Джейкоб с Джеком сидели в библиотеке, потягивая виски.
— Спасибо, что помог. Я имею в виду с самолетом да и всем остальным.
— Да что за чепуха, стоит ли говорить. К тому же за все время знакомства ты впервые попросил меня хоть чем-то помочь. А ведь я тебе многим обязан…
Джейкоб рассмеялся. Что ж, пожалуй, Джек прав. Он на десять лет моложе, долгое время был у него подручным, научился всему тому, чему Джейкоб мог его научить, хотя кое-какие проколы у Джека в молодости и случались. Несколько раз Джейкоб выручал его из беды, не говоря уж о помощи в делах, с которыми тот сам не мог справиться. Вспоминая о былом, Джейкоб снова не удержался от смеха.
— Ты, я смотрю, процветаешь. — Джейкоб огляделся вокруг. — Давно обскакал своего старого учителя.
— Просто рискнул пару раз по-крупному, — пожал плечами Джек. — У тебя тоже вполне могло быть все это, если бы ты не привязался так к своему любимому Голдерс-Грину.
— А с чего бы мне к нему не привязаться? — огрызнулся Джейкоб. — У меня там есть все, что мне нужно. Но уж коль скоро об этом зашла речь, у меня раньше никогда не возникало нужды в надежном убежище — в дружественной стране, не связанной с Англией договором о выдаче преступников.
— У меня тоже, — парировал Джек. — Дом этот я купил просто по случаю. Потом выяснилось, что нравится мне здесь больше, чем в Голдерс-Грин, что, впрочем, не должно тебя удивлять. — Неожиданно Джек посерьезнел. — Однако же и тайное убежище может при случае оказаться на руку. — Он помолчал и несколько смущенно добавил: — Если не хочешь, можешь, конечно, не говорить… В любом случае — этот дом в твоем распоряжении, живи здесь сколько душе угодно. Но знай я, в чем дело, может, смог бы помочь еще кое-чем.
Джейкоб потер лоб, помолчал немного и, подняв голову, встретился с участливым взглядом приятеля.
— Это длинная история, да и не все мне известно. А то, что известно, — пахнет скверно. Похоже, бедняжка основательно вляпалась. Двоих ее друзей убрали, и Саре кажется, что теперь пришел ее черед. За ней охотятся. Думаю, она права. По идее, на ее стороне — какие-то хорошие, честные люди, но, по правде говоря, я в это не верю. Никак не могу избавиться от чувства, что ее просто подставили. Как и почему — понятия не имею. Происходит что-то весьма странное, и я решил: пока все не прояснится, лучше на какое-то время исчезнуть. Откровенно говоря, что делать, понятия не имею, но тут мы хотя бы будем в безопасности. — Джейкоб прикусил язык. Он уж собрался было сказать: «На какое-то время», — но вовремя заметил вопросительный взгляд Джека. Ладно, выбора не остается — хочешь не хочешь, придется рассказать ему все.
Джеймс Бартроп в одиночестве сидел у себя в кабинете, рассеянно вертя в пальцах карандаш. Мысль его лихорадочно работала, губы время от времени кривились в какой-то странной улыбке.
Итак, Сары Йенсен и след простыл; двое ее близких друзей убиты. Ужасно, конечно, но, с другой стороны, открываются кое-какие варианты. Цена всей операции — политический скандал. Бартропу, или, скорее, Чифу, придется отвечать на трудные вопросы министра иностранных дел, генерального прокурора, а то и самого премьер-министра. Два трупа — это, разумеется, не подарок, тем более что речь идет об иностранцах, пусть и английских гражданах; но если следы убийства приведут к Антонио Фиери и он сумеет доказать, что тот причастен к преступлению, то дело небезнадежное. Вот тут-то как раз варианты и возникают. Хладнокровное, профессионально выполненное убийство — это указывает на мафию, на Фиери. По словам Баррингтона, Йенсен прямо называла это имя, и теперь Бартроп более, чем когда-либо, был уверен, что тот замешан в этом деле.
Все, что хоть на шаг приближает его к Фиери, — лучшее очко в игре, так что двойное убийство и угнетало Бартропа, и в то же время возбуждало. Чувство угнетенности он постарался прогнать. Мертвые — мертвы. Им уже ничем не поможешь. На секунду ему представилось искаженное страхом лицо Сары Йенсен. Он почувствовал укол совести. Впрочем, и Сара не без греха. Она сама переступила черту, бросила вызов судьбе. Сама подставляется под пулю. Иное дело, что она этого не знала и не знает, а он, Бартроп, все знал с самого начала, так что ответ держать ему. Сара — человек со стороны, он воспользовался ее услугами, что-то повернулось не так, ее разоблачили, и вот теперь ей приходится спасать шкуру. Грязное, паршивое дело. Но варианты есть.
Сара разоблачила некоего второстепенного мафиози, связанного, надо полагать, каким-то образом с Катаньей, затем разоблачили ее. Теперь мафия убирает каждого, кому она могла раскрыть тайну. Стало быть, он должен первым отыскать ее и все выяснить. На поиски Сары брошены десятки агентов. Интерпол, ФБР, таможенные службы прочесывают аэровокзалы и морские порты по всему миру.
Рано или поздно он до нее доберется. И вот тогда начнется самая тонкая часть работы. Найти-то ее он найдет, но сам должен будет оставаться в тени. Предстоит установить за ней плотное, но незаметное наблюдение, и тогда, при некоторой удаче и большом умении, можно будет выйти на охотников. Ему тоже придется рисковать жизнью, но риск будет рассчитанным и оправданным, ибо наградой станет сам Фиери.
Размышления его были прерваны появлением Мойры.
— Вас хочет видеть Чиф.
Бартроп поднялся этажом выше. Секретарша Чифа кивнула на дверь. Бартроп сел у необъятного дубового стола начальника.
— Что нового?
— Боюсь, Сара Йенсен исчезла.
— Ну, и что дальше? Кто там у вас на очереди?
— Эрнотт и Витале здесь, в Лондоне, Катанья в Италии. Я установлю за ними наблюдение. С нашими ребятами в Риме я уже связался. За домом Йенсен тоже будем присматривать. — Он помолчал, словно еще раз продумывая весь ход операции. — Вряд ли мы достигнем чего-либо, начав аресты. Ведь многое еще неизвестно. Лучший способ все выяснить и выйти на Фиери, если он, конечно, замешан в этом деле, — продолжать наблюдение. Вы согласны?
— Пожалуй. — Чиф поскреб подбородок. — Так что там в Италии? Вы только с нашими людьми говорили?
— Пока да. Лучше до времени вести дело по-семейному. Ведь весьма вероятно, что мафия проникла и в итальянские спецслужбы, и тогда вся операция пойдет прахом. Конечно, рано или поздно к их помощи придется прибегнуть, это ясно. Но лучше поздно, если вы, конечно, не против.
— Не против. Согласен с вами. Пусть лучше пока побудут в стороне. Но своих следует напрячь как следует. Да, и еще Интерпол. Этим деятелям вы что сказали?
— С Интерполом поддерживает связь спецотдел. По их версии, речь идет об обычном преступлении. В глазах мира — Сара Йенсен преступила закон.
— Ладно, Джеймс. — Чиф слабо улыбнулся. — Да, вот еще что: мне понадобятся копии всех бумаг, относящихся к этому делу. Разговора в Комитете не избежать.
Под Комитетом Чиф разумел ПКРСС — Постоянный комитет руководителей секретных служб. В его ведении были приоритеты разведки, ее бюджет, анализ возможных политических последствий. Участие Катаньи во всем этом деле было явно чревато таковыми. Глава секретариата премьера, постоянные заместители министров внутренних и иностранных дел — члены ПКРСС, — получив от Чифа информацию, должны решить, заслуживает ли она внимания министра иностранных дел и премьера.
— Держите меня в курсе, Джеймс. Дело очень тонкое, и, если не соблюдать величайшей аккуратности, неприятностей не оберешься. Впрочем, вы не хуже меня это понимаете. И чем скорее вы разыщете Сару Йенсен, тем лучше.
Пробудившись от глубокого сна, Сара открыла глаза и в первый момент даже не поняла, где находится. Потом все вспомнилось: Данте, Масами, Джейкоб, Марокко, Джек. Она потянулась к часам, лежавшим на столике у кровати. Семь утра. Господи, она проспала часов пятнадцать. Самочувствие у нее было ужасающее. Спать. Спать днями, неделями, месяцами. Ей ведомо, каково это: тело стынет в неподвижности, мозг отключается от всего на свете.
Внезапно Сара резко привстала на кровати. В глазах у нее мелькнул дикий страх. Только не это, ради Бога, только не это. Второй раз она не выдержит. Набежавшие воспоминания, уже не новые, а давнишние, заставили ее сжаться в комок. В тот раз ей удалось справиться с бедой. На это ушли годы, но в конце концов все образовалось. Образуется и сейчас. Только на сей раз на годы рассчитывать не приходится. Она просто не может себе этого позволить, иначе — смерть. Она опустила ноги на пол и поплелась в ванную. Мрамор приятно холодил подошвы. Белый мраморный пол, белые мраморные стены, словно в мавзолее, исключая резные деревянные переплеты трех окон, полностью, от пола до потолка, занимающих одну из стен. В самом центре ванной был устроен большой душ джакузи. Сбоку — сауна и парная.
Сара встала под душ и пустила на полную мощь очень холодную струю. Освежившись таким образом и несколько придя в себя, Сара досуха вытерлась и с брезгливой гримасой натянула вчерашнюю одежду. Причесавшись, она вышла в дверь в дальнем конце ванной и с удовольствием вдохнула свежий утренний воздух.
