В кафе отеля «Алвеар Пэлэс» Роуз завела разговор о двух молодых людях, которые недавно прибыли из Англии, чтобы работать в компании ее мужа.
— Сесил и Луис Форрестеры, — сказала она. Ее губы изогнулись в легкой улыбке, выдавая волнение.
— Братья? — спросила тетя Эдна, расстегивая пуговицу на блузке и обмахивая свое потное тело.
— Да, братья, — ответила Роуз. — Сесил постарше, ему тридцать, а Луису двадцать два. Луис немного… — она запнулась, чтобы найти подходящее слово, боясь показаться злобной, — эксцентричный, — продолжила она, а затем резко переключилась на старшего брата. — Сесил — красивый и воспитанный. Приятный молодой человек.
— Можно мне заказать блинчики с dulce de leche?[2] — перебила мать Айла, заметив тележку с лакомствами, которую возил между столами официант в белых перчатках. Он во все глаза смотрел на девушек, выделявшихся из общей массы посетителей прокуренного зала.
— Конечно, можно, Айла. Ты тоже будешь, Одри?
Одри кивнула.
— Они приехали сюда без родных? — спросила она.
— Да, вдвоем. Бедняжка Сесил! Он прошел войну. И проявил себя с лучшей стороны, я уверена. — Роуз тяжело вздохнула. Она хотела возмущенно добавить, что, в отличие от брата, Луис отказался воевать, остался в Лондоне и продолжал наигрывать на рояле свои заунывные мелодии даже во время налетов, но потом решила сдержать свой порыв. Было бы нечестно настраивать дочерей против этого юноши еще до того, как они познакомятся. — Они перебрались сюда, — продолжала она свой рассказ, — подальше от Европы и послевоенной депрессии. Мистер Форрестер, их отец, в прошлом вел с Генри какие-то дела, потому и предложил им пожить в Аргентине. Мы многим ему обязаны. Он был очень добр к Генри. Я рада, что теперь муж может быть полезным его детям. Они остановились в клубе.
— Да, сейчас юноши в большом дефиците, — сказала тетя Эдна, наливая себе большую чашку чая «Седой граф». — Война украла у нас лучшее поколение. Война… Какая же это все-таки трагедия!
— Да, действительно, — согласилась Роуз, мысленно продолжая возмущаться тем, что младший из братьев не участвовал в военных действиях, в то время как ее муж и многие другие совершили опасное путешествие через реки и моря, рискуя жизнью во имя защиты страны, которую они считали своей родиной, несмотря на то что нога некоторых из них никогда не ступала на британскую землю. Даже она внесла свой вклад в победу, присоединившись к гильдии херлингемских леди, которые собирались в клубе, в комнате для игры в пинг-понг, и вязали свитера, носки, шарфы и высокие гольфы под водонепроницаемые ботинки для солдат. Как только война закончилась, Роуз поклялась, что больше не сделает в своей жизни ни одной петли, так как каждое движение спицы напоминало ей о тех изнуряющих днях ожидания и тех страданиях, которые приносила с собой надежда на скорое завершение этого кошмара.
— Ты пригласишь их на вечеринку Одри? — спросила Айла, которая настолько увлеклась разговором, что забыла о своей тарелке.
Роуз выпрямилась, загадочно склонив голову.
— А почему бы и нет, — ответила она, ища у сестры одобрения.
— Конечно же, они должны прийти! — воскликнула тетя Эдна с энтузиазмом. — Для них это будет замечательный способ познакомиться с приличными англичанами. Кроме того, девочки Хильды подыскивают себе мужей, и близнецы Персон тоже. Я уж не говорю о бедной Джун Хиппс, ведь если она никого не найдет в ближайшее время, то так и будет всю жизнь пылиться на полке. Следующей весной ей исполнится двадцать девять.
Сесил Форрестер показался Роуз достойным кандидатом в мужья собственной дочери, хотя обе девушки были еще слишком юными, чтобы думать о замужестве. Некрасивых девочек Хильды можно было не принимать в расчет, то же самое касалось и Джун Хиппс, а вот близняшки Персон были стройными, симпатичными и страстно желали устроить свою судьбу. Поэтому она поджала губы и проглотила подкативший к горлу комок.
— Может, и так, — сказала она сухо. — Но мы говорим о вечеринке по случаю дня рождения Одри, а не о смотре местных невест.
Тетя Эдна поняла, что сказала лишнее, и покраснела до самых корней волос.
— О, Роуз, но я не имела в виду… ну… — она запнулась. — Ты видела этих молодых людей, Роуз. Как они выглядят? Ты думаешь, они понравятся твоим девочкам?
Роуз улыбнулась и поставила чашку с чаем на стол.
— Я уверена, понравятся. Луис подходит Одри по возрасту, но он производит впечатление немного… как бы точнее сказать… диковатого. Наверное, так будет правильно. Он все еще не нашел себе пару. А вот Сесил — совсем другой. Он ответственный, благоразумный и красивый. Очень обаятельный молодой человек, хотя, конечно, он намного старше Одри. Не думаю, что это имеет значение. Интересно проводить время в обществе мужчины, который успел повидать мир. Одри, ты хотела бы, чтобы я пригласила их на твой праздник? — обратилась она к старшей дочери.
Одри, пытаясь скрыть волнение, намазывала маслом печенье, есть которое ей совсем не хотелось. Она с благодарностью кивнула и стала нервно теребить уголок скатерти.
— Держу пари, эти братья Форрестер влюбятся в Одри, — хихикнула Айла. — Готова спорить, так и будет, — настаивала она, когда сестра бросила на нее смущенный взгляд. — Не будь скромницей, Одри. Ты гораздо привлекательнее других девушек, даже близняшки Персон тебе не соперницы. Как бы то ни было, — лукаво добавила она, — я потанцую и с тем, и с другим.
— Дождись сначала, чтобы тебя пригласили, Айла, — возразила мать. Потом, улыбаясь, она обратилась к тете Эдне: — Что скажут «крокодилицы», увидев, как Айла мечется по залу, приглашая мужчин на танец?
Тетя Эдна в ответ только щелкнула языком. При этом ее многочисленные подбородки так смешно затряслись, что вся компания от души расхохоталась.
* * *
Одри и Айле не пришлось долго ждать знакомства с братьями Форрестер, так как несколько дней спустя молодые люди были приглашены отцом на обед в их дом на Каннинг-стрит. Стол установили под оплетенным виноградом навесом на террасе, освещенной большими фонарями-молниями и маленькими свечами, которые одновременно служили и украшением, и источником света. Одри и Айла нарвали в саду свежих цветов и сделали прекрасную икебану, пока Роуз обсуждала меню с молодой поварихой Марисоль. Тетю Эдну она пригласила не только из вежливости, но и для того, чтобы узнать мнение сестры о Сесиле Форрестере, который со временем мог составить хорошую партию Одри. Младшим сыновьям не позволили сесть за стол вместе со взрослыми, чтобы избежать лишнего шума. Кроме того, Айла всегда плохо себя вела, когда рядом был Альберт.
Одри и Айла ждали в саду, обе в новых платьях, купленных матерью в магазине «Харродс». Айла отметила, что ее сестра выглядит уже как молодая женщина, и чувствовала себя с ней рядом весьма неловко. Она была всего на полтора года младше Одри, но все же сегодня Одри держалась как-то по-особому, с большим достоинством, и казалась поэтому гораздо взрослее. Впервые в жизни Айлу охватило чувство глубокой тоски. Их детство медленно, но неумолимо подходило к концу.
— Девочки, вы выглядите великолепно! — воскликнула тетя Эдна, выходя из дома в белоснежной шелковой блузе и юбке, играя ниткой жемчуга, украшавшей ее пышную грудь и свисавшей почти до самой талии. Она обильно надушилась духами «Кристиан Диор» и напудрилась, оставив комки пудры, словно снежные сугробы, висеть на кончике носа. Айла не имела ни малейшего желания говорить ей об этом. Будет забавно наблюдать за тетей весь вечер, в то время как она будет пребывать в счастливом неведении! Одри не была столь безжалостной: она тотчас же раскрыла тетушке глаза на эту досадную оплошность и стряхнула нежными пальчиками нелепый «снежный сугроб».
— Ты прелесть, — благодарно вздохнула тетя Эдна, вынимая из сумки пудреницу, чтобы удостовериться, что на носу ничего не осталось. Удовлетворившись тем, что ей удалось максимально подчеркнуть все хорошее, чем ее наградила природа, тетя Эдна, прежде чем закрыть сумочку, еще раз подкрасила губы, затем посмотрела на часы. — Молодые люди будут здесь с минуты на минуту, — сказала она. — Должна заметить, я с нетерпением жду этой встречи. Клуб гудит от волнения. Я слышала, вчера Сесил помог пожилой Диане Льюис сесть в машину и очаровал ее своими манерами. Я случайно встретила Шарло, и она рассказала мне, что полковник Блис обедал вчера вечером с Сесилом, а потом они до самого утра играли в карты. Так вот, они стали хорошими друзьями. Старый полковник любит порассуждать о войне (нам всем от его болтовни становится ужасно скучно), а милый Сесил оказался отличным собеседником. Думаю, на фронте он показал себя героем. Полковник говорит, что в Лондоне у Сесила хорошая репутация — в отличие от брата, который труслив. Так мне сказали. Все вечера напролет Луис играет на фортепиано, не обращая ни на кого внимания. Еще куда ни шло, если бы он играл что-то для души, так нет, он выдумывал какие-то дикие мелодии. Мелодии, которые влезают в голову и от которых потом снятся кошмары. — Она презрительно фыркнула, выразив тем самым свое крайнее неодобрение.
