Элизабет тоже смотрела на молодую женщину с удивлением.
— Мирей права, — вздохнула она. — Хватит того, что на рождественской мессе все смотрели на твоего мужа! Ему нужно обрезать волосы и начать одеваться, как подобает доброму христианину.
— Самое время думать об этих глупостях! — зло заметила Эрмин. — Может статься, Шарлотта замерзает, а мы тут рассуждаем о том, как одевается Тошан! Вы что, считаете, я не видела, как на него смотрели в Шамборе? Но всем придется привыкнуть: у мужчины, которого я люблю, есть право показывать, что в его жилах течет и индейская кровь тоже!
Закончив эту гневную тираду, Эрмин вышла на улицу. Фонари бросали золотистые отсветы на сугробы, образовавшиеся за ночь вокруг деревьев и у стен монастырской школы. Молодая женщина быстро пошла по улице. Она с трудом переводила дыхание: по сравнению со вчерашним днем сильно похолодало.
«Господи, защити Шарлотту! Господи, верни ее мне!»
Не переставая взывать к Всевышнему, Эрмин подошла к крыльцу дома семьи Маруа. Она не собиралась заходить. И уж совсем ей не хотелось встречаться с Жозефом. Она прекрасно знала дом, поэтому обошла задний двор и проскользнула в постройку, служившую одновременно конюшней и хлевом. Шинук, красивый жеребец с белой полосой на морде, приветствовал ее радостным ржанием, а корова по кличке Эжени потянулась к ней тяжелой белой головой.
— Вы меня не забыли! — сказала Эрмин.
— Мимин! — послышался вдруг голос. — Ты что здесь делаешь?
В хлев вошел Арман. Шапку-ушанку он натянул до самых бровей. В руках у него были ведра с теплой водой.
— А ты? — спросила у него молодая женщина. — Я думала, ты тоже ушел искать Шарлотту. Ты ведь знаешь, что она пропала?
— Конечно, все знают. Папа решил поискать на старой фабрике, там полно укромных мест. Он же присматривает за динамо-машиной, фабрику он знает как свои пять пальцев!
Это был предмет семейной гордости. С восемнадцати лет Жозеф Маруа работал на целлюлозной фабрике, и даже после того, как она закрылась, его оставили присматривать за работой турбин, которые до сих пор обеспечивали дома электричеством. Жителей в поселке между тем осталось немного. Обитаемыми были всего несколько домов вдоль региональной дороги, но не могли же их жильцов оставить совсем без света!
— Ах вот оно что! — присвистнула молодая женщина. — Жо тоже решил поучаствовать, а ведь это из-за него Шарлотта убежала!
— Я об этом ничего не знаю. Вчера вечером я был у твоей матери, рубил дрова, — проворчал Арман.
— Я беру Шинука. Он подкован, не поскользнется.
Эрмин отвязала коня. Она была полностью уверена в его послушании, поэтому даже не потрудилась оседлать жеребца.
— Арман, Шарлотте у вас хорошо жилось? — спросила молодая женщина, устремив на подростка взгляд своих ясных глаз. — Скажи мне правду!
— Мне нет дела до десятилетней девчонки, Мимин! Других забот полно. Но мне казалось, ей нравится ухаживать за Мари. Маме это на руку, поэтому она часто оставляла нашу младшую на Шарлотту.
Во дворе, где толстый слой снега уже покрылся ледяной коркой, Эрмин вскочила на спину Шинука. Она оставила на нем недоуздок, с помощью которого и намеревалась править, как привыкла.
— Ты что, теперь носишь штаны? — удивился Арман.
Молодая женщина предпочла не отвечать. До недавнего времени ее круг общения ограничивался родственниками мужа, индейцами, и она успела забыть о том, что в Валь-Жальбере куда более строгие нравы. Она погладила коня по гриве, радуясь тому, какой он послушный.
— В путь, Шинук! Я хочу найти Шарлотту. И как можно скорее!
Эрмин направила коня вверх по улице Святого Георгия. Светало. Отовсюду доносились крики вышедших на поиски пропавшей девочки мужчин. До рассвета оставались считаные минуты. «Шарлотта! Шарлотта!» — слышалось здесь и там. Какой-то мужчина помахал Эрмин рукой. Она узнала его — Филипп, работает где-то в окрестностях Шамбора. Вместе с женой и тремя детьми он остался в числе последних обитателей поселка, поскольку купил свой дом незадолго до закрытия целлюлозной фабрики.
— Вот так история! — сказал он. — Бедное дитя, мы не увидим ее живой.
— Еще как увидим! — с уверенностью заявила Эрмин. — Шарлотта совсем не глупая, она наверняка нашла себе надежное укрытие.
Она пустила коня рысью. Копыта с глухим стуком ударяли по обледеневшему снегу. Скоро показались заброшенные строения фабрики. Жозеф Маруа как раз появился на пороге цеха корообдирщиков, в котором на протяжении многих лет рабочие следили за очисткой еловых стволов.
— Что слышно? — напряженным голосом спросила Эрмин.
— Ничего, — проворчал тот, пожимая плечами. — И кто тебе разрешил взять коня? Если он умрет, то по твоей вине!
— А если что-то случится с Шарлоттой, то только из-за вас! Бетти мне все рассказала о вчерашнем вечере.
К ее огромному удивлению, глаза Жозефа моментально наполнились слезами. Он всхлипнул.
— Думаешь, я не понимаю, Мимин? — сокрушенно проговорил он. — Хотя никто не заставлял девчонку подслушивать у двери. Ты же знаешь: выпью лишнего и давай нести всякий вздор! Я привязался к Шарлотте, она хорошая девочка. Кабы не деньги… Я до сих пор не могу купить себе автомобиль.
Эрмин посмотрела на рабочего. Он постарел. Черные волосы начали седеть, черты лица, на котором в молодости так часто появлялось надменное выражение, утратили четкость. Высокий и мускулистый, он стал понемногу горбиться.
— Жо, молитесь, чтобы она нашлась живой и невредимой! — бросила Эрмин. — В противном случае я больше не смогу с вами разговаривать. Ее отец знает, что девочка пропала?
— Конечно. Я посылал к нему Армана. Жюль Лапуант временами бывает в поселке.
— Он тоже виноват, но ему наплевать на собственного ребенка!
С этими словами Эрмин повернула коня. Жозеф Маруа, как и Лора, Элизабет и Мирей двадцать минут назад, подумал, что девочка, некогда такая тихая и ласковая, очень изменилась.
«Что ж, теперь она жена и мать к тому же, — подумал он. — Хотя это не дело — позволять себе разговаривать со старшими таким тоном…»
Что до Эрмин, то ее голову занимали вовсе не происшедшие с ней метаморфозы. Она думала только о том, куда могла отправиться Шарлотта. Выпавший ночью снег засыпал все следы.
«Думай! Куда она могла пойти? Где рассчитывала найти убежище?»
Все мысли Эрмин были только о ее маленькой подопечной. Годом ранее Шарлотта потеряла мать, Аглаю. Бедная женщина долго и тяжело болела, проводя большую часть времени в постели. Ее дочка почти ослепла, была плохо одета и голодна. Эрмин познакомилась с девочкой после прощального праздника, устроенного в монастырской школе по случаю отъезда сестер конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей в Шикутими. Монахини, ранее учительствовавшие в школе, прекратили преподавательскую деятельность, когда учеников стало слишком мало.
«Моя Шарлотта заблудилась на втором этаже, — вспомнила Эрмин. — Ее старший брат, этот обормот Онезим, забыл про нее. Малышка умирала от страха, а он в это время волочился за какой-то юбкой! Слава богу, что мне позволили позаботиться о ней, взяли ее в школу. А теперь она обрела зрение!»
Эрмин со всей очевидностью осознала: Шарлотта не из тех детей, кто легко совершает столь безрассудные поступки. Она была очень разумной девочкой, к тому же ее переполняла благодарность к Лоре.
«Значит, было еще что-то кроме слов Жозефа! Что-то, что ее напугало. В моем страшном сне ей грозила какая-то опасность. Господи, помоги мне! Сестра Магдалина, помоги!»
Впервые за много месяцев Эрмин вспомнила молодую и красивую монахиню, которая заменила ей мать в первые годы жизни. Сестра Магдалина, в миру носившая имя Анжелика, умерла во время ужасной эпидемии испанки, унесшей много жизней в окрестностях озера Сен-Жан, да и во всем мире.
Потерявшись в своих мыслях, молодая женщина вдруг заметила, что Шинук вынес ее за пределы поселка. Лошадь спокойным шагом направилась по обрамленной кленами и соснами тропинке, ведущей к каньону на реке Уиатшуан. Крик ворона заставил ее вздрогнуть.
— Нет, Шинук, не туда! — сказала она.
Но конь пустился рысью, словно был уверен, что выбрал правильную дорогу. Заинтригованная, Эрмин позволила ему идти, куда он хочет. На нее нахлынули воспоминания, дорогие ее душе.
«В разгар лета мы с Шарлоттой пошли к каньону. Она так радовалась, что я посадила ее на Шинука! И сказала, что листья деревьев поют песню. Я описывала ей красоту окружающего мира, воду, перекатывающуюся через плоские камни и серебрящуюся на солнце. Мы обе были так счастливы! И случилось так, что нам повстречался Тошан. Шарлотта сразу догадалась, что я влюблена в него. И это была правда, я уже тогда его любила».
Эрмин осмотрелась. Занимался день. Тучи расходились медленно, открывая фиалкового цвета небо. Розоватый свет омывал каждую деталь пейзажа, усыпанного чистым снегом. У Эрмин при виде окружавшей ее красоты сжалось сердце. Она позвала:
