— Кто нашел ее?
— Дайан. Он позвонил мне, и я приехал одновременно с полицией. Вы знаете, у него здесь никого нет. Вся семья в Израиле… Я даже не знаю, что он будет делать.
— Где ребенок?
— Нянечка увезла на прогулку.
— Она оставила записку? Может быть, какое-нибудь объяснение?
Исаак покачал головой.
— Ничего. Она постоянно принимала транквилизаторы и снотворное. Любая мелочь могла привести ее к глубокой депрессии.
— Жаль, что я этого не знала. Я ведь не проявила понимания по отношению к ней. Если бы я знала, что она больна…
— Я тоже чувствую себя виноватым, — перебил Исаак. — Я мог сделать для нее больше, чем кто-либо другой. Но только усугубил все. Вы же знаете, что мы были любовниками?
— Да, знаю, она рассказала мне.
— Несколько дней назад я сказал ей, что нам надо расстаться. Я любил ее, но Дайан — мой самый близкий друг, и я не мог так больше относиться к нему. Она была в ярости. Она всегда приходила в ярость, когда ее по каким-либо причинам отвергали.
Клео кивнула головой.
— Я знаю.
— Она рассказала мне об американце. Я думаю, она хотела заставить меня ревновать. Так и было. Последний раз, когда я разговаривал с ней, она сказала, что собирается с ним в Штаты. Это правда?
— Он женат. Ее опять отвергли. Может, поэтому все так и получилось.
— Наверное, да. Господи! Мне следовало что-то предпринять. Но что?
— Не знаю. Я чувствую то же самое. Но я не знала, что она в депрессии, я думала, что она просто изменилась. — Клео встала. — Могу я увидеть Дайана?
— Лучше не трогать его сейчас.
— Мне хотелось бы прийти на похороны. Если я могу что-нибудь сделать…
— Я скажу Дайану.
Ничего не видя перед собой, Клео вернулась к машине. Хотелось заплакать. Зарыдать так же, как это сделал Дайан. Но не могла. Слезы не приходили. В душе была пустота.
Из отеля она позвонила Шепу.
— Твои проблемы решены, — сказала она.
— Здорово! — воскликнул он. — Я знал, что ты сможешь это сделать. Что случилось? Что она сказала?
— Она ничего не сказала. Она покончила с собой сегодня.
Клео тихо положила трубку. «Да, ты сволочь! Да, сволочь! Она убила себя. А ты ей в этом здорово помог. Я надеюсь, что ты задохнешься, как только притащишь какую-нибудь женщину к себе в постель», — думала Клео.
* * *
Стелла была в безупречном черном платье от Сен-Лорана, а ее короткие платиновые волосы по-новому причесал Ричи Бэрнс.
— Вы выглядите как сестры, — сделал комплимент Никаи, приветствуя Клео. — Никто не поверит, что Стелла твоя мать.
— Не говори глупостей, дорогуша, — по-детски протянула Стелла. — Все знают, что я старая кошелка!
Она взяла Майка под руку и, заигрывая, сказала:
— А как поживает второй по красоте мужчина, которого я знаю?
— А кто первый? Я убью его! — пошутил Майк.
— Конечно, мой муж, — засмеялась Стелла. — Клео, дорогуша, Майк потрясающе выглядит. Что это такое ты с ним сделала?
Клео хотела сказать мамочке, что Майк переспал с кучей блондинок. Именно поэтому он в хорошей форме.
Она загадочно улыбнулась и залюбовалась кольцом с огромным рубином и бриллиантами, которое демонстрировала мать.
— Подарок Никаи, — призналась Стелла. — Он балует меня, не так ли, дорогой?
Никаи радостно согласился:
— Если я не буду тебя баловать, то тут же найдется кто-нибудь другой.
«Какая ошибка, что я сюда пришла, — думала Клео. — Какая скучная и эгоистичная женщина моя мать. Единственное, что ей нужно в жизни, — подарки, комплименты и немного обожания. Да ну ее к черту, к черту Никаи, к черту Майка!»
— Ты выглядишь усталой, дорогуша, — заметила Стелла.
— Я действительно устала. У меня был ужасный день. Ты помнишь мою подругу Доминик?
— Хорошенькая девушка с очаровательными рыжими волосами?
— Да. Она сегодня покончила жизнь самоубийством.
— О, дорогуша, как ужасно! Майк, дорогой, налей мне еще мартини с соком. Он стоит в кувшине на столе.
«Как она сказала, — подумала Клео. — О, дорогуша, как ужасно. Неужели Стелле нечего больше сказать о Доминик? Она же ее знала, помнила. Даже Майк был тронут больше».
— Я думаю, — сказала Стелла, — давайте пошалим после обеда и завалимся в ресторан, попробуем горькое шоколадное мороженое.
— Ну и ну, — пробормотала Клео.
— Что, дорогуша? — спросила Стелла.
— Ничего. Ты не поймешь.
— А как насчет игры в нарды? — спросил Никаи. — Ты ведь умеешь играть, не так ли?
— Конечно. — Майк посмотрел на Клео, как будто она могла иметь по этому вопросу какое-то мнение.
— Играйте.
После того как она уехала из домика в Хэмпстеде, все происходило как в тумане. Она просмотрела уже отпечатанную статью о Даниеле Онеле. Сделала пару деловых звонков. Потом вышла, чтобы побродить по Гайд-парку.
Клео совсем забыла об ужине у Стеллы. Впрочем, как и о договоренности встретиться с Майком и поговорить. Когда он появился в отеле, пришлось взять его с собой. Все же он был ее мужем, к тому же мать ничего не знала об их размолвке.
Так они оказались здесь, и Клео почувствовала себя в западне. Это были единственные родные люди, но если с ними она больше никогда не увидится, то мало потеряет. Почему нужно любить кого-то только за то, что этот человек — твоя мать?
Сколько Клео себя помнила, Стелла заставляла ее чувствовать себя уродливой, ненужной и глупой. «У тебя молодая мама! — говорили школьные друзья с завистью и недоумением. — А какая красивая!» А почему бы и нет? Она проводила все время у массажистов и парикмахеров, у косметички или на отдыхе.
Когда мамы других детей бродили с ними по зоопарку или катались на лодке по озеру в Риджент-парке, мама Клео загорала на Ямайке.
— Не приводи друзей домой, — предупреждала Стелла. — Они так шумят, что я не могу отдохнуть.
Клео с трудом перенесла обед. Она была вынуждена признать, что радовалась присутствию Майка. Он использовал весь свой юмор и просто спас вечер. Стелле он нравился. За столом он все время говорил ей, какая она молодая, соблазнительная и шикарная.
Когда опять возникло предложение пойти в ресторан, Клео отказалась.
— Было очень приятно, — солгала она, — но я так устала!
— Нужно каждый день есть зерно и мед, — посоветовала Стелла. — Это дает много энергии и прекрасно влияет на кожу. — Она внимательно всмотрелась в лицо Клео. — Ты уже почти в том возрасте, дорогая, когда пора начинать заботиться о коже.
Как это говорила Джинни: доза спермы в день, и никаких визитов к врачу — не нужны никакие кремы!
— Доброй ночи, Стелла. — Клео поцеловала мать в щеку.
— Доброй ночи, дорогая, обязательно напиши мне, когда приедешь.
— Ты никогда не отвечаешь на мои письма.
— Я не нахожу времени, дорогуша. Но все же пиши, мне приятно знать о тебе.
* * *
В машине Майк спросил:
— В твой отель или мой?
— Я думаю, ты не поймешь, если я скажу, что я не в состоянии сегодня вести беседы.
— Конечно, нет.
— Хорошо, — Клео безнадежно пожала плечами, — к тебе.
Майк дал указания водителю. Ехали молча, погруженные в свои мысли.
К Майку возвращалась уверенность в себе. Его отель — это был хороший знак. Они поднимутся наверх, начнут разговаривать, а потом разденутся…
Он на самом деле больше не мог жить без нее. Ночь, проведенная в квартире Эрики, была похожа на кошмар. Как оказалось, сексуальные привычки Эрики были несколько странноваты даже для богатого и разнообразного вкуса Майка.
Он удрал рано утром, когда она еще спала.
Они молча поднялись в лифте, потом Клео сказала:
— Ничего не выйдет, Майк. Мы закончим тем, что будем орать друг на друга.
— Ты не права, — покачал он головой. — Можно все уладить, мы же делали это раньше.
— Мы всегда добивались взаимопонимания, когда речь шла только о нас двоих.
— Я только прошу дать мне возможность объяснить все.
Он открыл дверь в номер и впустил Клео.
Маффин притворилась спящей, пока Джон не ушел из квартиры. Чертов подлец, вчера он заставил ее заниматься любовью, а ведь ей этого не хотелось.
Он ее вынудил. Это почти изнасилование.
Она договорилась встретиться с Маленьким Марти в отеле в семь.
— К этому времени все будет спокойно, — проинструктировал Марти. — Весь день я записываю пластинки, поэтому скажу Джексону, что устал, так что вечером он меня занимать не будет.
Маффин собрала кое-что из вещей. Она хотела уйти из квартиры задолго до того, как вернется Джон. Маффин планировала купить себе свадебный наряд. Белый цвет подойдет. Что-нибудь с оборками и девственное.
Она накрасилась, оделась, собрала вещи и написала короткую записку Джону: «Пошла к подруге. Позвоню завтра». Так он не будет беспокоиться. Стыдно, конечно, что она не может пригласить его к себе на свадьбу, но этого нельзя делать ни в коем случае.
