Вот, собственно, как это получилось. Но он никогда не забывал вас. А в прошлом году... В прошлом году он умер, у него было очень плохое сердце... И перед смертью просил меня во что бы то ни стало разыскать вас. Он знал, что Марина с Андреем погибли в автокатастрофе, что вы остались сиротой... Но в тот момент он еще не мог с вами связаться, не мог обнаружить себя, ведь он здесь считался изгоем, предателем родины и все в таком духе... Но я и без его просьбы стала бы вас искать... Я тоже одна на этом. свете, и мне некому оставить то, что у меня есть...
До меня ее слова доходили как сквозь вату, я не могла никак взять в толк то, что произошло. Никогда за двадцать два года жизни с родителями у меня даже на секунду не возникало сомнения в том, что папа мне родной отец. Он так любил, так баловал меня всегда. Мама еще бывала со мною строгой, с мамой у меня случались столкновения, порой нешуточные, но папа... Он души во мне не чаял, и я помню его столько, сколько помню себя. И со своими обидами я бежала к нему, а не к маме, я знала, что он всегда примет мою сторону, что бы я ни натворила... Я взяла со стола фотографию своего настоящего отца и вдруг вспомнила точно такой же снимок был у нас в семейном альбоме, и лапа говорил, что это друг его юности. Но тогда я не больно интересовалась друзьями папиной юности, ведь это было в незапамятные времена...
- У нас была точно такая же фотография, - охрипшим голосом выговорила я.
- Я знаю. Я потому и показала вам ее, чтобы вы вспомнили...
- А что, ваш сын... Он больше не женился?
- Женился, но прожил с ней всего три года. Он был человеком с переломанной судьбой и весь ушел в работу. Он был очень талантливым математиком, Сашенька.
- Значит, я не в него, мне математика всегда трудно давалась.
- Сашенька, а кто же вы по профессии? - спросила Мария Львовна, к ласковой улыбкой глядя на меня.
- Жена, - ответила я. - Я по профессии жена.
- Вы не получили образования?
- Я училась в ГИТИСе, на театроведческом, но не доучилась.., жизнь так закрутила, что...
- Но вы где-то работаете?
Я замялась. А Мария Львовна сказала:
- Сашенька, можно я буду говорить вам "ты"?
- Да-да, конечно, - обрадовалась я, мне не хотелось отвечать на ее предыдущий вопрос. Сказать правду язык не поворачивался, и врать почему-то было стыдно.
- Сашенька, у тебя, наверное, тяжелая работа, я смотрю на твои руки...
И она вдруг погладила меня по руке.
- Ты стесняешься своей работы, Саша?
- Нет, что вы.., нет. Просто я работаю в одной семье, у очень хороших людей... - с трудом выдавила из себя я. - У меня не было другого выхода... домработницей...
- Ну и что тут такого? Подумаешь, великое дело!
Ты же не на панель пошла, - засмеялась вдруг как-то очень искренне Мария Львовна. - Не хочется говорить банальности, но любой честный труд заслуживает уважения. Главное - самой себя уважать. А у тебя есть для этого все основания. Ты не сидишь сложа руки. У тебя явно не легкая жизнь, но ты не ноешь, не клянешь всех и вся, а тихо делаешь свое дело, ведь так?
Я кивнула, у меня в горле стоял комок, и я ничего не могла произнести.
- Знаешь, Саша, мне ужасно нравится моя внучка. И я хочу все о тебе знать, деточка. Можно я тебя обниму?
Я опять кивнула и вдруг рванулась к ней, прижалась, обняла и разревелась как дура. От нее исходила такая доброта, такое человеческое тепло, что все накопившееся у меня в душе, все обиды на жизнь вдруг прорвались наружу, я плакала так сладко, так облегченно...
- Ну, ну, деточка, тебе надо поплакать, да? Поплачь, кому же поплакаться, как не бабушке.
- У меня... У меня никогда не было бабушки, - сквозь слезы проговорила я.
- Ну вот, а теперь у тебя есть бабушка, и, может, сейчас она тебе даже нужнее, чем в детстве, когда у тебя были и мама, и папа, я знаю, Андрей был хорошим папой, и всегда именно он будет для тебя папой, но я-то все равно твоя бабушка.
Я подняла глаза на эту маленькую мудрую женщину и уже чувствовала, что, наверное, она самый близкий мне человек на этом свете Перед ней совсем не надо притворяться. Ведь даже перед Глебом мне приходится "держать марку", а тут этого не нужно, тут можно расслабиться...
- Ну, теперь тебе немножко легче стало, да, Саша?
- Да-да, спасибо вам.
- Саша, расскажи мне о себе, пожалуйста, мне хочется все о тебе знать, ты же понимаешь.
- Понимаю.., только я не знаю как... С чего начать, и вообще...
- Ну хочешь, я буду задавать тебе вопросы? Так будет полегче?
- Наверное.
- Сашенька, детка, ты любишь своего мужа?
- Очень! Очень люблю.
- А кто он, твой муж?
- Он... Глеб Ордынцев, актер. Ему ужасно не везло всегда, но в последнее время все начало меняться, вот вчера он сказал, что его пригласили сниматься в Италию, обещали хорошие деньги... Сейчас он снимается в сериале, ему пророчат большой успех, и в театре вдруг дали прекрасную роль, а ведь он в какой-то момент хотел уже все бросить... Но я ему не позволила, я всегда знала, что он обязательно добьется успеха... Он талантливый и очень-очень красивый!
- Вы давно женаты?
- Четырнадцать лет.
- Ого! Это немалый срок...
- Мне было девятнадцать, когда мы поженились, а ему двадцать один... Он был такой красивый, веселый, талантливый, и сначала ему везло, он снялся в одном фильме, который получил приз в Сан-Себастьяне. Его заметили, а потом... Потом вдруг как-то все кончилось... То есть в театре он хорошо играл, а кино и телевидение его как будто не замечали, вернее, перестали замечать. Он в театре даже Раскольникова сыграл - у одного молодого режиссера...
Спектакль считался новаторским, о нем писали.
Только писали плохо. А Глеба, наоборот, хвалили, один критик даже писал, что жаль - такое дарование пропадает в этом спектакле... Потом спектакль выпал из репертуара, режиссер этот продолжал ставить, а про Глеба почему-то забыли... Мы тогда хлебнули лиха. Чтобы прожить, я институт бросила, челночить начала, в Турцию за шмотками моталась и в Польшу... А Глеб на машине подрабатывал, левачил. И еще пробовал бизнесом заниматься, но это плохо кончилось. Он так прогорел,.. Мне даже пришлось квартиру родителей продать, чтобы выкрутиться, и еще много чего... Но мы справились! У нас, слава богу, хорошая квартира, она Глебу от тетки досталась, так что мы, можно сказать, ничего не потеряли, но мне тогда так страшно было, его грозились убить...
Я замолчала, от этого воспоминания у меня опять кровь в жилах застыла, я вспомнила жуткие ночные звонки, угрозы, этот давящий страх.
Мария Львовна погладила меня по руке, она, казалось, все понимала.
- Саша, девочка, а твой Глеб, он пьет?
- Пьет? Нет, слава богу, не пьет! Хотя был момент, когда он начал пить, но я тут просто на уши встала... Тогда и вправду тяжко было, на нас двоих одна его крошечная зарплата, ему даже подработать не удавалось, машина вышла из строя, а починить не на что, челночить он мне запретил, я это плохо умела, меня вечно обманывали... И тогда он начал пить, но тут меня Ульяша на эту работу устроила, к своим дальним родственникам, они очень хорошие. люди, и платят мне хорошо, и я бы обязательно Глебу призналась, но он тогда в депрессии был, если б я сказала, что пошла в домработницы, он бы не пережил, ну я и наврала, что устроилась бухгалтером в одну коммерческую фирму. Я когда-то окончила бухгалтерские курсы, вот он мне и поверил. А теперь, кажется, все, судьба повернулась к нам лицом... Вот даже бабушку мне послала... И у Глеба дела идут на лад.
- Сашенька, а почему у вас нет детей? Ты не хотела?
- Я хотела, я так хотела... Но у меня был выкидыш, как раз когда случилась вся эта заваруха с его бизнесом, от страха наверное... А больше, больше ничего не получается. Хотя, если честно, я с тех пор запретила себе об этом даже мечтать. Решила, что не судьба.
- Саша, но ведь ты еще молодая, тридцать три всего! Меня мама в сорок лет родила! Так что ты еще успеешь! Ты у врача-то была? Знаешь, почему не беременеешь?
- Вам хочется правнуков? - улыбнулась я.
- Нет, детка, я об этом даже не думала, просто я знаю, жизнь без детей - это невесело, плохо, а мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Знаешь, ты должна будешь приехать ко мне, у нас в Израиле прекрасная медицина, я покажу тебя лучшим врачам.
Ты сможешь ко мне приехать?
- Не знаю, я не думала... Наверное...
- Саша, я хочу познакомиться с твоим мужем!
- Я обязательно это устрою! - горячо пообещала я. - А вы в Москву надолго?
- Я улетаю через десять дней!
- Я вас познакомлю! Знаете что, послезавтра у него спектакль, он играет Кристиана в "Сирано".
Хотите пойти?
- "Сирано де Бержерак"? О, с удовольствием, помню, я видела еще Рубена Симонова в роли Сирано...
- А после спектакля можно поехать к нам!
- О нет, после спектакля - это поздно, у меня, Сашенька, уже нет на это сил.
- Тогда пойдемте в театр послезавтра, а в субботу приходите к нам! Я что-нибудь вкусненькое приготовлю.
- Ты хорошо готовишь?
- Говорят, да. Так вы согласны, Мария Львовна?
