Майкл Мар - Успеть повернуть направо

Зашли, заняли места вокруг перевёрнутой бочки, выполняющей роль стола, заказали сухого белого вина, закусок и начали травить истории из общего прошлого. Вспоминать старых знакомых, нашу поездку сюда много лет назад, как тяжело было с деньгами и как мы вчетвером ютились в тесном хостеле, как голые загорали на пляже и имели напряжённый разговор с португальской полицией о том, что, оказывается, не на каждом пляже тут можно загорать обнажёнными, хотя взгляды тех полицейских говорили об обратном.

Не знаю, из-за чего – алкоголя, Кирилла, Синтры, но уже не было никакого напряга между мной и Викой. Если быть откровенной, мне её уже много раз хотелось обнять и сказать, как же я по ней скучала. Обида на неё давным-давно прошла, и сотню раз за эти годы я порывалась ей позвонить, но так и не смогла пересилить свою гордость. И пока мы сидим за этой бочкой, распиваем вино, смеёмся, слушаем джаз португальских музыкантов, я с уверенностью в двести процентов чувствую, что она также хочет обнять меня, сказать что-то теплое, воссоединиться. Но ей страшно. Она боится, что я её оттолкну и вечер пойдёт насмарку.

Какое-то время мы ещё сидим, болтаем, заказываем закуски, много курим, делимся чувствами. Затем, совсем неожиданно, музыканты начинают играть Cranberries «It’s My Game», а девочка-португалка становится к микрофону и начинает петь. Абсолютно не сговариваясь и не перемигиваясь, мы срываемся с наших высоких стульев, идём в центр танцпола, как последние пэтэушницы ставим сумки на пол и начинаем танцевать, не обращая ни на кого внимания, а на припеве собираемся в кружок и прыгаем как ненормальные, подпевая.

Когда песня закончилась, мы заказали ещё вина и минералки, ибо наскакались на славу. Уходить из бара не хотелось, и мы пританцовывали остальным хитам, фотографировались, делились чем-то сокровенным, о чём ни одна из наших так называемых подруг, которая окружает нас в Москве, Питере, Штутгарте, Марбелье и не знает.

Мы глазом не успели моргнуть, как наступила полночь, хотя казалось совсем недавно был закат.

Немного ещё посидев, мы решили закругляться, потому что не хотелось завтра с утра ехать на Кабо да Рока разбитыми тяжким похмельем. Расплатившись, выходим на улицу, ловим такси и за десять минут доезжаем до нашего отеля.

Неуклюже выбравшись из машины, нестройным шагом поднимаемся на свой этаж и заходим в комнату. Чемоданы по-прежнему стоят на том же месте, где мы их оставили по приезде. Мы скидываем обувь, занимаем с Викой удобные кожаные кресла, а Лиза с Дашей прыгают на кровати. Решив выкурить по сигарете перед сном, мы никак не унимаемся и дико ржём над всем на свете. Даша с Лизой вырубились первыми, прямо в одежде, и, следовательно, вопрос о том, где нам с Викой спать, уже решён. Мы отправляемся в другую комнату.

Она чуть меньше первой, и в ней лишь одна кровать, зато поистине королевских размеров. С учётом выпитого нам это уже, конечно, не важно, мы сотню раз спали вместе, но какова ирония судьбы! Мы молча садимся на кровать, я вяло распаковываю чемодан в поисках чего-нибудь поудобнее, Вика уткнулась в телефон. Когда у меня возникла дилемма – пойти в ванную или остаться грязнулей, Вика встаёт, подходит к круглому столу у окна и восклицает:

– Гляди, что я нашла!

– Что там? – спрашиваю я. – Смысл жизни?

– Почти. Весьма неплохое португальское вино. Это наверняка подарок от отеля. Бокальчик перед сном?

– Ну, с учётом всего нами выпитого думаю это уже не преступление. Наливай.

– Согласна, – говорит Вика, и я слышу, как она начинает возиться со штопором.

Успешно открыв бутылку, она наливает вино в бокалы и протягивает один мне.

– А весьма недурно, – Вика оценила вкус вина, слегка его пригубив, – даже очень. Я люблю Испанию, конечно, но у них там такое тяжёлое вино. Вкусное, но тяжёлое.

– А я недавно попробовала домашнее вино, в одном шато на западе Франции.

– В Бордо, я так полагаю, – ухмыляется она.

– О, а я вижу, девочки тебе уже обо всё рассказали.

– Ну, не всё, но знаешь, твои крики в том замке пару часов назад дополнили картину.

– Well, what I can say…[31]

– Да ничего не говори. Это твоё личное, – она отпивает из бокала, – как ни крути, я последняя, кто имеет право лезть тебе в душу.

Я не отвечаю, лишь грустно улыбаюсь, когда разум вновь наполняется флешбеками с участием Вики многолетней давности.

– Ну а как же та причина, по которой ты вообще сорвалась в это путешествие? – Она ловит мой удивлённый взгляд и тут же дополняет: – Ты не ругай девчонок, пожалуйста. Они молчали сколько могли, но я надавила на них, так как подумала, что ты в серьёзной беде, ибо ты так резко свалила из Москвы. Знаешь, я этих резко сваливших и наворовавших сограждан нашей великой и необъятной постоянно вижу. Вот и подумала, что у тебя там с банком проблемы.

– Оу! Я вижу, ты неплохо осведомлена о том, где я работаю.

– Рит, мы всё же в двадцать первом веке живём. И при твоей страсти фотографироваться, признаюсь, не составило труда следить за твоей жизнью. Ну, во всяком случае за той её частью, что ты постила в Инстаграм.

– А ты, значит, шпионила за мной? – удивилась я. Думала, она даже и не вспоминала обо мне.

– Ну, так, одним глазком. Так что там, в Москве? – говорит она и подносит огонёк зажигалки к сигарете.

– Да ничего серьёзного на самом деле. Это только сейчас до меня дошло. Тогда же мне показалось, что наступил конец света. Кому я рассказываю, ты же знаешь, для меня самый правильный выход из неприятных ситуаций – это свалить.

– Знаем, проходили, бегали за тобой. – Она подмигивает мне, снимает кофту, оставаясь в одном лифчике, и набрасывает на себя тонкое покрывало.

– Ну вот и в этот раз сбежала. Переживала, конечно, очень, поначалу. А сейчас, спустя лишь несколько дней, практически не вспоминаю о нём. Так бывает.

– Да. Люди приходят в нашу жизнь и уходят из неё. А вот осадочек остаётся.

– True story[32].

– Чёрт, погоди, мне нужно ещё выпить, – говорит она, вновь наполняя бокалы вином.

– Зачем? Может, хорош уже?

– Нет уж. Если я не скажу тебе всё сейчас, значит, не скажу никогда. Кто знает, вдруг другого шанса мне не выпадет больше.

– Какого шанса? Ты о чём? – Меня уже прилично шатает, но я из последних сил пытаюсь сконцентрироваться на том, что она говорит.

– Щас, момент. Давай выпьем за правду. Чтобы близкие люди всегда были честны друг с другом, – предлагает она.

– М-м, – думаю я. – Ну, давай.

– А сейчас, Рит, пожалуйста, что бы ты ни услышала, христом богом тебя прошу – не перебивай меня, пока я не закончу. Несмотря на то, что я почти никакая. Чертовски крепкое вино оказалось.

– Да говори уже.

– Нет, ты мне обещай! – Она направляет указательный палец на меня.

– О’кей, обещаю, обещаю, обещаю.

– Ты трижды пообещала.

– Да-да, в курсе, – смеюсь я. – Первое правило бойцовского клуба и всё такое. Ну, выкладывай.

– В общем, та новогодняя ночь в Киеве… Когда мы в последний раз виделись. Я знаю, что ты ничего не видела, но всё слышала. Так, подожди, не надо злиться и грустнеть, – просит она, замечая моё недовольное выражение лица. – Ты обещала дослушать. Так вот, все те мои вздохи и охи, – они были, да. Но их происхождение – это чистая выдумка и, что уж отрицать, моя хорошая актёрская игра. Короче, как только ты ушла, твой бывший выругался, затем повернулся на другой бок и тут же захрапел. Тут-то мне и представился идеальный случай. Я немного подождала, убедилась, что ты недалеко, и начала исполнять соло, имитируя секс. Конечно, была вероятность, что ты залетишь в комнату и раскроешь этот обман, но я тебя так любила, что готова была пойти на такой риск. Я заплатила непосильно огромную цену за то, что сделала намеренно, но как бы то ни было, будь у меня второй шанс – я поступила бы так же. Поверь, оно того стоило.

Я сижу, слушаю её и считаю, что настолько пьяна, что уже сплю, а мне снится какой-то бредовый сон. Но вот проснуться не получается. Я, словно в ту далёкую новогоднюю ночь, застыла в оцепенении, не могу шевельнуться и лишь слушаю. Но Викины слова никак не хотят выстраиваться в логическую цепочку. Поэтому я решаю спросить:

– Чего? То есть зачем?

– А это уже вторая часть. Выслушай и её до конца. Хорошо? – спрашивает она, опять прикладываясь к вину.

– Валяй, – отвечаю я.

– Это началось за пару месяцев до той нашей поездки в Киев. Я как-то шла с работы и заметила твоего парня. Он открывал дверцу своей машины, чтобы в неё села девушка. Я уж было подумала, что это ты, и хотела крикнуть, но на её лицо упал свет фонаря, и я поняла, что ошиблась. А потом подумала, что это могла быть его знакомая или сестра, но когда я подошла поближе и хотела попросить, чтобы он подвёз меня до метро, увидела, как они сидят в машине и целуются. Тогда-то всё и случилось, я не знала, как тебе сказать. Почему-то была уверена, что ты мне не поверишь и мы поругаемся. Я хотела поступить правильно, но чтобы ты себе при этом не навредила. Мы же с девчонками знали, что ты была в него отчаянно влюблена, и если бы кто-то из нас рассказал про его измену, ты бы точно не поверила и посчитала, что мы тебя настраиваем против него. Не отнекивайся, так бы оно и было. Потом я увидела его ещё раз, но уже с другой. Я не знала, что мне делать, и даже как-то сказала ему в лоб, чтобы он признался тебе. И знаешь, что он мне ответил? «Да кто тебе поверит, дурочка?» Тогда я ещё раз убедилась в своей правоте – держать от тебя всё в тайне. А ты была настолько поглощена им, что ничего не замечала. И вот тогда, на Новый год, мне в голову и пришёл тот план. Он был жестокий, и я догадывалась, что ты меня и знать после этого не захочешь. Зато я точно была уверена, что и его к себе не подпустишь. Но я так любила тебя, что на тот момент мне показалось это справедливой ценой. Поверь, после случившегося я себе места не находила, моя затяжная депрессия переросла в долгоиграющую апатию. Номер твоего телефона набирала каждый вечер, когда напивалась в одиночестве или в компании малознакомых людей, но так и не решилась позвонить, боялась, что сделаю тебе ещё больнее. Поэтому и исчезла. Я просто не могла жить с тобой в одном городе, находиться в постоянном страхе, что, столкнись мы где-нибудь случайно, ты сделаешь вид, что мы незнакомы, или посмотришь на меня ледяным своим взглядом. Вот как-то так. Это и есть правда.