Ирина подошла к Тане и села возле нее на пол.
- Какая ты, Тань, хорошая, добрая - я не шучу, видишь, заботишься обо мне, значит, тебе есть до меня дело.
Таня нахмурилась.
- Да, Ирк, ты хуже меня, ну ее рифму, давай рассказывай все по порядку, если хочешь, давай выпьем, что я зверь что ли какой.
Ирина поднялась с пола.
- А рифма может быть такая - "немножко" Например, "Ну потерпи еще немножко".
- Это кто кому говорит?
- Не знаю. Вообще.
- Ладно, пусть пока так и будет, может, что-то еще в голову придет.
Они выпили по рюмке вина и Ирина начала в красках рассказывать весь вчерашний день, начиная с прощального обеда у матери. Дважды звонил телефон: мать сказать, что Катя уже легла спать, не дозвонившись ей, просила передать спасибо за джинсы и что ей и Вите повесть понравилась, но по поводу персонажей много вопросов, при встрече зададут. Мать звонила явно в хорошем расположении духа, Ирина порадовалась этому, но вникнуть в причину решила потом, когда приведет себя в норму, потом позвонила Галя, обеспокоенная Ириным молчание, перед ней Ирина извинилась, сказала, что у нее Таня и сейчас им поговорить не удастся, но хорошо бы увидеться. Договорились на пятницу. Перебивали. Ирине приходилось несколько раз повторять одно и то же, но Таня была на редкость терпелива - не сердилась на "вставные новеллы", не говорила резкое слово "короче". Наконец, Ирина смогла доползти до своих странных подозрений по поводу "сумасшедшей вдовы" и роли тетки из сберкассы.
- Тань, может быть, все вместе так на меня подействовало, что вижу детективный сюжет там, где его нет?
- А что, может и есть. Вспомни, как это все подействовало на твоего Васю. Может, он что-то знал или подозревал, он ведь, похоже, вездесущий. И когда он к тебе ввалился - какую-то особь женского пола материл, может определенную и тогда... Только что ты с этим знанием правды станешь делать?
- А правда, что? Кому это на пользу? Впрочем, посмотрим. Спасибо, Таня! Ты не представляешь, как ты мне помогла - лучше любого психотерапевта, я теперь завтрашнего дня не боюсь. Теперь давай ты выплескивай.
- Понимаешь, Ир, я как его голос услышу, в какой-то столбняк впадаю и начинаю думать, что это важно: его роман, его фильм, поиски продюсера. Как отойду, опомнюсь, так и понять не могу, какой роман, какой фильм. Ну, даже если и роман, я-то здесь причем. По слухам, его бывшая жена после развода с ним лечилась у психиатра - допек. А мне ведь сейчас важнее Гриши ничего нет. Это я умом знаю и сердцем вроде, но как с ним оказываюсь, все летит куда-то под откос. Что делать ума не приложу.
- Я думаю, Тань, ты просто по природе очень добрая и просто психически не можешь не сочувствовать. Андрей тебя этот, наверное, понял и опекает теперь.
- Знаешь, Ир, к счастью так вышло, что у них с женой это параллельно было.
- Что?
- Ну, измены, что ли... Вот когда я его вызывала, он ведь жену не бросал, она тоже в это время под чьи-то чары попала. Они как-то корректно это прошли, и она почему-то довольна, что я старше, это вроде бы плюс ее мужу, а значит и ей - косвенно. Вот такая философия, да они ведь и правда моложе намного, кто их разберет. А человек он действительно хороший, мне повезло... Так что с Павлом несчастным делать?
Таня почти взвыла. Ирина сидела на стуле, качала ногой, курила, думала.
- А ничего. Что делаешь, то и делай, только бесстрастно. Зовет едешь, просит помочь - помогаешь, если в твоих силах, и все.
- А интимная сторона, тут как быть?
- Спокойно. Ты никого не обманываешь, не предаешь. Нужен он тебе, нравится, ну так что ж.
- А это не разврат?
Спросила Таня робко, Ирина с шутливой важностью надула щеки, нахмурила брови.
- Безусловно, нет. Даже если развратен он, ты чиста как стеклышко - у тебя никакой корысти. У тебя приязнь. И не мучайся, от горячности к его делам только избавься, потому что игры все это и он сам прекрасно в свои игрушки играет, а ты играй, как с племянником, в свободное от работы (то есть тебя самой и Гриши) время, у него родители есть и знаешь как их зовут? Эгоцентризм и Праздность. Пусть себе его пестуют и игрушки новые покупают, а ты приходи, приходи - иногда, посидеть.
- Ну, Ириш, ты даешь, какую метафору тут сочинила. Мне что-то полегчало, хотя, конечно, это нежизненно и я не знаю, как сказанному соответствовать. Но мне понравилось тебя слушать.
- Вот, Тань, какие мы молодцы - укачали друг друга и спокойно сейчас ляжем спать. Тебе завтра утром куда-нибудь надо?
- Да, на урок к моей грузинской принцессе.
- Хорошо. Я тебе дам ключ, встретимся здесь, накрасимся, причешемся и поедем Милице голову морочить. Ну, иди первая в душ.
Вскоре они улеглись. Ирина спала на раскладушке, снился ей огромный набитый чем-то рюкзак, потом на нее неслись в припрыжку гигантские башмаки, а потом - крупно - вдруг лицо Васи. И Ирина всплакнула во сне. Таня же ровно дышала, и лицо у нее было кроткое, как у ребенка... Утром Таня проснулась раньше Ирины, поворочалась на Иринином диване и вскочила, пошла в душ. Крупная, шумная Таня, конечно, задела и стул, и стол, чертыхнулась, и Ирина, как встрепанная, вскочила, ошалело налетела на гостью.
- Ой, Таня, как хорошо, что это ты!
- Я. А тебе что, любовник страстный пригрезился?
- Сама не знаю, кто пригрезился... Фу, сердце колотится". "Ладно. Полежи, я кофе сварю, в постель подам. Давненько, небось, такого не было?
Ирина кротко улыбнулась.
- Давненько.
Пили кофе уютно. Ирина полулежала, Таня устроилась возле нее на полу, накинув на себя легкий большой платок.
- Вот уж доброму вору все впору - драпируешься ты фантастически удачно.
- Это мне от матери в наследство досталось - она что ни наденет, все к лицу, хоть тряпку из "Детского мира". Году в 84-85 я некоторое время натурщицей поработала, не рассказывала я тебе? Так там ьакие особ были две сумасшедшие: мать т дочь, но лица выразительные и пластика волшебная. Я, конечно, не так котировалась - они совсем без комплексов были - их как захочешь ставь и клади - удобно рисовать было. А меня за морду ценили да за то, что накинуть на меня ве что хочешь можно было и стоять и сидеть я могла по долгу. Странные были времена... Мы с Гришей маленьким его сумасбродным папашей в коммуналке... А-а, что вспоминать. Пора за дела.
- Да, пора.
Ирина почувствовала себя отдохнувшей, бодрой. Быстро привела себя в порядок, с недоумением взглянула на попавшийся по пути рюкзак и вспомнила, что обещала его сегодня завезти. "К вечеру. Перед ЦДЛом" - решила она. На улице было пасмурно, но им обеим почему-то это понравилось и даже прибавило настроения. Часть пути проехали вместе, потом простились до четерех-пяти. У Тани был ключ и она могла сама хозяйничать, как ей угодно. Ирина радовалась, что потянуло чем-то студенческим, молодым. Именно в те годы часто жили, ночевали друг у друга. В последние, взрослые годы это такая редкость. После института Ирина решила забежать в парикмахерскую постричься, покраситься. Есть и настроение и повод. А пока она настроилась на занятия со своим милым аспирантом. Встретились в аудитории, обменялись дежурными приветствиями, а потом половину отпущенного времени беседовали о семейных делах - его жену обидела какая-то недобросовестная преподавательница и теперь она не хочет учить русский. А ему грустно - он так привык все с ней делить, во все посвящать. Ирина еще в прошлом году умилялась его вечной присказке: "Приду домой - Заре расскажу". Дети, к счастью, лопочут по-русски. Ирина успокаивала его, как могла - смягчится обида, мол, все уладится, не надо так горевать - им еще долго в Москве жить - все встанет на свои места. Потом они пили кофе и отрабатывали специальную лексику в обстановке институтского буфета. К Ирине подошел преподаватель с другой кафедры, с которым они иногда курили в перерывах.
- Что-то давно тебя не видно, я думал уж ты не работаешь.
- Да расписание сейчас такое - для меня удобное. Как дела? Что нового у тебя, Леша?
- Нового... Да вот умерла самая старая наша преподавательница Аграфена Игнатьевна. Царство небесное. Ты ее знала?
- Мало. Шапочно знакомы.
- Ну-ну, а мне повезло. Я у ней дома бывал. Она какая-то ветвь рода Голицыных. У нее столько диковинок было, а потом речь ее, манеры. Я любовался. На похороны такие люди съехались - и старики и молодежь. Молодежь, правда, мне не понравилась, надменны слишком, да и зашибают крепко, а вот старшие колоритные. Прям галерея портретов. Я там с одной внучатой племянницей все больше на поминках общался - приглашала бывать, да она чуть-чуть моложе нас с тобой. Подходяще.
Леша был холостяком. Все выбирал себе невесту. На Ирину с этой точки зрения не смотрел - сразу отнес ее в раздел " приятельница". Это было правильное решение, поэтому при нечастых встречах они мило болтали, обменивались "светскими" новостями. Леша немножко посидел за их столиком и отправился в библиотеку, где ему обещали оставить свежий "Новый мир". Ирина посмотрела ему вслед. Как она могла забыть - Леша маленького роста и ботинки он носит на каблуках специально подбитых знакомым сапожником. Сантиметра три он, таким образом, себе прибавлял. Лысинка у него аккуратная, чуть больше крупного грецкого ореха. Миниатюра, а не мужчина. Ирина вернулась к прерванному разговору, но нить была уже потеряна, и пришлось еще на полчаса вернуться в аудиторию, где ждали скучные конспекты по философии. Аспирантура, есть аспирантура. "Вот уж куда никогда не стремилась!" - подумала Ирина. В общем, занятия прошли удовлетворительно. Ирина с облегчением покинула институт. До следующей среды она вполне может о нем забыть. Ирина заглянула в ближайшую парикмахерскую (своего мастера, Лизу, она за последний месяц потеряла), посмотрела прейскурант - приемлемо и решила на этом остановиться. Когда она села в кресло, толстенькая кудрявая барышня толстенькими мягкими наманикюренными пальчиками приподняла прядь волос и лениво спросила: "Как стричь-то?" Ирина вежливо сказало свое отработанное годами. "На ваш вкус, лишь бы к лицу". Барышня надула губки и сказала с досадой: "А я-то откуда знаю, что вам к лицу". Ирина, сохраняя доброжелательность, возразила: "Милая девушка, я сюда пришла поправить настроение, отдохнуть, расслабиться. Я же вам доверяю, а вы сердитесь. Зачем?"
