— Ты полагаешь, что мы будем жить вместе. Верно?
— Не совсем так. — Она подошла к нему, нога к ноге, лицо к лицу.
Да, храбрости некоторым женщинам не занимать, подумал он.
— Рассылая все эти приглашения друзьям Хелены, женщинам с вычеркнутыми фамилиями мужей, мужьям, рядом с которыми дописаны имена новых жен, со всеми этими переменами адресов, страны проживания, гражданского состояния, я лишь крепче поверила в то, что брачные клятвы не являются гарантией того, что любовь будет длиться вечно.
— Они лишь начало, — протяжно проговорил он.
— Тогда я готова начать.
Он по-иному взглянул на нее.
— Так ты выйдешь за меня замуж?
— При одном условии.
Он вздохнул, сердито глядя в сторону.
— Тогда это уже не замужество.
Она небрежно уселась за столом, скрестив ноги. Взяла чайник и стала разливать чай. Слегка почерневшими серебряными щипцами, позаимствованными на главной кухне, она взяла два кусочка сахара и положила их ему в чашку.
Он поворчал и сел. Завладев щипцами, он положил себе в чашку еще два кусочка. У него появилось ощущение, что это ему требуется.
Глядя через край чашки, она пила чай.
— Ты все еще меня любишь?
— За месяц ничего не переменилось.
— Но любовь означает, что людей принимают такими, какие они есть.
— То есть, девочка имеет преимущество передо мной.
— Она и появилась раньше.
— Я обязан знать, что ты моя.
— А я и так твоя.
— Пока не произойдет разрыв между Хеленой и Реджи.
Мелисса стала водить пальцем по бело-голубым клеткам скатерти.
— Если они продержатся пять лет, то мы будем вольны, как птицы. Авроре просто надо немного подрасти. Я прошу тебя всего лишь чуть-чуть подождать.
— Давай посмотрим, правильно ли я тебя понял. Я получаю пять лет условного брака с оговоркой, разрешающей мне превратить его в постоянный, когда ребенок подрастет. — И он выругался, качая головой.
— У нас все получится. Я выйду за тебя замуж.
— На данное время. Не существует никаких клятв, коль скоро им сопутствует оговорка о расторжении договора. Исключением, конечно, является предбрачное соглашение, подписанное его сиятельством и твоей хозяйкой. Она была достаточно счастлива, чтобы его подписать.
— Она просто не раз обжигалась.
— Такое случалось со всеми нами. Мы не можем подвешивать наши жизни на волоске, ставя их в зависимость от того, как сложится их брак.
Оба уставились в свои чашки. Она попивала чай, точно лишнее движение согреет ей губы. Он отправил свой чай в рот одним глотком. Ему хотелось стиснуть ее в объятиях, а не вести с нею беседы наподобие переговоров о прекращении огня.
— Тебя бросали, — заявил он. — Ты оставалась одна, потому что эти люди влюблялись в других, Мелисса. Я же никуда не ухожу. И не уйду никогда. Ты можешь пообещать мне то же самое?
— Не могу, иначе я нарушу другое обещание.
Вновь настало продолжительное молчание. Еще одна негромкая мольба.
— Не заставляй меня делать выбор, Рейли.
— Похоже, ты его уже сделала. — Он встал, ощущая никогда не испытанную усталость. Повернувшись, чтобы уйти, он задел за край старого ковра, который она сюда принесла и который раньше лежал в ее комнате. Забота о ней превратилась у него в привычку, от которой он никогда в жизни не откажется. — На чердаке западного крыла есть получше. Я велю его принести на следующей неделе.
— Рейли!
Он остановился в дверях.
— Что, мисс?
Губы ее превратились в тоненькую ниточку.
— Я сделала это своим домом. И буду за него держаться.
— До каких пор? До какого момента? — Он направился к закрытой двери, задев костяшками пальцев за грубую оштукатуренную поверхность. И он припомнил, как уговаривал Реджи: «Боритесь за нее. Если это не сработает, попробуйте что-нибудь другое. Если вы ее любите, то не сдавайтесь». Он не сдался. Просто он не представлял себе, что делать дальше. Она пообещала быть здесь из-за ребенка. Разве он смеет ставить ей это в вину?
Он вздернул голову, заметив яркое пятно. По дорожке к коттеджу бежала Аврора. Она остановилась, чтобы сначала сорвать цветок. Рейли увидел, как она поднесла его к губам и изо всех сил втянула в себя его запах. Она заметила его в окне и помахала ему рукой, опять задержавшись из-за огромного количества попавшихся ей на пути ландышей.
— Идет Аврора.
Мелисса ничего не сказала.
Вот так будет всегда, если он согласится на ее предложение. Аврора бежит к Мелиссе, а Мелисса тут, как тут. А почему бы и нет, подумал он. Почему они с этим не справятся? Он обернулся.
— Ты обещала, что всегда будешь в распоряжении ребенка.
— Ты же знаешь, что это именно так.
— Так почему ты не можешь быть в ее распоряжении здесь?
— Здесь? — Она поглядела на него.
— Если что-нибудь случится с ее родителями, ты все равно будешь здесь. Со мной. Она будет знать, где ты. Она будет знать, что ее всегда рады видеть.
— Это не одно и то же.
— Почему бы тебе ее не спросить?
— Как я могу ее об этом спросить? Ведь она ребенок.
— Спроси, не возражает ли она против нашего брака.
Мелисса возмутилась столь прямолинейным требованием.
— Ты же знаешь, что она скажет. Она придет в восторг; для нее это лишь очередное ухаживание. Для нее это будет лишний повод надеть красное бархатное платье.
— Совершенно верно. Она не ощущает для себя угрозы в том, что мы любим друг друга. Для нее это не предательство. Она не такая, как ты, Мелисса.
Да, она не такая. Прильнув к окну, Мелисса наблюдала за тем, как девочка играет, сойдя с дорожки. Аврора вовсе не была хрупким созданием, она умела приспосабливаться, адаптироваться и не спорить с очевидным. Мелисса знала об этом. Каким-то образом она была заранее в этом уверена. И все же ее работа заключалась в том, чтобы Аврора заведомо никогда не узнала, что это такое — быть ранимой, быть брошенной людьми, которые должны любить ее.
— Она, возможно, более сильный ребенок, чем тот, каким была я, но это не означает, что ей не может стать больно.
Рейли встал позади и проговорил тихо и решительно:
— Она более сильная благодаря тебе. Во всех перипетиях, связанных с жизнью ее матери, у нее всегда была ты. Ты внушила ей уверенность в себе, позволяющую ей справляться со всем. Спроси ее. Спроси ее, как она это воспримет.
Он отворил дверь коттеджа в тот самый миг, когда Аврора поднесла к ней кулачок, чтобы постучаться.
— Рейли! — официальным тоном произнесла она.
— Принцесса! — низко поклонился он.
Она потрепала ему затылок, а затем проплыла в комнату.
— Я сделала так, как вы мне сказали.
— Что именно, девочка?
— Позвонила маме в Лондон.
— По междугородней? — уточнила Мелисса.
— Шеф-повар помогла мне. Я хотела получить ответ на свое письмо.
— Что за письмо?
— Которое я написала сама. — До предела довольная собой, она стала разгуливать по коттеджу.
В то же самое время эти пляшущие голубые глаза избегали смотреть в лицо Мелиссе.
— Аврора?
— Рейли сказал, что мне следует это сделать, — выпалила она.
Мелисса поглядела на него требовательным взглядом.
— Итак, что тут происходит?
— Как только я зашел в дом, она повисла на мне и стала интересоваться письмом, — ответил Рейли. — Я предложил ей позвонить матери, раз она не может подождать до завтра.
Мелисса поглядела на довольную собой подопечную. Она без труда представила себе, как Аврора обратилась с требованиями к Рейли в тот самый миг, когда тот ступил на порог дома; она унаследовала это безмятежное ощущение того, что все ей обязаны, от собственной матери.
Мелисса собиралась с силами, ибо поражения — вещь временная. Когда дело доходило до любви, то Аврора чувствовала, что имеет право и на это. Ей никогда не приходило в голову, что любовь может быть обусловлена хорошим поведением, тишиной или отсутствием на глазах у матери. Она никогда не обжигалась так, как Мелисса. Но может ли Мелисса защищать ее вечно? Или она уже защитила ее в достаточной степени, чтобы из девочки вырос уверенный в себе, счастливый человек.
Сидя за столом у окна, Аврора вынула бумагу и карандаши, словно собираясь писать продолжение своего загадочного письма.
Мелисса сложила руки.
— О чем будет это письмо?
— О школе, — небрежно ответила девочка.
Какое легкомыслие! Холодок пробежал у нее по спине.
— Ты рассказывала им о нашей школе? — решилась спросить Мелисса.
— Я сказала им, что хочу ходить в школу. В настоящую школу.
Потрясенная, Мелисса бросила взгляд на Рейли. От тактичного его молчания у нее волосы встали дыбом.
— В школу.
Аврора зажала точилку в маленьком кулачке, доводя карандаш до совершенства.
— Я хочу уехать. Я достаточно взрослая. И вы сказали, что я достаточно умная. А поскольку ответа на свое письмо я не получила, то Рейли сказал, чтобы я позвонила маме.
