— Молоко? — спрашивает Стив.
— Кофе, — говорит Анук.
— Я заплачу за все, — произносит Стив. — Это отнюдь не шикарное место… В Джорджтауне есть французский ресторан. Очень дорогой и хороший. Мы заходили однажды туда вместе с Фредом еще до отъезда во Вьетнам. Он хотел пообедать во французском ресторане…
Наконец они нашли среди занятых столиков два свободных места.
Анук видит надпись: «Оставьте стол в таком виде, какой бы вы хотели иметь, когда вы за него садитесь».
— Зачем нам дали пустую картонную коробку? — спрашивает Анук.
— Для куриных косточек, пустого пакетика соли, пластикового стакана…
— И что дальше?
— А дальше вы бросите коробку в контейнер для мусора.
И в самом деле, она видит по углам зала три больших контейнера для мусора.
— Куда вы идете?
— В дамскую комнату, — отвечает Анук с гордым видом.
— У вас есть мелочь, чтобы открыть дверь? — спрашивает Стив. — Десять центов…
Он протягивает ей монету в десять центов.
— Вот то, что у нас называется «железом».
Зал снек-бара переходит в длинный коридор. Этот похожий на кишку узкий проход заканчивается кухней. Железная монетка открывает дверь.
Несмотря на убогий вид помещения, здесь есть все необходимое: умывальник, жидкое мыло, после которого у нее впоследствии еще два часа будут гореть огнем ладони, бумажные салфетки. Она возвращается к Стиву. Он терпеливо ждет ее. С другого конца зала она смотрит на него. Стив отличается от собравшихся в снек-баре посетителей. Он вовсе не похож на мелкого служащего, протирающего штаны в конторе с понедельника до субботы.
Стив погружен в свои мысли. Его серо-зеленые глаза смотрят куда-то вдаль. «Он действительно натуральный блондин», — думает Анук. Молодой человек все больше и больше напоминает ей подростка, случайно затерявшегося в толпе взрослых людей.
«Ему можно дать не больше двадцати четырех лет, — рассуждает Анук. — Двадцать три, двадцать четыре года…» Весь его облик отмечен какой-то печалью. На секунду черты его лица искажаются. Похоже, что он чем-то сильно встревожен. Кончиком языка он касается нижней губы. Быстрым жестом приглаживает слегка вьющиеся волосы. У нее создается впечатление, что жизнь с Дороти вовсе не рай для него. Да и счастливый муж совсем не похож на образец добродетели. Анук чувствует, что под черепашьим панцирем скрывается глубокое противоречие.
— О чем вы задумались?
Анук отрывает американца от его невеселых мыслей.
Она успокаивается. К ней возвращается привычная уверенность в себе. Она жадно набрасывается на кусок курицы. Молодыми и крепкими зубами она рвет на куски тощее мясо несчастной птицы, чья жизнь от яйца до плиты промчалась за одно мгновение.
— Ой! — восклицает она. — У нее вкус рыбы. Какая гадость!
Она бросает куриную ножку в картонную коробку.
— Надо было сразу бросить ее в мусорный контейнер.
Стив смеется. Анук забавляет его.
— Дело привычки… — говорит он. — Все французы, которых я знал, тут же выплевывали ее… Все… У нас кур кормят рыбой.
— Это омерзительно, — говорит, рассердившись, Анук. — Не могли бы вы купить мне пирожное?.. Вот возьмите…
Она вынимает из сумочки доллар и кладет его на стол перед Стивом.
Двое сидящих напротив мужчин заканчивают еду. Они уходят, прихватив с собой картонные коробки, и выбрасывают их в мусорный контейнер в углу зала.
— Идите, — говорит Стив. — Вы выберете лучше… Здесь самообслуживание… И я не знаю ваших вкусов.
Анук улыбается. Она забирает свой доллар и зажигает сигарету.
— Спасибо, я уже ничего не хочу. Мне достаточно сигареты и кофе… И мы уйдем отсюда.
— Я отвезу вас в отель? — спрашивает Стив. — А может, вы хотите прокатиться по Потомаку?
— Стив, — произносит она, — вы…
Она останавливается на полуслове. По какому праву она стремится что-то изменить в нем?
— Вы живете лишь сегодняшним днем? Не правда ли?
Он смотрит на нее.
— А что вы хотите? Меня пугает все, что выходит за рамки привычной жизни. Да, именно пугает. И все из-за Фреда. Он был исключительной личностью. И в самом деле, это утомительное занятие. Еще в колледже он был лучшим учеником. Получал отличные оценки, имел успехи в спорте. Потрясающий игрок в регби. Первый ученик по математике. Он прекрасно играл на пианино. Математик и музыкант.
— А как он выглядит?
— Недурен собой. Весьма хорош собой.
— Высокий?
— Высокий.
— Выше вас?
— Не думаю. Может даже чуть пониже.
— Стив?
— Что?
— Он женат?
— Кто? Фред? О нет. Женитьба и он — несовместимые понятия…
— У него хотя бы есть подружка?
— Не знаю.
— Если вы называете себя его лучшим другом, вы должны это знать…
— Не знаю. Раньше знал.
— Раньше?
— Да. До того, как он заболел…
— Как называется город, где он живет?
— Аннаполис.
— Это далеко?
— Нет.
Напротив усаживается молодая парочка. Стив заговаривает с молодыми людьми.
— Привет, — произносит он.
Они отвечают «привет».
— Моей французской подруге не понравилась курица…
— Однако это вкусно. Вы француженка?
— Да.
— Здравствуйте, — говорит девушка. — Меня зовут Дженнифер.
Сидящий напротив Анук молодой человек говорит:
— А меня зовут Том. Я хотел бы выучить французский язык, но это так сложно…
Стив объясняет:
— Она прилетела с мужем из Парижа. Ее муж улетел в Бостон. Он возвращается вечером. Я показываю ей Вашингтон.
— Прекрасно, — говорит девушка. — Где вы так хорошо выучили английский? — спрашивает она.
«Гувернантка, специальная школа, богатство… Нет, нельзя говорить об этом».
— Я работала в Англии.
Лгать оказывается совсем нетрудно. И почему Стив так много внимания уделяет незнакомым людям? Он ведет себя так, словно ее нет рядом.
— Моя жена осталась в Нью-Йорке. У меня есть маленький сын. Его зовут Лакки. Это уменьшительное имя. У него был полиомиелит. Но теперь все хорошо.
— Тем лучше, — говорят по очереди молодые люди. — Тем лучше.
Дженнифер с аппетитом ест курицу.
— Мы еще не женаты, — говорит она. — Мы только пробуем жить вместе. Кажется, нам это удается.
Том соглашается с ней.
— Со временем мы поженимся. Однако мы не торопимся.
— Лучше не торопиться, — говорит Стив.
Он указывает на Анук.
— Вот она поторопилась. Всего двадцать лет, а уже замужем.
— Вы счастливы? — спрашивает Дженнифер.
Анук чувствует себя так, словно ее публично раздевают. Вдруг они еще спросят, какие противозачаточные таблетки она принимает, чтобы не забеременеть.
— Счастлива, — отвечает она.
Том спрашивает:
— У вас еще нет детей?
— Нет, — говорит Анук.
Она понимает, что они вовсе не разыгрывают ее. Том и Дженнифер задают свои вопросы только для того, чтобы поддержать разговор.
— Я очень счастлива — говорит Анук ледяным тоном. — И желаю вам того же.
Том и Дженнифер, похоже, не поняли ее сарказма.
— Время покажет, — говорят они. — Может быть, у нас все получится. Вначале нам надо обеспечить наше будущее.
Анук еле сдерживается, чтобы не заплакать. Она не понимает, о чем они говорят. Сидящие напротив люди кажутся ей бесконечно чужими и в то же время до боли знакомыми. Если бы ее сопровождал Фред, то он разговаривал бы с незнакомыми людьми?
— Она боится смерти, моя французская подруга, — произносит неожиданно Стив.
— Как все, — говорит девушка.
«Может, он еще им расскажет, что я ходила в туалет и что он дал мне железную монетку?»
— Надо повести ее вечером в Джорджтаун… Вместе с мужем, — произносит молодой человек.
— Опять Джорджтаун! — восклицает Анук. — Все как сговорились, только и говорят об этом квартале.
Стив с улыбкой добавляет:
— Она говорит «все», а ведь не знает здесь никого. Кроме массажиста и меня.
— Пошли, Стив, — просит Анук. — Пора уходить. Уже час дня…
— И всегда торопится, — замечает Стив.
— Почему всегда? Мы познакомились только сегодня утром…
— Туристы всегда торопятся, — говорит молодой человек.
Стив поднимается. Он долго жмет руку случайным собеседникам. Анук тоже долго пожимает им руки. Словно у них шесть, десять рук…
Они выходят из снек-бара. Улица встречает их удушливой жарой.
— Вы видели настоящих американцев, — говорит Стив. — Они симпатичные, эти молодые люди.
Скорее попрощаться с ним, взять такси и вернуться в отель. Снова поплавать в бассейне. Сходить в парикмахерскую. Ждать приезда Роберта. Быть с ним полюбезнее. Роберт — это надежно. Мужчина, у которого по определению не может быть в жизни никаких тайн.
— Ну вот, — говорит Стив, — я считаю, что вам пора возвращаться в отель… Без меня… Не хочу досаждать вам более своим присутствием.
