— Ха! Зато я слышу это сплошь и рядом, — фыркнул он, стащив с ноги штанину.
У Брианны внутри все сжалось.
— Еще бы! Обычно так выражаются малограмотные люди.
— Ты хочешь сказать, что я глупый? — спросил он, освобождаясь от второй штанины.
— Нет, я хочу сказать, что тебе следует выражать свои мысли на правильном, литературном языке.
— Я не умею говорить по-другому. Да и читать я тоже не умею. Это тебя раздражает?
Она закусила губу, чтобы ненароком не выдать свои истинные чувства.
— Конечно, это раздражает меня. Я…
— Ты можешь научить меня читать. Я уже знаю алфавит, — сказал он и, забрав у нее котенка, сел на постель рядом с ней, а потом обеими руками обнял ее и поцеловал. — Ты до сих пор не ответила на мой вопрос, — прозвучал его низкий, хриплый голос. — Ну так как, я хорошо целуюсь?
Он снова поцеловал ее, и сладкая истома разлилась по всему ее телу. Ей показалось, что она проглотила то самое средство, которым лечила больных, — смесь бренди, сахара и бараньего жира. Он поцеловал ее в висок, а потом начал покрывать поцелуями щеку и шею, спускаясь все ниже и ниже. Все ее тело стало ватным, и она никак не могла собраться с силами, чтобы оттолкнуть его. Вдруг ее охватила паника. А что, если Баррет расположился сейчас где-то неподалеку и наблюдает за ее фургоном? Ей нужно заставить Коламбуса уйти.
— Кол, я устала. Я не смогу уснуть, если ты останешься здесь. Почему бы тебе не лечь возле костра?
Най долго и пристально смотрел на нее. Он понял, что она чего-то боится.
— Что-то не так?
— Да. Я хочу спать, и для этого мне нужно, чтобы весь фургон был в моем распоряжении.
Он отпустил ее и сел на постели, но не ушел. Она ужаснулась, когда он поднял одеяло и лег рядом с ней.
— Кол! Что ты делаешь?
— Ты скоро все поймешь.
Он оперся плечами о деревянный каркас фургона, крепко обнял ее и прижал к своей обнаженной груди. Она вдыхала его сладкий запах, понимая, что теряет над собой контроль. Однако она все-таки еще раз попыталась оттолкнуть его.
— Коламбус Най, немедленно убирайтесь из моей постели!
— Я останусь здесь. Потому что только так я смогу защитить тебя.
— Прекрасно. Тогда уйду я.
— Черта с два! Какая муха тебя укусила, женщина?
Он еще крепче прижал ее к себе, когда она пыталась перелезть через него. Теперь одна ее нога лежала на нем, а его руки сжимали ее, не давая даже пошевелиться. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки она ощущала тепло его тела. Жесткие волосы, покрывавшие его грудь, щекотали ее нежные груди.
Най моментально забыл обо всем на свете, когда почувствовал прикосновение ее твердых сосков. Он забыл о том, что должен защищать ее, и следовал только желаниям своего тела. Запустив пальцы в ее густые волосы, он придвинул к себе ее лицо. Когда он прикоснулся губами к ее губам, ему показалось, что в него попала молния, опалив все тело.
Брианна больше не могла сопротивляться зову плоти, который она еще не до конца осознавала. Вот сейчас рядом с ней Коламбус Най. Он крепко обнимает ее, и она знает, что больше всего на свете хочет, чтобы он всегда был рядом с ней. Его жизнь теперь стала для нее важнее ее собственной жизни. И эту жизнь Баррет Вайт грозится у него отнять.
Однако Баррета здесь не было.
И тут ее осенило. Если бы у Баррета была возможность самому приехать за ней, он бы уже давно приехал. Значит, что-то задержало его, и он послал вперед Панча, чтобы тот дал ей понять, что она не сможет скрыться от Баррета. Она не знала, сколько у нее осталось времени до того, как Баррет приедет и попытается убить Ная. Однако в одном она была уверена: сегодняшняя ночь в ее полном распоряжении.
Одна только ночь, чтобы насладиться друг другом, но воспоминаний об этой волшебной ночи ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Когда она вернется в Сент-Луис и снова окажется в плену у Баррета, эти воспоминания помогут ей выжить.
Она обняла Кола за шею и сказала:
— Целуй меня! О-о, прошу тебя, целуй меня и не останавливайся ни на минуту.
Най нахмурился, уловив нотки отчаяния в ее голосе. Сначала она заставляла его уйти, а теперь требует, чтобы он поцеловал ее. Она чего-то боится? Он сразу понял, что интимная жизнь с мужем причиняла ей в основном боль, а не удовольствие. Он надеялся, что сумеет показать ей, что такое настоящая близость между мужчиной и женщиной, и она давала ему такую возможность. Однако интуиция подсказывала ему, что ее что-то заставило уступить ему. Но зов его возбужденной плоти был так силен, что он не стал выяснять истинную причину ее поступка.
— Я буду целовать тебя везде, — прошептал он, почувствовав, что по всему его телу пробежала дрожь. Сейчас он ощущал такое сильное влечение, какое ему еще никогда не приходилось испытывать. — Везде, где ты захочешь, — сказал он, и их губы слились.
Он обвел языком контур ее губ, а потом провел им по губам. Они раскрылись, давая возможность его языку исследовать влажные глубины ее рта. В нем бушевала такая страсть, что Брианна была не в силах сопротивляться. Она просто отдалась этой страсти. Она вдыхала его запах, ощущала вкус его тела. Все это сводило ее с ума. Теперь она хотела только одного — чувствовать его тело, вдыхать его аромат и ни о чем не думать.
Най покрыл поцелуями все ее лицо, потом нежно сжал зубами мочку ее уха, и по ее телу пробежала дрожь.
— Поцеловать тебя здесь? — пробормотал он, коснувшись губами ее уха. — Или здесь? — спросил он, поцеловав ее в подбородок.
Потом он начал целовать ее шею, легонько покусывал нежную кожу, опускаясь все ниже и ниже, до самой ключицы. Потом он облизал маленькую впадинку у основания шеи.
Брианна застонала и прижалась к нему.
— Как ты это делаешь? — прошептала она, задыхаясь. — Почему у меня внутри все горит огнем?
Кол тихо засмеялся.
— Это правда?
— Да. Я ощущаю в себе дикую, необузданную страсть, такое сильное… желание.
— В каком месте мне еще поцеловать тебя, женщина? — спросил он и нежно сжал ее грудь. — Может быть, здесь? Хочешь почувствовать, как мои губы коснутся твоего соска? Хочешь, чтобы я пососал его так, как это делают младенцы?
Его слова обжигали ее как огонь. Она почувствовала между ногами приятную влагу и трепет. И вдруг она вспомнила Баррета. То, как он хватал ее, как грубо овладевал ею. И она отодвинулась от Кола.
Он же подумал, что она специально сделала это, чтобы ему было удобнее. Кол начал ласкать ее груди, нежно потирая большими пальцами ее соски. Они сразу же увеличились и стали твердыми, как маленькие шишечки.
— Как же ты прекрасна! — пробормотал он, впиваясь губами в ее губы. — Я хочу ласкать и целовать все твое тело. То, что происходит сейчас между нами, — это не грех. Именно так все и должно быть. Ты понимаешь это? Мы принадлежим друг другу.
«Как луна и солнце», — подумала она. Неужели он прав и они действительно принадлежат друг другу?
Его руки, ласкавшие ее груди, дарили ей божественное наслаждение. Несмотря на свой страх, она не могла остановить его. Нет, она просто уже не хотела останавливать его.
Кол высвободил руку и развязал ленту, стягивавшую ее волосы. Потом он пальцами разворошил их. Теперь ее волосы, словно атласные ленты, свободно спадали на его руки. Он гладил эти мягкие пряди и вдыхал их аромат — легкий аромат роз. Этот запах смешивался с чистым и нежным ароматом ее тела. Еще он ощущал легкий, слегка пряный запах страсти, и это сводило его с ума.
Они перекатились на бок, и он начал осторожно расстегивать ее ночную рубашку. Она застонала и положила свою руку поверх его руки, и он, несмотря на то, что внутри у него бушевал настоящий вулкан страсти, понял, что по ошибке принял ее страх за желание. «Не нужно торопиться!» — приказал он себе. Он слишком настойчив. Его руки снова коснулись ее грудей. Он осторожно сжимал их и целовал ее до тех пор, пока она не расслабилась.
Он посасывал ее нижнюю губу, щекотал языком ее нежное небо, потом пососал ее верхнюю губу. Это была своеобразная подготовка. Потом он снова начал целовать ее груди.
Брианна убрала свою руку и поцеловала его в ответ. Он дарил ей столько чудесных ощущений, что она просто потерялась в этом огромном море удовольствия. Когда его губы отстранились от ее губ и он начал своими губами медленно прокладывать влажную дорожку по ее шее, она уже не противилась его ласкам. Он поцеловал ее в ключицу сквозь тонкую ткань ночной сорочки, и она замерла. Его дыхание согревало ее кожу. Когда же его губы опустились еще ниже, она почувствовала, как влажная после его поцелуев ткань сорочки коснулась ее кожи, добавив новый оттенок в палитру тех божественных ощущений, которые дарили ей его губы.
Она почувствовала, что он прикоснулся губами к ее груди, и затаила дыхание. Его прикосновения дарили ей все новые, чудесные и такие сильные ощущения. Она чувствовала себя цветком, который пробивается после суровой зимы через плотный снежный покров, чтобы погреться в лучах солнца. Насладиться его теплом, его ослепительным, обжигающим теплом. Казалось, что все ее тело сжалось в ожидании фантастического взрыва, который сотрясет все ее естество и навсегда изменит ее. Это пугало и в то же время очаровывало ее. Она теперь считала, что нет на свете большего удовольствия, чем это.
