Люси не услышала шагов.
Уайет появился на пороге — небритый, в старом свитере.
— Вот ты где. Я везде побывал — у Элоизы, в “Карлайле”…
Он немедленно замолчал, когда увидел рукопись — и лицо Люси. Она вытерла слезы, схватила бумаги и бросилась к двери. Уайет обеспокоенно отступил.
— Что ты здесь делаешь?
Люси швырнула рукопись ему в лицо. Страницы разлетелись по комнате.
— Я могу объяснить… — начал он — словами любого мужчины, совершившего крупную ошибку.
— Как ты посмел? — Люси подбежала к нему и привстала на цыпочки, так что их глаза оказались на одном уровне. Ее тело трепетало от гнева. Уайет онемел. — Лучше бы подумал о том, насколько нелепа твоя жизнь, а меня оставил в покое!
Люси бросилась к лифту и нажала на кнопку. Она услышала, как Уайет окликает ее. Дверь кабины открылась, когда Уайет выскочил на площадку.
— Может быть, я не знаю, как держать вилку, зато умею отличать хорошее от дурного! Я бы никогда, никогда не опустилась так низко!
Дверь закрылась прямо у него перед носом.
Стоя в лифте, Люси подавила желание разрыдаться и в слезах скорчиться на полу. Она месяцами терпела непрерывную критику Уайета — и для чего? Чтобы он так с ней обошелся, уничтожив не только мечты, но и доверие?
— Вы в порядке, мисс Люси? — спросил портье Говард, с тревогой глядя на девушку, которая нетвердыми шагами шла через вестибюль.
— Нет, — ответила она и покачала головой, когда он предложил свою помощь.
Выйдя на улицу, Люси перевела дух. В воздухе чувствовалось дыхание весны, хотя крокусы в Центральном парке еще не расцвели и без пальто было холодно. Девушка тщетно попыталась собраться с мыслями. Небо слепило синевой; кто-то из соседей высадил в ящиках за окном рубиновую герань. “Ни за какие деньги Уайет не купит небо и весну, — вдруг подумала Люси. — Ему не принадлежат такси, которые мчатся по улицам, похожие на больших желтых рыб. Ему не принадлежит запах жареных каштанов. А также шумные перекрестки, уличные кафе, перекличка клаксонов, лай собак, далекие гудки и человеческий смех”. Сойдя с дейвиллского автобуса, Люси заявила свои права на Нью-Йорк. И он — по-прежнему к ее услугам, если она пожелает.
Мимо прошла девочка с матерью и биглем, тянувшим поводок, и Люси вдруг почувствовала прилив вдохновения. Девушку окружали образы. Свет, падавший из окон, неровный тротуар, подросток на скутере… Нью-Йорк не отрекся от нее. Она докажет Уайету, что способна воплотить свои мечты без его помощи. Она не будет сидеть сложа руки, пока “Таунхаус” и Уайет фабрикуют собственные версии произошедшего. Бодро шагая к квартире Элоизы, Люси ощущала в воздухе надежду.
Пирожные “Твинки” хранятся двадцать пять дней, а не семь лет и уж точно не пятьдесят. Более того, двадцать пять дней — это необычайно долгий срок для хлебобулочных изделий.
Секрет “Твинки” заключается в отсутствии молочных ингредиентов; поскольку в составе пирожных нет молока, “Твинки” портятся гораздо медленнее, чем другая выпечка. Нужно всего сорок пять секунд, чтобы взорвать “Твинки” в микроволновке.
Дотти Хейз, сидя над овощным салатом в клубе “Колони”, поцокала языком в знак сочувствия. Люси Эллис, возможно, не обладала голубой кровью, но Дотти давно поняла, что эта девушка, которая так долго терпела ее сына, — аристократка от природы. Дотти страшно злилась оттого, что Уайет не рассказал Люси про книгу и не отказался от публикации давным-давно. Напротив, он готовил бедняжке засаду. Дотти испытала настоящее облегчение, когда Люси позвонила и попросила о помощи. Она немедленно пригласила ее на ланч.
— Я охотно тебя поддержу, Люси. Твой труд заслуживает признания. И потом, после всего, что натворил этот идиот…
Люси улыбнулась и жестом остановила Дотти. Она потрясающе выглядела в ярко-синем обтягивающем платье.
— Спасибо. Вы так великодушны… Трудно представить более подходящее место, чем ваша библиотека.
Дотти принялась взволнованно крутить салфетку. Люси, надо отдать ей должное, до сих пор не сказала ни одного плохого слова в адрес Уайета. Может быть, девушка намерена дать ему второй шанс? Он, конечно, не заслуживал прощения — но материнское сердце не давало Дотти покоя.
— Я никогда еще не видела Уайета таким расстроенным, — осторожно сказала она, чтобы прощупать почву. — Он раскаивается, что причинил тебе боль. Ты знаешь, что он отменил публикацию этой проклятой книги?
Люси вздохнула, но ничего не сказала. Она отпила воды.
— Давайте лучше не будем упоминать Уайета.
— Конечно, я тебя понимаю… — но тут же Дотти, вопреки доводам рассудка и желанию Люси, продолжила: — Но… но благодаря тебе он необыкновенно изменился. В последнее время… когда ты была рядом… он даже звонил мне и спрашивал, как дела. Он стал спокойнее… даже добрее. Так странно… что он и сам стал другим.
— Я благодарна Уайету за все, что он сделал, но не желаю его видеть, Дотти. Если я ставлю вас в неловкое положение — пожалуйста, скажите.
— Нет-нет…
Люси говорила так решительно, что Дотти не посмела настаивать.
— Мне неловко исключительно из-за Уайета, а не из-за тебя, девочка.
Как бы ей ни хотелось иного развития событий, Уайет не заслуживал эту девушку. Люси была трудолюбивая, скромная, верная, любознательная… именно то, что он искал и о чем молилась Дотти. Но он предал Люси.
Дотти окинула взглядом клуб, куда не было доступа посторонним. Большинство женщин в столовой знали Люси — лично или благодаря журнальным статьям, которые представляли мисс Эллис каким-то неземным созданием. Вскоре они узнают об ее подлинном происхождении. Они прочтут клевету, написанную этой потрепанной стервой Корнелией Рокмен.
Дотти понимала, что обязана показать людям внутреннюю красоту Люси.
Да и вообще план был занятный.
— Почему бы вам с Элоизой не заглянуть ко мне завтра? Мы обсудим детали, — предложила Дотти. Она всегда мечтала о дочери и не собиралась совершать ту же ошибку, что и Уайет.
— Я подожду здесь, — беззаботно сказал Уайет, устраиваясь на маленькой кушетке в вестибюле. Люси все еще жила у Элоизы, насколько он знал, и он готов был ждать хоть весь день — лишь бы девушка спустилась и выслушала его искренние извинения.
— Прошу прощения, сэр, но вы тут не останетесь, — портье, седоватый мужчина за пятьдесят, сурово взглянул на гостя. — Юная леди не желает вас видеть. Она так и сказала.
Черт возьми.
Может быть, портье не чужд романтики?
— Я хочу объясниться. Я совершил страшную ошибку, но Люси мне небезразлична…
— Да, Люси — исключительная женщина. У меня сразу поднимается настроение, когда я ее вижу.
— Вы понимаете, почему я по ней скучаю! — кажется, сработало. — Я не могу ни есть, ни спать… только и думаю о своем проступке.
Признавшись постороннему человеку, Уайет испытал странное облегчение. Портье кивнул — видимо, он оценил чувства Уайета.
— И все-таки вам нельзя здесь сидеть, — сказал он.
Уайет, досадливо нахмурившись, двинулся к двери. В животе у него все стянуло. Каким образом повидать Люси и объяснить, что он раскаивается?
— И пожалуйста, не присылайте столько цветов, — добавил портье. — Дамы очень заняты и не хотят, чтобы каждые десять минут их прерывал посыльный. Передайте это своему другу мистеру Питерсу. Не знаю, что он пытается доказать, заваливая мисс Карлтон розами. Он должен был сделать ей предложение еще несколько лет назад…
Уайет, опустив голову, вышел.
— Уайет звонит мне без перерыва, — сказала Меллори, опираясь локтями на стол в кабинете, и посмотрела на Люси, которая опустилась в мягкое кресло рядом с Элоизой.
— Правда? — Люси смотрела редактору прямо в глаза, решив не поддаваться на провокации. — Ну что ж, вы знаете, зачем мы пришли. Корнелия рассказала нам о статье.
Меллори нахмурилась и прикусила губу.
— Вы мне нравитесь. Вы пользуетесь успехом у людей, которые покупают мой журнал. Но я скажу вам то же, что и Уайету. Это бизнес. Я обязана думать о доходах. Наши рекламодатели — в основном косметические и ювелирные фирмы. Если дела у них идут скверно — значит, у нас тоже. Хотите вы того или нет, но сенсация поднимет продажи.
Именно такого ответа и ждала Люси.
— Мы не просим уничтожить статью. Всего лишь опубликовать ее в следующем номере.
— Чтобы вы успели покинуть страну? Простите, но я не хочу, чтобы меня опередили. Я не могу себе этого позволить.
— Никто вас не опередит, — сказала Люси. — Вы получите кое-что поинтереснее…
Она положила на стол приглашение — листок с эскизом платья и анонсом, аккуратно напечатанным на полях. Дешево и просто — не пришлось тратить деньги и время — и вместе с тем очень стильно. Люси и Элоиза забрали приглашения из типографии по дороге в редакцию.
