- Слейд уехал в город, - сообщила примерная домоправительница Рейчел. Бен будет обедать с нами, и вы сможете попросить его показать вам ранчо.
- Благодарю вас, я обязательно сделаю это, - пробормотала Трейси слабым голосом. Сделав вид, что не заметила удивленного взгляда Рейчел, которую насторожил ее дрожащий голос и осунувшееся лицо, Трейси вышла из дома прогуляться перед обедом. Теперь, когда она знала, что "Слейд уехал в город", она могла свободно бродить по ранчо и вскоре очутилась возле одного из тех белых заборов, которые видела с воздуха. В загоне паслись около тридцати чалых лошадей, и Трейси, опершись о загородку, долго наблюдала за ними. Когда она подошла, несколько лошадей подняли головы и посмотрели на нее с любопытством, но вскоре забыли о ней.
Какое красивое место, думала Трейси, упиваясь чистым воздухом, тишиной и покоем, ощущением удаленности от регулярных теленовостей и всех тех ужасов, которые они несут.
- К такой жизни можно легко пристраститься, - прошептала она. Но тут же вспомнила, что в этом пасторальном раю "в траве притаился змей" - Слейд Доусон.
И, наблюдая за великолепными животными в загоне, Трейси думала, что ей следует завтра же покончить с инспекцией и покинуть Дабл-Джей немедленно пока еще она может это сделать. Она не пара этому редкому змею, в ее памяти останется клеймо от ни с чем не сравнимых ощущений. И это при том, что он даже не прикоснулся к ней! Продолжать болтаться здесь в ожидании того, что еще может случиться, значило бы спровоцировать ситуацию, с которой она может и не справиться. Может не справиться? Трейси невесело рассмеялась. Сказать так значит ничего не сказать.
Глава 2
Как всегда по вторникам, в гриль-баре Шорти было спокойно, только несколько завсегдатаев примостились на высоких табуретах у стойки. Их ничуть не заботило, какой сегодня день недели, они были такой же деталью обстановки, как ячеистый потолок из папье-маше или серебряный доллар, вмонтированный в стойку бара. Слейд покончил со второй бутылкой пива и заказал следующую. Он не собирался напиваться, но ему было необходимо убраться подальше от ранчо и от этой женщины.
Трейси Мурленд, жена его дорогого почившего отца... Какая насмешка! Черт возьми, по возрасту она могла быть дочерью Джейсона Мурленда! Как это произошло, она что, вышла за дряхлого старикашку из-за его денег? Слейд взял бутылку, которую поставил перед ним бармен Бак, и наполнил стакан, наблюдая, как пена подступает к краям. Его густые брови сходились на переносице темной дугой.
Пропустив третий стакан ледяной влаги, Слейд вытер рот тыльной стороной ладони. Уже год он знал, что человек, являвшийся его отцом, умер, но никак не мог предположить, что испытает такой шок от неожиданной встречи со своей мачехой. Зачем она здесь? Что заставило этих Мурлендов вспомнить про Дабл-Джей столько лет спустя? Насколько было известно Слейду, Джейсон Мурленд никогда не посещал ранчо. А его молодая вдова, словно атомная бомба, взорвала здешний мирный покой.
Вопросы жгли нестерпимо, бередили болезненные воспоминания, старые обиды, забыть которые стоило таких усилий... Что сказала бы его мать, если бы она была жива? Он представил себе реакцию Джеммы Доусон, если бы Трейси свалилась ей на голову точно так же, как она сделала это сейчас. Горечь от этих мыслей переворачивала его всего, будила ненависть, с которой он вырос и которая, как он надеялся, осталась в прошлом: ненависть к Джейсону Мурленду.
Трейси даже не моргнула, когда услышала имя Слейда. Выходит, Джейсон Мурленд никогда не рассказывал своей жене о сыне, на которого никогда не претендовал. -Рассматривая янтарные пузырьки в своем стакане, Слейд усмехнулся, размышляя о мотивах поступков Джейсона Мурленда. Что смогло заставить мужчину, достаточно холодного и бесчувственного, чтобы бросить беременную женщину, затем вдруг купить такое ранчо, как Дабл-Джей, и отдать ей половину?
Каждый раз, когда Слейд позволял себе копаться в своем прошлом, он увязал в трясине эмоций и фактов, которым не находил объяснения. Когда ему было четырнадцать лет и он жаждал узнать, кто он и откуда, мать рассказала ему свою версию этой истории. Слейду уже порядком надоело, что, кроме фамилии Доусон, которая, как ему было прекрасно известно, была девичьей фамилией его матери, у него нет никакой другой. И тогда мать, смертельно бледная, с неподвижным лицом, до боли тихим голосом поведала ему свою историю: как она полюбила и потеряла любимого человека...
Едва сдерживая ругательства, Слейд отогнал все эти еще болезненные воспоминания и вновь сосредоточился на Трейси и причине ее появления. Не желая того, он тут же вспомнил эпизод в ванной: сияющее от водяных брызг тело Трейси и тот шок, который он пережил, когда увидел ее. Слейда пронзила судорога невольная реакция на воспоминание об этой завораживающей женской красоте. И тут же он испытал отвращение к себе за то, что настолько слаб и грешен позволил себе соблазниться женой своего отца.
Мысль о ней была ему ненавистна, но ее образ жил в нем: цветущее, роскошное тело, жаждущее любви. Слейд опрокинул стакан, стремясь погасить огонь, сжигавший его изнутри. Горячие языки пламени проникали все глубже, словно щупальца, грозя захватить его целиком - все мысли, разум, ясность души. Ему нужно быть начеку, чтобы избежать опасных чар Трейси Мурленд и сосредоточиться на защите Дабл-Джей. Ранчо было смыслом всей его жизни, единственным, что имело для него значение. И возможно, он всегда подозревал, что придет день, когда над его правом владения нависнет опасность.
Но никогда он не мог даже вообразить себе, что эта угроза явится в образе прекрасной, соблазнительной женщины. Когда из сухого послания конторы, ведшей всю бухгалтерию ранчо, ему довелось узнать о смерти Джейсона Мурленда и о том, что теперь пятьдесят процентов дохода от ранчо будет поступать на счет Слейда Доусона, он немного расслабился. Мысль, что в один прекрасный день Джейсону Мурленду, просто по капризу или по здравому размышлению, вздумается увидеть ранчо и своего сына, перестала мучить его.
Раньше времени успокоился, горько усмехнулся Слейд. Жадная до денег вдова представляет гораздо большую угрозу, чем старый Джейсон. Владея половиной ранчо, может ли она обобрать его? Ему нужно выяснить, какие права у Трейси Мурленд, пока она не пустила их в ход. Хорошо бы, у нее было право только на продажу своей части собственности... Слейд выпрямился на стуле, взволнованный этой мыслью. Если так, то он будет просить, занимать или даже украдет деньги, чтобы выкупить ее половину. Стать полноправным владельцем ранчо слишком соблазнительная, слишком далекая мечта, и он боялся, что может сглазить ее.
К тому же множество дурных предзнаменований: вся эта куча чемоданов и малоправдоподобная история о длительной поездке. Слейд очень сомневался, что Трейси действительно проведет на ранчо не так много времени. Вещей у нее с собой достаточно, чтобы остаться жить здесь, а перспектива сталкиваться с ней каждые два-три часа очень тревожила его.
Но, возможно, было бы приятно почувствовать это цветущее тело в своих объятиях. Черт возьми, мужчина должен быть каменным, чтобы на него не произвела впечатления эта сцена в ванной комнате. А он отнюдь не из камня, хотя в случае с миссис Мурленд это было бы очень кстати.
Слейд сомневался, удастся ли ему устоять, особенно теперь, когда он увидел ее всю и узнал то, чего больше не скроет от него никакая дорогая одежда. Сумеет ли он посмотреть ей в глаза и не показать, о чем думает?
С другой стороны, случившееся, вероятно, ему на руку: если у нее есть хоть малейшее представление о скромности, она будет чувствовать себя с ним неловко. Кривая усмешка смягчила мрачное выражение его лица. Возможно, он сильно ошибается в своих предположениях. Что, если Трейси Мурленд не имеет ничего против легкого развлечения?
Разве это не было бы его местью человеку, который причинил его матери столько мучений и до самой смерти не пожелал признать своего сына? Эта идея сулила такое удовлетворение, что Слейд тихо рассмеялся, сознавая, что ее воплощение принесло бы ему двойное удовольствие. Обладание Трейси Мурленд могло бы не только исцелить множество его душевных ран, но и стать самым пьянящим любовным приключением в его жизни.
Мрачно усмехаясь, он резким движением отодвинул стул и бросил на стойку несколько купюр.
- До свиданья. Бак, - сказал он, двумя шагами преодолев расстояние до двери.
- До скорого, - отозвался бармен, но Слейд уже не слышал его.
Стояла теплая, прекрасная, тихая ночь, и было уже гораздо позднее, чем думал Слейд. Посмотрев на часы, он с удивлением обнаружил, что уже около одиннадцати. Покинув ранчо, он долго кружил вокруг него, стараясь как-то убить время, только чтобы избежать обеда и необходимости сидеть за одним столом с этой женщиной. Теперь все, должно быть, легли спать и можно идти домой, не боясь встретиться с ней.
