— Присматривай за ними сам, если думаешь, что твоя куколка сделает это лучше, — орала Джейн, когда он пытался с ней поговорить.
Джон предпочел бы принять это предложение, но Маффин, конечно, не справится с двумя маленькими детьми. Она сама еще ребенок.
Дело шло к разводу, но мешали денежные затруднения.
Джон согласился прислать ей пятьдесят фунтов. Проклятая сука! Вот и вспоминай о романтической любви. Никогда не женись молодым. А еще лучше — вообще никогда не женись.
Маффин сидела у трюмо и снимала искусственные ресницы. Он погладил ее по голове.
— Отвяжись! — пробормотала она. Звонки Джейн всегда портили ей настроение. Они напоминали о том, что Джон обещал развестись, но до сих пор так и не сделал этого.
Майк Джеймс курил длинные тонкие черные сигареты. Они были лучше обычных сигарет и дешевле сигар. Он курил их еще и потому, что эти сигареты придавали его внешнему облику особый шарм: Майку всегда хотелось быть привлекательным и непохожим на остальных.
Ему было неприятно, что Клео поймала его со Сьюзен. Но иногда даже самые разборчивые мужчины не могут устоять против хорошей груди.
После того как Клео их обнаружила, Майк быстро избавился от Сьюзен. Она уходила с улыбкой и подмигнула ему:
— До скорой встречи, сладенький!
Да, эта Сьюзен была настоящей потаскухой. Единственное, что мужчина может доверить такой женщине, — это свое тело, да и то ненадолго.
Майк сожалел, что не дождался, пока Клео не уедет в Лондон. Но ведь он привык брать от жизни все и сразу: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.
Он думал, если бы…
Если бы он закрыл на ключ дверь в кабинет…
Если бы он не отослал секретаршу за кофе…
Если бы Клео постучала…
Господи! Она никогда не приходила к нему в офис. А теперь, наверное, думает, что он только этим на работе и занимается.
Майк озабоченно ходил по кабинету. Конечно, Клео не понравится, что она застала его со своей подругой. Лучше бы на этом месте очутилась какая-нибудь незнакомка. И это было бы плохо, но…
Сьюзен уже давно к нему приставала. Они обедали на прошлой неделе, и когда он сказал «приходи ко мне на кофеек», оба поняли, что это означает.
Одно дело, если жена просто узнает о твоей связи с женщиной, но совсем другое — если застанет на месте преступления: сценка не из приятных. Если, конечно, не предполагается секс втроем. Но Клео никогда не пойдет на это. Да и он не хотел, чтобы такое произошло.
Интимные отношения с Клео были красивыми, спокойными и полностью удовлетворяли его. Секс с другими женщинами был более грубым. Майк мог использовать их так, как не хотел использовать Клео. Он ведь переспал со Сьюзен просто для того, чтобы поразвлечься.
С Клео все было по-другому. Она пришла в его жизнь, когда он был доволен собой. Майк много работал и любил свое дело. Хорошая квартира, «феррари», куча подружек. Ну чем не мечта любого плейбоя?
Появилась Клео и показала ему, что все иллюзорно.
Она не хотела выходить замуж, ценила независимость и ничего у него не просила. После того как они прожили вместе полгода, именно он настоял на женитьбе.
— Если ты действительно любишь — докажи. Выходи за меня замуж, — сказал он тогда.
Они поженились, и все шло прекрасно. Он прожил четыре года с интеллигентной, красивой девушкой. Это был очень современный брак.
Неужели Клео не подозревала, что он изменял ей? Изменяют все. Она должна была это понимать. В то же время Майк никогда не подозревал в неверности свою жену.
Он был уверен, что Клео не будет его обманывать с другим мужчиной. Зачем? В сексе она была с ним счастлива. Он вообще сделал ее счастливой. Да он бы просто убил ее, если бы она ему изменила. Конечно, она на это не могла решиться.
Они часто обсуждали других женщин. Он говорил о тех, кто ему нравился, а потом вместе смеялись. Клео и сейчас смеется. Когда он вернется домой, она будет смеяться…
— У тебя нет вкуса, но это твоя проблема, — скажет она. Они все обсудят, пошутят, а потом займутся любовью…
«Да, — решил Майк. — Все будет именно так. Клео слишком умна, чтобы устраивать сцены ревности».
Может быть, лучше просто не упоминать об этом? Не обращать внимания, как будто ничего не случилось. Нет, ему это не удастся. Клео учинит допрос, она имеет на это право. А он был готов притвориться виноватым.
Ведь он ее любил и осязательно докажет это.
Может быть, и хорошо, что его поймали. Теперь надо остановиться. В сущности, его тоже больше устраивают отношения с одной женщиной.
Клео почувствовала себя в безопасности только в воздухе, на борту самолета, по дороге в Лондон.
Пассажиров было мало, и она заняла кресло с краю. Среднее место оставалось незанятым, а возле окна сидел парень, в котором она узнала певца Шепа Стоуна. Он нервно прикладывался к фляжке и, как только они поднялись в воздух, закурил сигарету с марихуаной, спрятав ее за журналом.
Клео не хотелось разговаривать. К счастью, у него тоже не возникало такого желания.
Она чувствовала злость, унижение, отвращение. Какой подлец Рассел Хейз! Утром он вел себя так, как будто ничего не случилось, смеялся и говорил о делах. Они молча позавтракали. Клео не проронила ни слова. Но его это не смутило, и он настоял на том, чтобы проводить ее в аэропорт. Оплатил дополнительный багаж. Купил десять новых журналов и ужасную игрушечную собачку. Когда они расставались, он попытался поцеловать ее, но она отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку.
— Прошлая ночь была прекрасна, — прошептал он.
Ну что можно сказать такому мужчине?
Она попыталась улыбнуться на прощание. После долголетней дружбы она вдруг возненавидела его, улыбка получилась горькой.
— Не чувствуй себя виноватой, дорогая, — попытался успокоить Рассел. — Все образуется.
Господи! Какая эгоистичная свинья этот Рассел! Приятный, добрый, смешной старина Расс. Один из лучших друзей Майка. Вот уж действительно, он оказался лучшим другом. Так же, как и Сьюзен.
— Можно попросить ваш журнал? — спросил Шеп Стоун.
— Конечно. — И Клео положила все десять журналов на среднее кресло.
— Летите в Лондон? — поинтересовался он.
Какой глупый вопрос: ведь самолет направлялся именно туда.
— Да, — пробормотала Клео.
— Вы уже бывали там? — не отставал он.
— Да, — холодно ответила Клео. Почему в самолетах все мужчины думают, что женщины готовы завязать знакомство?
— Приятный город, — сказал он. — Я был там много раз. А вы из Нью-Йорка?
Клео повернулась и посмотрела на него.
— Послушайте, у меня ужасно болит голова. Вы не против, если мы посидим молча?
— Что?
— Возьмите журнал, пригласите стюардессу, все что угодно, но, пожалуйста, помолчите. — Она отвернулась, успев заметить обиженное выражение его лица.
Шеп Стоун был известным исполнителем романтических баллад, но не сумел добиться настоящего успеха. Ему было около тридцати пяти. Каштановые волосы и приятная улыбка. Конечно, он не Энди Уильямс, но идет той же дорожкой.
Клео закрыла глаза и постаралась вернуться к своим мыслям. Она ехала в Лондон, чтобы взять интервью под названием «Чего вы боитесь больше всего?» для журнала «Имидж». Необходимо написать о пяти известных киноактерах.
— Тебе придется общаться с потрясающими парнями, — сказал Рассел. — Нужно сделать все на высшем уровне, малышка.
Клео эта идея понравилась. Они умела брать интервью, но обычно имела дело с политиками и бизнесменами.
— Актеры какие-то самолюбивые, — возражала она поначалу. — И вообще, разве можно написать что-нибудь новое о тех, о ком писали уже триста раз?
Майк постарался ее ободрить.
— Все будет нормально. Тебе нужно поменять тематику. Все, что ты пишешь, слишком серьезно.
Вот Клео и согласилась. Платили хорошо. Она проведет пару недель в Лондоне, в отеле «Кэннет», сможет увидеться с матерью, а потом побудет несколько дней на юге Франции или в Риме.
— Вам не мешает, что я курю? — обеспокоенно спросил Шеп Стоун. — Если так, то извините. Обычно мне это не нужно, но я страшно боюсь летать. Правда, странно?
Клео терпеливо вздохнула. Она не умела грубить людям. На бумаге это просто, а лицом к лицу она терялась.
— Мне это не мешает. Просто я устала.
— Хотите выпить? Это помогает.
Клео кивнула. Лучше уступить. Самолет уже в воздухе, и Шеп намерен продолжать разговор.
Боже, сколько же он говорил! Всю дорогу через Атлантический океан. Она услышала о его карьере, трех женах, двух детях, финансовом положении, политических взглядах и, наконец, о его сексуальной жизни.
— Мне нравятся женщины, — объяснял он, — может быть, даже слишком нравятся. Я начал жить с ними с восемнадцати лет. Поздно, не правда ли? Но, во всяком случае…
