Не сбудется само...
Когда уже сильно подуставшая и еле волочившая ноги Рита начала задумываться над тем, сколько же километров она прошла по изобилующей всевозможными препятствиями местности и куда, вообще, ее понесло, впереди послышался шум проезжающих по шоссе машин. Аккумулировав последние силенки, Ита поплелась на звук. Когда она вышла на дорогу, то убедилась, что, несмотря ни на что, удача все же ей сегодня сопуствует. Место, открывшееся ее взору, не было ей незнакомо. Это было то самое шоссе, по которому она часто ездила на автобусе в свой родной город.
На обочине стояла фура с включенной аварийкой. Дальнобойщик солидного возраста как раз заканчивал менять спустившее колесо. Радостно потирая ладошки, девушка направилась прямиком к нему.
- Дяденька, - заскулила она, принимая во внимание свой растрепанный и замызганный вид - вы не подумайте, что я бомжиха или проститутка какая-нибудь дорожная. Я... Это... Я овца, - выпалила вдруг она неожиданно даже для себя самой: где-то на уровне подсознания просто всплыло то, как ее обозвали бандиты.
И поперхнулась, поняв, что напугала старика еще больше, начав пороть пургу.
- Кто? - очумело переспросил ошалевший мужчина, с подозрением разглядывая невесть откуда взявшуюся грязную лохматую девчушку.
- В смысле, овца, отбившаяся от стада, - торопливо продолжила та, принявшись несколько сбивчиво, но вдохновенно врать. - Мы с друзьями на пикник поехали. Сегодня же тепло, солнышко вон как припекает. Я с мужем со своим поругалась и с досады на него в лес убежала. А потом заплуталась, а когда попыталась дорогу к костру обратно найти, еще больше запуталась. Они все уже , наверно, ищут меня. А я телефон в машине оставила. Подвезите меня до дома, пожалуйста. А я им с домашнего позвоню, чтобы не беспокоились. Что со мной все в порядке. Я на память ни одного номера не помню. Только те номера, что в блокноте домашнем записаны. А то у меня цифры в голове не задерживаются.
- Ну что с тобой делать, - покачал седой головой дядька, скорее всего думая про себя, что у этой блаженной не только цифры в голове не задерживаются: там вообще, вряд ли, что-то имеется. - Садись, бедолага. Подвезу.
Он успел заметить обручальное кольцо на пальце у девушки, нервно теребящей прядь своих спутанных светло-каштановых волос, густой волной окутывающей ее плечи и спускающейся ниже талии.
"Симпатичная девочка", - заметил в мыслях он. - "И в правду муж из-за нее извелся уже. Жалеет, небось, что поссорились. Намучается он с тобой, непутевая. Вот ведь она, мужская натура: из-за таких вот куколок хорошеньких совсем головы теряем. Готовы все их капризы терпеть. А они вон, что вытворяют".
Рита потерла свой маленький вздернутый носик, благодарно улыбнулась водителю и забралась в машину.
Слушая вполуха мужчину, которому было скучно ехать одному и который с ее подачи принялся рассказывать истории из своей далекой молодости, радуясь собеседнице в лице неожиданно появившейся попутчицы, с грустью стала размышлять над нарисовавшейся проблемой.
Домой ехать было нельзя. По ее документам, оставшемся в сумке, которой теперь завладели криминальные типы бандитской наружности, они быстро вычислят места ее дислокации. Из горы прочитанных, буквально поглощаемых ею детективных романов, которые девушка очень любила, она извлекла следующее: свидетели преступлений долго не живут. А свидетели убийств - тем паче. Нет, надо же было ей так круто попасть. Вляпалась, что называется, не по-детски. Вот уж некогда бы не подумала, что что-то подобное может произойти именно с ней. Но, как известно, от сумы и тюрьмы не зарекаются. А попасть в историю, как оказалось, может каждый.
Если она заявиться домой, то ее там быстренько найдут. А после всего, что она успела натворить, страшно подумать, что они с ней сделают. Правильно говорят: не стоит отвечать злу насилием, вы и вообразить не можете на что способно изнасилованное зло.
Да и Виталика грохнут вместе с ней до кучи, не выясняя даже, что она ему успела наболтать. Определенно, в своей квартире, которую она снимала вместе с мужем, показываться было нельзя. У родителей и в институтском общежитии - тоже. Как же ей следует поступить? Куда податься?
В милицию она обращаться тоже не рискнет. Не очень-то она доверяла этим стражам порядка. Они в ее маленьком захолустном городке, где обычно не происходило ничего из ряда вон выходящего, кроме обычной бытовухи, навряли ее защитят. Одно дело: разбираться со всякими там горькими пьяницами и дебоширами, которые бузят, терроризируют соседей и поколачивают своих несчастных жен. И совсем другое - с этими отмороженными на всю голову убийцами, не боящимися ни Черта, ни Бога. Да и что они сделают? Охрану ей выделят? Это нонсенс. Не реально. За ту мизерную зарплату, что им платят, они скорее всего сделают вид, что не верят ей.
Фура подъезжала к ее городку. Нужно было что-то решать.
Глава 3.
- Остановите около вокзала, - попросила девушка. - Я в этом районе живу.
Попрощавшись с водителем и тепло поблагодарив его, Маритта направилась к кассам. В карманах джинсов она наскребла мелочи, которую машинально еще у поста ГАИ переложила туда из кошелька. Набранной суммы как раз хватало на билет до Вешенок.
Там немного в отдалении от этой маленькой деревушки на так называемом хуторе стоял деревянный дом. Обычная русская изба, доставшаяся в наследство от несколько лет тому назад умерших бабушки и дедушки Маритты. Сейчас ранней весной, когда дороги были размыты, почва еще не оттаяла, а местами кое-где лежал не успевший растаять выпавший за зиму снег, там никого не должно было быть.
Старики и старухи, коренные жители, давно все покинули этот мир. И деревенька постепенно превратилась в дачный поселок, куда приезжали на лето их дети и внуки из близлежащих городов. Но массовый набег дачников будет в начале мая. А на данный момент деревня пустовала, пребывая в тишине и покое, пока не вышедшая из зимней спячки.
На улице быстро стемнело, но, несмотря на все обстоятельства, Маритта не решилась идти напрямую через прогон, а пробиралась в будущее убежище окольными путями.
Она провела здесь почти все свое сознательное детство. Родители на летние каникулы отправляли ее к бабке с дедом, пытаясь экономить, чтобы приодеть дочь к новому учебному году. Иногда осенью и даже зимой Рита приезжала туда встретиться со своими друзьями и подругами, а то и просто знакомыми, которыми быстро обзавелась из числа детей дачников Вешенок, окрестных деревень и даже села, расположенного в полутора километрах от ее деревушки. Здесь ее, как говориться, знала каждая собака. Да и ей были знакомы каждая кочка, тропинка и куст.
Амбарный замок на двери не смутил девушку. Она знала, как пробраться в дом через задний двор. Там в стене пристройки, служившей некогда пристанищем для овец, которых держали ее бабушка и дед, был небольшой проем под самой крышей. Подставив к стене ржавую бочку, худенькая девушка легко проскользнула внутрь. Стараясь еще больше не перепачкать и без того измаранную одежду, Ита по памяти и наощупь по стеночке добралась до ступенек и, осторожно поднявшись по ним, потрясла дверь, ведущую на мост. Крючок с обратной стороны выпал из скобы, и девушка проникла внутрь дома. Включила свет она ненадолго. Как бы там ни было, а выдавать свое присутствие здесь никому не стоило. Мало ли кто из прохожих увидит свет в доме, а вскоре вся округа будет знать, что она зачем-то решила пожить в нетопленном и отсыревшим за зиму доме, причем одна. Потянуться любопытные с визитами. А там, как известно, если секрет знают больше двух людей, то это уже не секрет. Тут ее быстренько и обнаружат бандиты.
Маритта отыскала запас свечей на случай перебоев с электричеством. В неярком свете колыхавшегося от сквозняков пламени она зашла в избу. Риту охватила ностальгия. Здесь все оставалось совершенно так, как было в детстве. Огромная русская печь занимала чуть ли не половину пространства. Сзади нее - крохотная кухонька. В единственной комнате у печи - пружинная совдеповская кровать с железными спинками. У стены - диван и массивный гардероб с зеркалом на дверце. Посередине помещения стоял круглый стол, покрытый цветастой скатертью с бахромой. Сервант, холодильник да, насколько помнила Рита, вечно сломанный черно-белый телевизор на тумбочке у одного из трех окошечек с яркими занавесками в мелкий цветочек.
В узком коридорчике в углу находилась еще одна печь, совсем малюсенькая из красного кирпича. Ее и решила затопить уже основательно замерзшая девушка, пытаясь нарыть в своей памяти то, чему ее когда-то учила бабушка.
