— Вы так легко бросаете дело своей жизни? Кажется, в вашей семье это не принято.
— Тут для меня все кончено. Я только хотел убедиться, что у Хоуп все сложится нормально. Она заслужила это.
— Да, — вздохнул Клейтон. Почему он жалеет этого человека? — Куда она поехала?
— Как обычно, — с таким же вздохом ответил Бродерик. — В свою любимую клинику.
— Не исчезайте до тех пор, пока все не кончится и вы не попрощаетесь с дочерью. Она не переживет такого удара. — Слейтер направился к двери, но неожиданно остановился. Хоуп теперь чувствует себя совсем одинокой. Слишком одинокой для того, чтобы быть за нее спокойным.
Он бросился к телефону.
— Что ты делаешь? — спросил Бродерик. — Почему не едешь за ней?
— Сейчас, — мрачно ответил Клейтон. — Только сначала кое-что сделаю.
— Что ты задумал?
Нетерпение, звучавшее в голосе старика, доказывало, что его волнует судьба дочери. Клейтон отметил это, хотя ему хотелось задушить будущего тестя за то, что тот толкнул Хоуп навстречу опасности.
— Слейтер! Что ты делаешь?
— Страхуюсь. — Он набрал номер Келли и оставил на автоответчике просьбу присмотреть за Хоуп до его возвращения.
Хоуп бросила на Трента недоверчивый взгляд.
— Что ты здесь делаешь?
— Я ждал тебя несколько часов, Хоуп. Точнее, лет.
— Я… я не понимаю…
— Еще как понимаешь. Малышка, все должно было случиться по-другому, но ты сама виновата, так что пеняй на себя. — Он сказал это непринужденно, даже добродушно, но по спине Хоуп побежали мурашки. Трент не был добродушным человеком, о нет!
Где Клейтон? Несмотря на их ссору, сейчас Хоуп больше всего на свете хотелось, чтобы он был рядом.
— Клиника закрыта, — ни с того ни с сего ляпнула она. Ей было холодно, очень холодно. И очень страшно.
Трент что-то неразборчиво пробормотал. Судя по ситуации, это не было какой-нибудь банальностью.
— Что? — взволнованно спросила она.
Блокуэлл грубо выругался, и на его лице отразилось такое отвращение, что у Хоуп похолодело в животе. Она чуть было не извинилась за то, что не слышит, но вовремя одумалась.
Она больше никогда не будет просить за это прощения.
По крайне мере этому она научилась. Терпение и такт, которые неизменно проявлял Клейтон, заставили Хоуп понять, что в ее глухоте нет ничего особенного.
— Стряхни пыль с ушей, — со злой насмешкой посоветовал Трент. Затем он провел рукой по лицу и снова сказал что-то, чего Хоуп не смогла понять.
На сей раз все было куда хуже, потому что он явно ждал ответа.
— Изв… Я не слышала тебя, — призналась она. Не успела Хоуп закончить фразу, как Трент свободной рукой ударил ее по губам. Удар был таким сильным, что Хоуп развернуло на месте.
Трент грубо толкнул Хоуп в спину и своим телом прижал ее к двери.
Ошеломленная, она потрясла головой и только тут поняла, что Блокуэлл продолжает что-то говорить.
Прижавшись лбом к двери, она старалась побороть страх и боль.
— Трент, — хрипло прошептала она, — я ничего не слышу.
Когда он резко повернул ее к себе лицом и прижал спиной к двери, Хоуп почувствовала головокружение и тошноту. Стиснув ее запястья, он что-то быстро говорил сквозь зубы.
Из-за шума в ушах она не слышала ни слова.
— Черт бы тебя побрал! — громко сказал Трент и затряс ее так, что застучали зубы. — Слушай, когда я говорю с тобой!
Хоуп часто заморгала и запретила себе плакать.
— Я пы… таюсь.
— Дважды я повторять не буду!
Чтобы придать больше убедительности этим словам, он снова затряс ее. Хоуп ударилась головой о дверь и прикусила окровавленную губу. Она подняла руку и поднесла ее к онемевшему рту. Блаженное онемение тут же сменилось пронзающей насквозь горячей болью. Забавно, рассеянно подумала она. Кажется, Трент хочет запугать ее, заставить плакать, хочет довести ее до истерики.
Ну нет, так просто она не сдастся, решила Хоуп, почувствовав прилив храбрости, хотя кровь в ее жилах стыла от ужаса.
— Тебе следовало бы привыкнуть к тому, что со мной нужно говорить медленно и разборчиво. Я почти глухая, Трент. Хочешь не хочешь, но тебе придется считаться с этим.
Губы его исказила злоба.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — тихо пролепетала она, хотя хотела сказать это громко и решительно.
— Черта с два! — Блокуэлл прижался к ней совсем вплотную, так что Хоуп щекой ощутила его дыхание. От этого прикосновения ее чуть не вырвало. — Сначала мы немного поболтаем. — Трент навалился на нее всем своим весом и поднес к лицу нож. Пряжка его ремня врезалась ей в ребра. Он поднял свободную руку и дернул Хоуп за волосы. От боли на глаза навернулись слезы.
— Ты делаешь мне больно.
— А ты мне не сделала больно?
— Трент, пожалуйста.
— Потерпишь, — злобно бросил он. — Я пробовал обходиться с тобой по-другому. Столько лет все пробовал и пробовал. — Лицо Трента все мрачнело. — Я ждал, а ты не обращала на меня внимания, насмехалась и издевалась надо мной. — Он снова рванул ее за волосы и заставил изогнуть шею. — Ты играла в доктора. Притворялась, что тебе не нужен мужчина. Пользовалась моим хорошим отношением, чтобы не потерять свою клинику.
Хоуп хотела возразить, но Трент не дал ей такой возможности.
— А потом приходит Клейтон Слейтер, и ты не моргнув глазом отдаешься ему. Я убью его!
У нее упало сердце.
— Нет!
Глаза его заблестели злобой.
— Единственное, что мне было нужно, так это твоя поддержка. Твоя и твоего отца. Но никто из вас не удосужился пойти мне навстречу.
— Отец поддерживал тебя. Разве нет?
Он поднял нож, и Хоуп в ужасе прижалась к двери. Трент всадил его в дерево в дюйме от ее лица.
— Я никогда не знал поддержки! — злобно выпалил он. — Никогда! И всего добивался сам!
Хоуп показалось, что, если бы Трент не держал ее за волосы, нож вонзился бы прямо ей в горло. Близость клинка парализовала Хоуп.
Должно быть, Блокуэлл почувствовал, как напряглось ее тело. Он посмотрел на нее сначала холодно, а потом задумчиво.
— Похоже, кое-что начинается… Я чувствую, что скоро моя судьба переменится. — Он слегка подтолкнул ее животом. — И ты сыграешь в этом свою роль, Хоуп.
— Нет!
— Да, — медленно сказал он и улыбнулся так, что она затрепетала. — Нужно было сделать это давным-давно, — промолвил Трент и для убедительности несколько раз кивнул.
— Что сделать?
Рука, державшая нож, застыла у ее лица. Он еще плотнее прижал Хоуп к двери, выпустил ее волосы и дал возможность выпрямить онемевшую от напряжения шею. Когда костяшки пальцев Трента коснулись ее щеки, Хоуп фыркнула и отвернулась. Но сильная рука сжала ее подбородок и повернула обратно.
— Твой отец принадлежит мне со всеми потрохами, — грубо сказал Блокуэлл. — И эта дурацкая компания, которой он так дорожит, тоже. У меня свои планы, Хоуп. Большие планы. И ты являешься их частью.
— Нет! — Пальцы Трента сжались, и она поморщилась.
— Ты выйдешь за меня замуж, будешь играть роль любящей жены, и я оставлю твоего отца в живых, даже если он пропустит срок очередной выплаты долга. Но платить ему все равно придется, поверь мне. Никуда он не денется.
Хоуп смотрела на него с ужасом.
— Что?!
У Блокуэлла напряглась челюсть, глаза злобно сощурились.
— Я же велел тебе слушать внимательно. А ты не выполняешь приказаний. Придется что-то предпринять, — пробормотал он себе под нос. — Жена президента не должна выглядеть идиоткой.
Невероятно… Он окончательно утратил чувство реальности. Хоуп корчилась, пытаясь освободить хотя бы руку или ногу. Тогда она смогла бы сопротивляться. При виде маячившегося рядом ножа ее бросило в пот, но Хоуп не собиралась сдаваться.
Трент вдруг резко прижался к ней животом. Воздух со свистом вылетел из ее легких. Видя, что Хоуп задыхается, он слегка отодвинулся и злобно ощерился.
— Ты останешься здесь, — шепнул он ей в лицо. — Со мной.
Хоуп едва могла дышать, не то что отвечать.
— Сейчас, немедленно, — ледяным тоном заявил он. — Все произойдет здесь. Скажи, что ты будешь хорошей девочкой и, соблюдая все правила, выйдешь за меня замуж. Сегодня же.
— Обещай… что ты не причинишь ему вреда, — задыхаясь выдавила Хоуп.
Отвращение исказило лицо Трента.
— У тебя такой мерзкий голос… Раньше я не понимал этого. Что бы нам придумать?
Внутренности Хоуп превратились в лед. Сплошной лед.
— Неважно, — вдруг сказал Трент. — Тебе почти не придется разговаривать. — Он тихонько захихикал и свободной рукой провел по ее телу. Хоуп изогнулась, стараясь избежать прикосновения его рук.
Неужели она согласится? Неужели сможет пережить это? Согласится стать собственностью мужчины, который будет ей приказывать и обращаться с ней так, словно она не человек, а бессловесное животное? Неужели сможет смириться с тем, что он будет прикасаться к ней?
