молли! Тихо, — велел негромкий голос.
Он дрожал.
— Понимаю. Тебе холодно. — Голос был грудной, ласковый, полный сочувствия. Мужчина пытался открыть глаза, но не смог. — Мы почти пришли, — отдуваясь, сказала она. — Осталось немного.
На мгновение он вновь погрузился в чудесную, дарящую забвение темноту, но женщина встряхнула его и заставила прийти в себя.
— Черт побери, — выдохнул он, прикрывая ребра рукой. — Не надо!
— Извини! — сокрушенно сказала она. — Но ты не должен спать. Еще рано. Потерпи, пока я не увижу, насколько сильно ты пострадал… — Она хрипло выдохнула и куда-то подтолкнула его.
— Что?.. — Он ничего не видел.
— Ступеньки, — объяснила женщина, помогая ему подняться на следующую.
Почему так темно? Только тут он понял, что так и не открыл глаза. Но стоило их открыть, как закружилась голова. Его сильно избили? Похоже на то.
Почему? Что он сделал? В какую историю вляпался?
Он высвободился из объятий женщины, чтобы взглянуть на нее, но явно переоценил свои силы. Он зашатался, снова рухнул на колени и ощутил удар, заставивший его вскрикнуть.
— Ох! — воскликнула она, наклоняясь к нему.
Мужчина скорчился от боли. Он лежал на чем-то твердом — скорее всего, на крыльце ее дома, — прижавшись щекой к чему-то деревянному. Наконец-то… Теперь можно отдохнуть.
— Пожалуйста, встань.
— Нет. Лежать лучше…
— Пойдем, — взмолилась она.
Не могу, детка, хотел ответить он. Лежать было хорошо, чертовски хорошо. Боль ослабела; на смену ей пришло приятное бесчувствие.
Он не смог бы подняться даже под угрозой расстрела. У него потемнело в глазах. А потом пришла чернота.
Над ним витал ангел. Нежный, прекрасный ангел с огромными завораживающими глазами и длинными темными струящимися волосами. Ангел с необычным голосом.
Отчаянно хотелось протянуть руку и притронуться к нему, но не было сил. Руки налились свинцом.
Тепло, благословенное тепло. Он устремился к этому теплу и едва не вскрикнул от боли.
Кажется, у него не осталось ни одной целой кости.
— Теперь все будет хорошо, — пробормотал ангел. Мужчина услышал, как лязгнули ножницы, ощутил непонятный холод и вздрогнул. — Здесь ты в безопасности.
Это была его спасительница — та самая, с тихим голосом. Ощутив нежное прикосновение к своей обнаженной груди, он с удивлением понял, что, пока этот обольстительный голос успокаивал, руки ангела разрезали на нем одежду.
Посмотрим, чем кончится это свидание, хотел пошутить он, но тут женщина прикоснулась к его ребрам, и в глазах снова потемнело.
Когда он опять пришел в себя, ангел помогал ему лечь поудобнее. Боль стала терпимой. Здоровый глаз наконец раскрылся. Он вспомнил… Она не ангел, она доктор. И его любовница.
Но даже ради спасения собственной жизни он не смог бы вспомнить, так ли это… Проклятие.
Она укрыла его простыней, вторая лежала под ним. Озноб постепенно проходил. Она бормотала что-то ласковое и гладила его по руке. Этот голос и прикосновение оказывали на него какое-то странное действие. От них становилось тепло внутри. Он по-прежнему не имел представления, кто он такой, ничего не помнил о себе… Но точно знал, что такое тепло выпадало на его долю нечасто. Он редко испытывал подобный уют и покой.
По крайней мере ему так казалось. Он не мог быть уверен ни в чем… кроме того, что у этой женщины нет причин обманывать его. Она говорила, что они были вместе и что она носит его ребенка. А он даже не помнил ее имени.
— Как… — Он был вынужден остановиться и облизать пересохшие губы. — Как тебя зовут?
— Что?
Она выглядела испуганной. Ее темные волосы растрепались и прикрывали большую часть лица, но то, что он видел, было красиво. Особенно ее большие, глубокие глаза, которые были еще темнее волос.
— Как тебя зовут? — повторил он.
Она посмотрела на его губы.
— Хоуп.
Надежда… Это имя очень шло ей. Она была нежна и полна обещания.
— А… меня?
Теперь она занервничала.
— Клейтон Слейтер.
Она произнесла его имя так, будто делала это впервые, и на мгновение он засомневался, что эта женщина говорит правду.
— Клей, — тихо сказала она. — Я зову тебя Клей.
В комнате словно прозвенел колокольчик. Ему понравилось собственное имя. В ее устах оно звучало нежно и интимно.
Неужели все это правда? И ребенок… Он не знал, как относится к этому, если не считать новой вспышки странного тепла.
Он смотрел на ту часть ее фигуры, которая находилась прямо перед его глазами. Талия. Тонкая, стройная талия.
Ни намека на выпуклость, которая говорила бы о беременности. Значит, это произошло совсем недавно. Забавно… У него не сохранилось никаких воспоминаний об этом. Уж ее необычно тихий, грудной голос он обязан был запомнить. Но увы… Он дорого дал бы за то, чтобы вспомнить, как это было.
— Нам… хорошо?
И снова он напугал ее. Женщина отпрянула, но затем нагнулась и посмотрела ему в лицо.
— Тс-с… — прошептала она. — Тебе еще рано разговаривать. У тебя снова кровоточит губа.
У нее были темно-карие глаза, такие огромные и широко расставленные, что он не видел ничего другого.
— Нам хорошо? — повторил он. И снова она посмотрела на его губы. — Хорошо?.. — Говорить было больно. Черт побери, и дышать тоже, но ему было нужно знать. — Вместе?
В ее глазах появилось то, чего он не понимал: сожаление, скорбь, боль. Неужели это было так страшно?
— Пожалуйста. Я хочу вспомнить, — еле слышно произнес мужчина. Он обязан вспомнить.
— Ты должен отдохнуть, — настойчиво сказала она, встала, погладила его по руке и отошла в сторону. — Нужно сделать тебе рентген. Сестра ушла, поэтому придется немного повозиться. Заодно я возьму кое-какие лекарства и умою тебя.
— Я в больнице?
— Почти, — сказала она. — Я руковожу клиникой. Тебе придется довольствоваться этим. Отсюда до ближайшей больницы несколько часов езды.
Горы, мелькнуло у него в мозгу. Высокие горы, холод, сырость… Слава богу, он в доме.
— Как… как это случилось? — Почувствовав, что женщина подошла ближе, он хотел открыть глаза, но не сумел. Слишком устал.
— Этого ты тоже не помнишь? — наконец спросила она.
— Нет.
Он снова ощутил прикосновение ее ладони к своей руке.
— Наверное, мне нужно позвонить в полицию. Расскажешь им, что произошло.
Почему-то эти слова привели его в дикий ужас.
— Нет! — Он сумел поднять глаза, но голову тут же пронзила боль. — Никаких копов. Пожалуйста!
— Я доктор, — прошептала сбитая с толку женщина. — Я обязана сообщать о таких случаях…
— Ты не просто доктор, ты моя любовница, — напомнил он. — Разве это ничего не значит?
В ее глазах появился тревожный блеск. Интересно, чем вызвана эта тревога?..
— Почему я не должна сообщать? — спросила она. — Ты попал в беду? Можешь рассказать мне?
