— И что происходит?
— Я просто продолжаю плыть и наконец замечаю берег. Но через что мне надо пробраться, чтобы достичь берега? Прожорливые черепахи, угри, бьющие электрическими разрядами. Водяные змеи. А на камнях скользкие и слизистые водоросли. Они похожи на чьи-то внутренности, только что вынесенные из операционной… Но я выбираюсь на берег.
— Очень хорошо, Барбара, — одобрительно произнес Фрер. — Я никак не думал, что мы сегодня достигнем такого.
— Вы правда так думаете?
— Я чрезвычайно доволен вами.
— О, я так рада. Я была уверена, что разочарую вас.
— Может быть, проведем последнюю часть игры и закончим на этом?
— Хорошо.
— Вы чувствуете себя усталой? Если вы предпочитаете, чтобы мы закончили…
— Нет, просто это очень хорошо, что вы так обо мне говорите. Мне не нужно давать вам кучу всяких объяснений. Вы понимаете.
— Немного. Нам необходимо идти дальше. Теперь мы заняты тем, что плывем через океан, через который никто никогда не плавал. Это путешествие открытий. Мы занесем все на карту и тогда увидим, куда плывем; мы не заблудимся, а в океане откроется регулярное морское сообщение. Но на это потребуется некоторое время.
— Пока вы думаете, мы обязательно доберемся до противоположного берега.
— Обязательно. Теперь вы видите дом. Как выглядит этот дом и что вы делаете?
— Это белое здание с белыми кирпичными стенами, увитыми вирджинской лианой. Из трубы поднимается дым, но дом пугает меня так, как не путала даже приливная волна. Он производит какое-то неясное гадливое впечатление, и у меня душа замирает от страха. Я не хочу подходить близко к дому, но какое-то — о, я даже знаю что, — какой-то импульс, толчок изнутри притягивает меня к нему. В стене есть окно, и я вижу маленькую пожилую даму, сидящую спиной ко мне, на ней надеты белый кружевной чепец и длинное платье из красного бархата. Свет как-то странно освещает ее голову. Кажется даже, что дама сошла с полотна Вермеера. Я наклоняюсь ближе, дама шьет, окно открыто, я просовываю голову и вижу, что на коленях старухи лежит чья-то голова. Она зашивает веки! Это женская голова, а на столе лежат еще головы — мужские, женские, детские, и все смотрят с тупым, мертвым, животным выражением, — они ждут, когда им зашьют глаза. Я быстро убираю голову и бросаюсь бежать, и на бегу делаю в штаны, и я уже не могу управлять собой. Все это ужасно и стыдно, и я уууууух…
— Превосходно, Барбара.
— Я как-то измучена.
— Вы хорошо спите ночью?
— Большую часть времени довольно хорошо.
— Вам не нужно снотворное?
— Да нет, нет.
— Хорошо… Что ж, тогда встретимся в понедельник.
— Можно мне кое-что спросить у вас, доктор Фрер?
— Конечно.
— Чем вы собираетесь сегодня заниматься?
— Я обещал своей жене сходить на дневной спектакль.
— А вечером… вы встречаетесь с друзьями?
— Ничего особенного. Пойдем в кино.
— Все звучит так буднично… Я думала…
— Что вы думали?
— О, я не знаю.
— А у вас есть какой-то план?
— Да. Тедди, — мрачно произнесла она, заставив Тедди вздрогнуть.
— Наверное, что-то очаровательное.
— Да, очаровательное. По субботам мы ходим в картинные галереи.
— До свидания. Желаю провести приятные выходные.
— Благодарю, и всего вам хорошего.
— Барбара, вы можете пока воздержаться от марихуаны и тому подобного?
Звук отодвигаемых стульев, лента кончилась.
Тедди очень отчетливо помнил тот день. Он сидел в автомобиле, читая серию отчетов о недавнем приобретении химической компании, которую принес ему его клиент. К тому времени он был знаком с Барбарой три месяца и уже после первого месяца обнаружил, что влюбился в нее. Тедди вытащил молодую женщину из «Брабурна» и нашел ей квартиру на Восемьдесят седьмой улице; о Фрере он узнал из рекомендации Джона Дейла из своей юридической фирмы. Сестре Дейла, страдавшей умственным расстройством и проведшей большую часть своей жизни в лечебницах, Фрер помог, и Дейл, молчаливый и необычайно подозрительный человек, не мог найти достойных его слов похвалы. Именно после рождественского вечера Тедди решил, что Барбаре требуется психиатр.
Мысленно он вновь увидел, как она вышла из здания, оглядываясь в поисках такси. Они договорились встретиться дома у Тедди, затем отправиться обедать.
— Трогай, Фрэнк, — приказал Тедди водителю.
«Роллс» подкатил к Барбаре, и ее лицо озарилось удивлением и признательностью. Тедди вышел из машины.
— Богатый дядя решил заехать за своей молодой, прекрасной подопечной, — сказал он. Тедди ненавидел то, что ставил себя в такое положение, но он заметил, что Барбара любила его больше и чувствовала себя свободнее, когда он говорил о себе с некоторым оттенком иронии.
— Прекрасная, молодая подопечная благодарит своего дядю за его заботу.
— Как все прошло?
— Я немного измотана и умираю с голоду.
— Звучит здорово.
— И кстати, сказала ли я тебе сегодня, каким хорошим и тридцативосьмилетним ты выглядишь?
— Это все мой новый костюм от Кардена, — сказал Тедди. — Скрывает мое брюшко.
— Встань и дай хорошенько поглядеть на тебя.
— Я не могу встать в автомобиле.
— Попробуй. — Тедди постарался встать как мог. — Он превосходный. Ты выглядишь молодым, определенно педерастичным и совершенно непохожим на воротилу Уолл-стрит.
— Насчет педерастичности я не уверен.
— О, ну ладно, тогда похожим на сатира. И ботинки тоже!
— Английские.
— Я так рада, что ты устроил в «Бруксе» встряску. Ты приобрел себе целиком новый гардероб?
— Я заставил этого итальянца сшить мне дюжину костюмов.
— Великолепно. Мы позаботимся, чтобы ты обзавелся еще и девушкой. Почему бы тебе не отослать свое старое барахло какой-нибудь организации для беженцев?
— Это ты так думаешь о моей одежде?
— Да, это так, — тоном хозяйки притона произнесла Барбара. — Исключительно от голода.
— Я заказал столик в «Ля Кот Баск».
— Читаешь путеводитель по хорошим кухням — что следующее?
— Я всегда там обедаю.
— О, я же издеваюсь над тобой.
Барбара не послушалась совета Фрера и, спустившись на лифте на первый этаж, отправилась в прачечную. Там она увидела цветную девушку, собиравшую выстиранное белье, и подождала, пока та выйдет, затем зажгла смятую папиросу с травкой, которую показывала Фреру. Она встала за дверью, откуда могла дотянуться до раковины и выбросить туда папиросу, если бы кто-нибудь вошел. Ей здорово ударило в голову, но папироса обожгла пальцы. Франсуа сказал, что кто-то привез их с Мадагаскара; на прошлой неделе был Алжир, а перед ним — Тунис. Хвала Господу за дипломатическую неприкосновенность и французский колониализм.
Теперь, сидя в глубине автомобиля, Тедди наблюдал ее веселое настроение и блеск в глазах и думал, что причиной этого является он сам. В «Ля Кот Баск» метрдотель получил десять долларов, и их посадили за стол Джеки Кеннеди[30].
— Почему ты сделал это? — спросила Барбара.
— Я думал, ты захочешь здесь сидеть. Обычно это место держат для нее, но сейчас, полагаю, ее нет в городе.
— Ты когда-нибудь встречался с ними?
— Я несколько раз обедал с ним во время избирательной компании, естественно, я поддерживал его… по-крупному.
— Что такое по-крупному?
— Я поставил на кон пятьсот тысяч долларов. Странное дело. Я с самого начала знал, что для деловых кругов Никсон был бы лучше, но я не хотел, чтобы он победил. Мне лично стало бы легче и в Вашингтоне, и в Комиссии по делам фондовых бирж и выпуску ценных бумаг, но я не мог поддерживать Никсона.
— Почему не мог?
— Он зануда. В общем-то, его политическая карьера — это образчик скуки. Я сам не принадлежу к политическому зверинцу, и единственное требование, которое я выдвигаю к политику, — отбросив услуги, — состоит в том, чтобы он верил в нечто большее, чем собственная персона. У меня сложилось впечатление, что Кеннеди верил.
Подошел официант, чтобы принять заказ. Тедди сказал, что они подождут, и заказал пару мартини «Танкерей».
— И оказывалось так, что тебе требовались услуги?
— Естественно… но меня тоже просили об услугах. Это общение всегда бывает двусторонним.
* * *
Тедди перетащил магнитофон на столик, стоящий рядом с креслом. Он уже начинал испытывать некоторую сонливость, а прослушанная запись повергла его в смятение. Перевернув катушку, Тедди включил магнитофон. Появился голос Фрера, слегка тяжеловатый от заложенного простудой носа.
— Барбара Хикман. Искусная лгунья. Вчерашний прием был первым, и она пришла хорошо подготовленной, точно прилежная актриса. На самом деле она разыграла представление. То, что она приготовилась играть в эту игру, указывает на в высшей степени состязательный дух, и я полагаю, она изучила массу доступной литературы по психиатрии. Мне следует ожидать сильное сопротивление моим исследованиям. В настоящее время проблема имеет две стороны: изучить различные символы и определить, действительно ли они принадлежат ее сознанию. Или они принадлежат кому-то еще. Не проверяет ли она меня, наблюдая, не попаду ли я в расставленную ею ловушку? Она очень часто играла в эту игру со своей подругой Лаурой, которая в настоящий момент кажется наиболее важной личностью прошедшего периода жизни Барбары.
