— Я помню главное, — мягко прошептал он у ее рта.
— Что именно вы помните, сэр? — так же тихо отозвалась она.
— Немного. Но думаю, все это постепенно ко мне вернется. Однако я совсем не прочь набраться новых впечатлений.
Эмма высвободилась и печально улыбнулась:
— Твоя мать…
— Я договорюсь в Миддлфере…
— Я уже обо всем позаботилась, — прервала она его. — Я говорила с графом Шериданом. Он дал разрешение похоронить Лауру в фамильном склепе. Рядом с твоим отцом. — Взяв его за руку, она добавила: — Священник будет здесь в два часа.
Лаура Мердок обрела вечный покой рядом с Ричардом Шериданом в его фамильном склепе. Граф Шеридан и его жена присутствовали на церемонии погребения, хотя держались на расстоянии. Они приехали исключительно ради Алана, а не для того, чтобы отдать дать уважения женщине, которая когда-то чуть не разрушила семью Шериданов. Эмма все время была рядом с Аланом, и ее присутствие придавало ему сил. Хью стоял по другую сторону, держа Алана за руку.
Когда похороны закончились и они покинули кладбище, Алан поглядел на брата, стоявшего в отдалении. Их взгляды ненадолго встретились, затем граф отвернулся, и они с женой уехали.
Алан смотрел им вслед.
— Никогда бы не подумал, что он приедет, — сказал он Эмме. — Он оказал мне огромную услугу. Не могу представить, чем он, должно быть, пожертвовал.
— Разве не странно, что смерть может сблизить людей?
— Ты имеешь в виду меня и брата или нас с тобой?
— И то, и другое. — Она улыбнулась ему и пошла вперед по тропинке.
Письмо от отца пришло сразу после десяти утра. Прочитав торопливо нацарапанные слова, Эмма испытала такое чувство, словно земля разверзлась у нее под ногами. Рита вернулась в Кортни-холл. Она потеряла ребенка, и Ламберт отправил ее домой.
Она нашла Алана и Хью у конюшен. Мальчик сидел на лошади, а Алан, держа поводья, рысью гонял ее по кругу. Увидев эту картину. Эмма остановилась.
Как прекрасны они вместе, с сияющими на солнце черными волосами, с лицами, выражающими восторг. Как хорошо сидит Хью! Скоро Алан будет брать его с собой на верховые прогулки.
Заметив мать, Хью весело помахал ей рукой.
— Привет! Смотри, чему меня папа научил! — крикнул он.
Папа?
Эмма наблюдала за реакцией Алана. Ее муж лишь рассмеялся и тоже помахал ей рукой, а затем снова обратил все внимание на Хью.
— Выше голову! — приказал он. — Хорошенькие леди не должны нарушать сосредоточенность истинного наездника!
Папа.
Почувствовав головокружение, Эмма опустилась на скамейку. Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подошел Алан.
— У тебя такой вид, как будто ты только что видела привидение, — заметил он.
Эмма устремила взгляд мимо него. Хью продолжать скакать по кругу на арабском жеребце.
— Это не опасно? — спросила она. — Он еще такой маленький. А вдруг упадет?
— Обязательно упадет… когда-нибудь. Нельзя научиться хорошо ездить верхом, не сломав при этом парочку костей. — Алан сел на скамейку рядом с ней. — Ты, кажется, расстроена. Если это из-за того, что он ездит верхом, то…
— Дело не в этом, — ответила она и, посмотрев на Алана, увидела, что он устремил взгляд в землю.
— Наверное, тебе не понравилось, что он назвал меня папой, — тихо сказал он.
— Просто я думала, что ты против.
— Похоже, это очень много для него значит. — Он помолчал. — Нет, неправда. Знаешь, то, что он называет меня папой, почему-то стало очень много значить для меня. Иногда я смотрю на него и…
— И что?
— Представляю, что он мой сын. Сомневаюсь, что я любил бы его больше, если б он был моим. — Его глаза вернулись к ней. — Ты ведь никогда не заберешь его у меня, нет?
Горячность и настойчивость в лице Алана вызвали замешательство у Эммы. Однако она не успела ответить, потому что в этот момент подбежал Виктор, спотыкаясь в больших, не по размеру, сапогах. В руке он держал письмо, которое с преувеличенной торжественностью вручил Алану. Несмотря на дурные известия о Рите, Эмма не могла не улыбнуться неуклюжести мальчика. Алан тем временем раскрыл конверт и начал читать.
— О господи, — пробормотал он, — о боже!
— Что случилось? — спросила Эмма голосом, граничащим с паникой. — Дорогой, что…
Улыбка растянула губы Алана, а щеки вспыхнули ярким румянцем. Внезапно он подхватил Эмму и радостно закружил, между тем как Хью, оказавшийся позади них, остановил коня и соскользнул на землю, затопав своими маленькими ножками по дорожке, чтобы тоже принять участие в этом импровизированном празднике.
Подхватив мальчика на руки, Алан кружил Хью и Эмму, заразительно хохоча при этом. Эмма не удержалась и рассмеялась вместе с ним.
— Ты скажешь наконец, какое чудо произошло, чтобы я знала, над чем смеюсь как ненормальная?
— Расскажи нам, папа, — попросил и Хью, обняв Алана за шею.
— Мы богаты! — заорал Алан.
— Что?
— Богаты! Боже мой. Эмма, я куплю тебе тысячу голубых платьев и две тысячи пузырьков самых дорогих французских духов. Моя жена никогда больше не будет душиться фиалковой водой. И, Хью, у нас будут деньги, чтобы послать тебя в самый престижный в мире университет. Милые мои, я был прав! — Он снова закружил Эмму и Хью, целуя Эмму до тех пор, пока у нее не захватило дух. — Я был прав, — повторял он снова и снова.
— Прав насчет чего?
— Насчет рудника. Они нашли новый пласт, радость моя. Крупнейший в стране за последнюю сотню лет.
Приехав в Винсайд, Алан и Эмма ожидали увидеть всеобщее ликование. Но их встретили угрюмые лица шахтеров и деревенских жителей, плачущие женщины и дети, а также дюжина мертвых тел, лежащих на земле перед церковью, — последствия взрыва.
Алан стоял у дверей магазина и смотрел на перепуганных и растерянных шахтеров, толпящихся у входа в шахту. У некоторых были обожжены лица, у других перебинтованы головы, руки, ноги. Эмма и Кэтрин Купер находились среди них, оказывая помощь тем, кто в ней особенно нуждался.
— Вот, значит, — рассказывал Джой Беллами. — Только что мы поздравляли друг друга с отлично сделанным делом и собирались отпраздновать удачу, и тут вдруг… как будто ад разверзся у нас под ногами. Тем, кто был сзади, удалось убежать, другим не так повезло.
— Метан?
Джой поднялся со стула и подошел к Алану:
— Сэр, мы спускались в эту штольню каждый день последние четыре месяца вплоть до сегодняшнего утра. И все было в норме.
Алан нахмурился:
— Где Филлис?
— Уехал, сэр.
Алан поглядел на Беллами:
— Почему, черт побери, он не на работе?
— Сказал, что у него дела в Клеринге. Собирался нанять еще людей для новой шахты.
— Я не давал распоряжения нанимать новых людей.
— Я говорю только то, что он мне сказал, сэр.
Отвернувшись от двери, Алан спросил:
— Все люди найдены?
— Пятеро пропали.
— Почему не начаты поисковые работы?
— Люди боятся копать глубже. Да и мало надежды, что они живы. Если еще раз наткнуться на газ…
— Не газ вызвал взрыв, Беллами. Думаю, тебе это известно. Ты сам сказал, что все было в норме.
— Они боятся, сэр. Боятся, и все тут. Многие из этих парней потеряли отцов и братьев. — Лицо Беллами омрачилось. — Майкл Уоткинз — один из пропавших.
— А что, если они живы?
Джой покачал головой:
— Люди отказываются идти туда, сэр. Они заявляют, что им наплевать на новый пласт — мертвому мало проку от нового пласта.
— Проклятие.
Алан вышел из лавки и направился ко входу в шахту, где поднял с земли жестяное ведро и палку и принялся колотить ею до тех пор, пока растерянные шахтеры не обратили на него внимание.
— Мне нужны добровольцы, чтобы спуститься вниз! — прокричал он. — Там осталось пять человек.
— Меня туда больше ни за какие коврижки не загонишь, — послышался чей-то голос.
— Меня тоже, — присоединился к нему другой.
— Что, мало народу угробили в этих треклятых шахтах?! — крикнул кто-то. — Вам надо всех жен сделать вдовами, чтобы убедиться, что там опасно?
Алан бросил ведро на землю.
— Это новая штольня. Были приняты все возможные меры безопасности.
— Эти чертовы шахты прокляты!
Ругнувшись, Алан резко развернулся и зашагал к главному входу, на ходу закатывая рукава.
— Алан! — закричала Эмма. Она подбежала сзади и схватила его за руку. — Ты же не пойдешь туда?
— Кто-то должен пойти.
— Ты не можешь сделать это один.
— Там могут быть живые люди.
— Тогда я пойду с тобой.
Он остановился и оглянулся. Лицо ее было выпачкано грязью, платье в пятнах крови.
— Черта с два.
Джой Беллами вышел из лавки, сжимая кирку в большущей руке.
— Я пойду с вами, сэр, — заявил он, потом окинул взглядом напряженные, подозрительные лица шахтеров и направился к воротам. — Там наши отцы, братья и друзья! — крикнул он.
