— А кое-кто еще говорит о телочках, — промурлыкала Алиса Джорджу.
— Помнишь, — сказал Лесли тихо, — того человека из повести Мериме, который хотел укусить свою жену и попробовать ее кровь?
— Помню, — проговорила Летти, — ты что, тоже из породы диких зверей?
— Возможно, — смеясь ответил он. — Мне хотелось бы, чтобы все эти люди ушли. Твои завитки на шее волнуют меня… они такие трогательные…
Насмешница Алиса расстегнула запонку на рубашке Джорджа, его рука лениво покоилась на ее колене, и стала закатывать рукав.
— Ах! — воскликнула она. — Какая красивая рука, коричневая, как поджаристая булка!
Он смотрел на нее с улыбкой.
— Тяжелая, как кирпич, — добавила она.
— Тебе нравится? — спросил он.
— Нет, — сказала она таким тоном, который больше подходил для ответа «да». — Твоя рука вызывает во мне дрожь.
Он улыбнулся снова.
Она положила свои тонкие, бледные, похожие на цветы руки на его ладони.
Он, развалившись в кресле, с любопытством разглядывал их.
— У тебя нет ощущения, что в твоих руках полным-полно серебра? — спросила она насмешливо почти шепотом.
— Это, пожалуй, нечто более ценное, — ответил он нежно.
— А у тебя, наверное, золотое сердце, да? — продолжала она шутить.
— О черт! Какие речи! — ответил он кротко.
Алиса посмотрела на него изучающим взглядом.
— А я как бутылка пива у тебя на подоконнике! Славная компания, верно? — спросила она.
Он засмеялся.
— До свидания, — проговорила она, соскользнув с его колен.
— Не уходи, — попросил он… но было поздно.
Вторжение Алисы в тихое сентиментальное течение вечеринки было под стать лучу света в курятнике. Все прыгали, скакали, всем хотелось что-то делать. Все кричали и требовали начать танцы.
— Эмили… сыграй нам вальс… не возражаешь, Джордж, ну что же ты? Ты тоже не танцуешь, Том? О, Мэри!
— Нет, нет, Летти, — запротестовала Мэри.
— Потанцуй со мной, Алиса, — попросил Джордж с улыбкой, — а Сирил пригласит мисс Темпест.
— Сирил… Давай… танцуй или умри! — приказала Алиса.
Мы начали танцевать. Я заметил, что Летти куда-то внимательно смотрит, и оглянулся. Джордж танцевал вальс с Алисой, легко, весело, то и дело смеясь над ее замечаниями. Летти даже не слушала того, что говорил ее возлюбленный. Она смотрела на задорную, шумную пару. В конце концов она не выдержала и подошла к Джорджу.
— Вот как! — сказала она. — А ты, оказывается, можешь…
— Значит, ты думала, я не могу? — сказал он. — Ты же обещала танцевать менуэт и валету со мной… помнишь?
— Да.
— Обещала или нет?
— Да. Но…
— Я побывал в Ноттингеме и там научился.
— Это… из-за меня?.. Очень мило. Лесли, мазурку, пожалуйста. Ты можешь сыграть для нас, Эмили?
— Да, это довольно просто. Том, когда ты беседуешь с мамой, то выглядишь таким счастливым.
Мы танцевали мазурку с теми же партнерами. У Джорджа это получалось лучше, чем я ожидал… без всякой неуклюжести… правда, немного скованно. Однако он ни разу не сбился, хотя постоянно хохотал и болтал с Алисой.
Потом Летти призвала всех поменять партнеров, и они с Джорджем начали танцевать свою валету. На губах его сияла победная улыбка.
— Ты поздравишь меня? — спросил он.
— Я удивлена, — ответила она.
— Я тоже. И я сам себя поздравляю.
— Неужели? Ну, тогда и я присоединяюсь.
— Спасибо. Наконец-то ты начинаешь…
— Что? — быстро прервала его она.
— Верить в меня.
— Давай не будем начинать этот разговор снова, — попросила она.
— Тебе нравится танцевать со мной? — поинтересовался он.
— На этот счет будь спокоен, — ответила она.
— Господи, Летти, ты заставляешь меня смеяться!
— Я? — спросила она. — А что если вы поженитесь с Алисой… и притом скоро?
— Я… с Алисой!! Но ведь у меня всего какая-то сотня фунтов за душой и никаких перспектив. Вот почему… ну… одним словом, я не женюсь ни на ком… кроме, конечно, той, у кого будут деньги.
— У меня есть две тысячи фунтов, принадлежащих лично мне…
— У тебя? Это очень мило, — сказал он, улыбаясь.
— Ты сегодня какой-то другой, — сказала она, близко наклоняясь к нему.
— Я? — откликнулся он. — Это потому, что все уже другое. Все изменилось, наконец.
— Не забывай вовремя делать шаги, — многозначительно произнесла она и уже серьезно добавила: — Понимаешь, я ничего не могу поделать с собой.
— Почему?
— Я не властна в своих поступках. Никто не властен. Нам приходится делать только то, чего ждут от нас другие. Мы лишены выбора. Потому что мы всего лишь фигуры на шахматной доске.
— Ага, — согласился он с сомнением в голосе.
— Хотелось бы знать, когда все это кончится, — сказала она.
— Летти! — воскликнул он, сжав ей руку.
— Не надо… не говори ничего… это нехорошо. Уже поздно. Если ты скажешь еще что-нибудь, я объявлю, что устала, и прекращу танец. Не говори больше ни слова.
Он послушно последовал ее просьбе. Их танец подходил к концу. Затем он пригласил Мэри, которая все время весело щебетала с ним. Пока он танцевал с Мэри, успел снова восстановить в себе бодрость духа, чтобы казаться приятным и милым. Он был весьма оживлен в течение всего вечера. За ужином позволил себе поесть и выпить вина.
— Попробуйте кофе по-турецки, мистер Сакстон.
— Спасибо… но лучше дайте мне это в виде коричневого желе, а? Это для меня что-то новое.
— Отведай это блюдо, Джордж.
— А, давай… да оно прямо как драгоценный камень.
— Ты тоже станешь таким завтра… желтым, как топаз.
— Ах! Завтра будет завтра.
В конце ужина Алиса крикнула:
— Джордж, дорогуша… ты закончил трапезу?.. Только не умирай смертью короля… короля Джона… я этого не перенесу.
— Ты так меня обожаешь?
— Я? Да… О! Ради тебя я готова выбросить мою лучшую воскресную шляпу, готова швырнуть ее под твою повозку с молоком, точно!
— Нет, лучше сама бросься ко мне в повозку воскресным днем, когда я поеду мимо.
— Да… и вообще приходи к нам в гости, — сказала Эмили.
— Как здорово! Завтра я тебе буду уже не нужна, Джордж-дорогуша, поэтому я, возможно, приду. А ты женишься на мне?
— Да, — сказал он.
Когда приехала повозка и Алиса, Мейди, Том и Уилли собрались уезжать, Алиса долго прощалась с Летти… послала Джорджу множество воздушных поцелуев… обещала любить его верно и искренне… и уехала.
Джордж с Эмили задержались еще ненадолго. Теперь комната казалась пустой и тихой, все веселье куда-то улетучилось. Разговоры прекратились. Осталась лишь какая-то неловкость.
— Ну, — произнес Джордж наконец, — сегодняшний день почти завершен, скоро наступит завтра. Я вроде несколько опьянел! Мы славно провели вечер.
— Я рада, — сказала Летти.
Они надели ботинки, натянули гетры, надели пальто и стояли в холле.
— Нам пора, — сказал Джордж, — а то скоро пробьют часы, и Золушке… взгляните на мои хрустальные туфельки… — он указал на ботинки. — Полночь, лохмотья, побег. Очень подходящий образ. Я назовусь Золушкой, которую отвергли. Думаю, я немного пьян… мир кажется мне забавным.
Мы вышли их проводить и поглядели на дальние холмы.
— До свидания, Летти, до свидания.
Они ушли и затерялись среди снегов, нырнув в глубину леса.
— До свидания, — крикнул он из темноты.
Лесли захлопнул дверь и увел Летти в гостиную. Мы слышали, как он возбужденно что-то нашептывал ей и тихо смеялся. Потом толкнул ногой дверь в закрытую комнату.
Летти начала смеяться, шутить, громко говорить. Раскаты ее смеха казались какими-то странными. Потом внезапно ее голос умер.
Мэри сидела за маленьким пианино в столовой… и что-то фальшиво играла. Это действовало на меня угнетающе, жалкие остатки завершившегося праздника, но у девушки было сентиментальное настроение, и она наслаждалась игрой.
Это был промежуток между сегодняшним и завтрашним днем, когда комедия вот-вот обернется трагедией.
Повозка вернулась.
— Лесли, Лесли, Джон приехал за нами! — позвала Мэри.
Никакого ответа.
— Лесли, Джон ждет на холоде.
— Ладно, сейчас.
— Давай поторопись.
Она говорила с ним через дверь. Потом он вышел и выглядел очень сонным и сердитым из-за того, что ему помешали. За ним шла Летти, поправляя на ходу волосы. Она не смеялась и выглядела смущенной, как и большинство девушек в подобной ситуации, видно было, что она очень устала.
Наконец Лесли после многократных прощальных поцелуев забрался в повозку, залитую потоком желтого света, и она тронулась, сразу попав в тень, а он еще долго что-то кричал по поводу завтрашнего дня.
