— Надеюсь, вы правы.
Джулия возобновила свои вечерние визиты в дом Николо. По мере того как становилось теплее, они все чаще сидели во дворике за домом, где вилась виноградная лоза, карабкаясь вверх по шпалерам, свешивалась прямо у них над головой. Там Николо выращивал в небольших глиняных горшках некоторые виды зелени, используемой в качестве приправ.
При очередном посещении синьора Галли Джулия попросила его научить, как лучше разбить грядки для выращивания культурных растений на территории замка.
— Это полностью отличается от того, что я видела в Англии, — сказала она.
Сильная жара и летняя засуха составляли полную противоположность тому, что она наблюдала в поместье Леди-Хилл.
Николо засмеялся.
— Но я специалист по строительству, а не по разведению садов. В этом я ничего не смыслю.
— По крайней мере, взгляните на этот сад, — попросила она.
Николо взял свою соломенную шляпу, и они отправились на гору, к замку. Когда они проходили через двор, монахини останавливались, чтобы поздороваться с ним, а больные в креслах на колесах провожали его взглядом. В общине все любили Николо. В зимнем саду он долго бродил среди запущенных гряд, а затем присел под пурпурными листьями глициний.
— Давненько я здесь не бывал, — сказал он. — Даже забыл, как здесь чудесно.
Джулия тут же подхватила:
— Ведь я могла бы очистить цветники. А если бы знала, что сажать, то выращивала бы овощи для кухни. Сад ожил бы и опять стал приносить пользу.
— Если вы интересуетесь этим с точки зрения прошлого, то вряд ли здесь выращивали овощи. Уж скорее лекарственные травы или, вероятнее всего, цветы, которыми любовались дамы.
— Не думаю, чтобы семьи, которые когда-то владели замком, стали бы возражать против того, чтобы здесь находились монахини. Я уверена, что они одобрили бы их миссию. Надеюсь даже, они не возражали бы, если бы я переделала немного их сад?
— Возможно.
Они вышли из зимнего сада и, обогнув стены, прошли к центральной части парка. На них повеяло пряным запахом кедров, буйно разросшихся на нижней террасе. Джулия вздохнула.
— Хотела бы я увидеть все это до того, как последние владельцы покинули этот парк.
— Эта часть парка не такая древняя, — заметил Николо. — Может, такого же возраста, как и я, хотя я не помню, как тогда все выглядело. Он был сделан по образцу великих парков итальянского Ренессанса. Если вас это интересует, у меня есть книга. Правда, она на итальянском языке.
— Я, наверно, не пойму, — сказала Джулия.
— А может, этому парку повезло, что он сохранился в таком виде, — продолжал Николо. — Как раз в то время, когда его создавали, многие старинные парки разрушались. Ради новой моды — английского стиля.
Джулия подумала о сыром, мягком климате Англии, ее равнинных просторах, перенесенных под жгучее итальянское солнце, и покачала головой.
— Джулия, если вы хотите научиться выращивать полезные растения, я познакомлю вас с Вито.
— Кто он такой?
— Вито — садовник, но он не любитель цветов.
Николо повел ее вниз, на самую окраину Монтебелле, где на отвесных склонах лепились последние домики горной деревушки. Вито оказался древним старцем с лицом, похожим на кожу грецкого ореха. Несколько уцелевших во рту зубов были темны, как и его кожа, а рука, которую пожала Джулия, на ощупь напоминала когтистую лапу. Он выглядел так, как будто и сам вышел из земли. Когда он повел их на задний дворик, бормоча что-то по-итальянски, причем Джулия едва ли могла разобрать пару слов из десяти, у нее перехватило дух от восхищения. Сад Вито представлял собой ряд небольших выступов, выбитых на склоне горы. И получалось, что и над домом, и под ним в этих удивительных бороздах росли овощи. Там были и ранние помидоры, созревавшие возле бобов, и тонкие стебли салата-латука, и холмики кабачков, обложенные соломой, и крошечные огурцы, и кустики земляники. Кругом сверкали глянцем листья и побеги растений, о которых Джулия не имела никакого представления. Она увидела карликовые персиковые деревья, а на крошечном плато — фиговое дерево и грецкий орех, под которыми копошились куры; плетни из тростника, навесы из хлопающей на ветру полиэтиленовой пленки и свернутый кольцом шланг для полива. Все было сделано без каких-либо претензий на красоту, но это был один из самых чудесных садов, который когда-либо видела Джулия.
Она протянула руку и захватила горсть земли с одной из грядок: темная, плодородная земля с примесью соломы рассыпалась под ее пальцами. Ее нельзя было сравнить с затвердевшей, как кора, землей ее цветников.
Несмотря на свой скудный итальянский, Джулия пыталась объяснить, чего она хочет. Вито выслушал, а затем сказал что-то Николо. Его речь напоминала какие-то всхлипы и свист.
— Что он говорит?
Николо едва сдерживался от смеха.
— Ну, в общем, что не может научить вас. Единственный способ научиться — это наблюдать, как он это делает. Больше толку.
Джулия посмотрела на них обоих.
— Большое спасибо, — серьезно сказала она.
И с этого момента Джулия стала делить свое время между зимним садом и вертикальной «страной чудес» старика Вито. Она сидела на перевернутом ведре под фиговым деревом и наблюдала, как он копает, подрезает и поливает. Сначала изредка, а потом все чаще он стал поглядывать через плечо в ее сторону. Она выучила по-итальянски все названия овощей и начинала уже понимать то, что он ей говорил. Он дал ей попробовать первые плоды томатов и мелкие сладкие ягоды земляники, горячие от яркого южного солнца.
Однажды она с Николо отправилась на рынок в Агрополи. Из кучи сельскохозяйственных инструментов она выбрала и купила две новенькие блестящие лопаты, пару садовых ножниц, несколько совков, ручные вилы и большой поливочный шланг. Нагрузившись «добычей», она поспешила домой.
Вечером, когда стало прохладнее, Джулия решила подстричь живую изгородь из самшита на одном из участков партера. До чего приятно было видеть, как вырисовывается прямая линия изгороди! Джулия так хорошо изучила замысловатый рисунок грядок, как будто сама составляла план разбивки. Она упорно продолжала работать, поставив перед собой цель. Ей захотелось продвинуться дальше, чтобы поскорее увидеть результаты. Когда она закончила работу, стало совсем темно, но ровные линии растений оформленной грядки отчетливо выделялись на фоне серого гравия.
Наутро она с трудом разогнула спину, а на ладонях образовались водянистые волдыри. Из-за этих неприятностей пришлось отложить дело на неопределенный срок. Зато у нее появилось время, чтобы хорошенько изучить книгу по истории парков, которую дал ей Николо. Джулия была очарована иллюстрациями итальянских художников. Былое великолепие из камня, скульптуры и разнообразные виды растений, расположенные в соответствии с архитектурными решениями, невозможно было сравнить ни с чем. Может быть, что-то подобное кроется в диких зарослях монтебелльского парка? Она углубилась в описания, но так как ей постоянно приходилось заглядывать в словарь, то на каждый параграф уходило немало времени. И тут она поняла, что, если хочет добиться успеха, ей необходимо приобрести английский учебник. Интересно, как далеко ей придется заехать, чтобы найти такой: в Неаполь или в Рим? Наверно, проще было бы заказать книгу из Англии. И тут Джулия вспомнила Чину.
Чина продала свою квартиру в Чейн Уолк, заявив, что она слишком стара для Лондона, и купила коттедж в Уилшире. Джулия почти не виделась с ней последние несколько лет, так как Лили к бабусе Блисс возил обычно Александр. Он как-то сказал Джулии, что Чина проводит время в своем цветнике, и Джулия представила ее невысокую прямую фигуру, двигающуюся среди голубого дельфиниума. Однако именно Чина в свое время привела в порядок ледихилльский парк, и, в течение короткого пребывания там Джулии, старик, который приходил работать в саду, имел обыкновение с необычайным оживлением говорить о познаниях и садовом опыте Чины.
И вот однажды вечером Джулия присела к столу в своей маленькой комнатке и написала Чине длинное письмо, в котором описала зимний сад и запущенный парк. К своему удивлению, скоро, чуть ли не со следующей почтой, она получила ответ, вслед за которым пришла посылка с книгами, содержащими так много информации, что Джулия вряд ли смогла бы ее осилить. Она с жадностью набросилась на книги и опять написала Чине, засыпая ее вопросами, которые не могла задать Вито. Чина опять ответила, и, таким образом, у них завязалась постоянная переписка.
Они писали только о садоводстве и о тех проблемах, с которыми Джулия столкнулась в запущенном парке Монтебелле. Лишь в одном письме Чина вскользь спрашивала Джулию, помнит ли она хоть какой-нибудь уголок ледихилльского парка. И этот вопрос несколько разбередил уже затянувшуюся рану в душе Джулии. Перед ее глазами предстала четкая, как фотография, картина: Александр с малюткой Лили на руках сидит в том самом уголке парка, поправляя поля детской панамки, чтобы заслонить от солнца личико ребенка. Это выражение затаенной гордости всегда вызывало у Джулии чувство ревности. «Я всегда ревновала к нему, — подумала она. — Но теперь этого уже нет. Хотелось бы мне, чтобы и они это знали». И, вспомнив о муже и дочери, она опять почувствовала себя одинокой.
