Иногда Бэрри возвращался с курсов и съедал то, что они приготовили. Фиона требовала, чтобы он ел не торопясь и все распробовал.
Каждый раз ей приходилось слушать истории о неверности супруга миссис Хили. Поначалу Фиона пыталась не слушать.
— Не говорите мне об этом, пожалуйста, вы же хотите, чтобы все в вашей семье наладилось, и, когда это произойдет, вы будете жалеть о сказанном.
— Нет, не буду, ты же моя подруга. Ты должна меня выслушать. Ты должна знать, какой у Бэрри отец. У нас все было замечательно, но два года назад все изменилось. Он познакомился с кем-то, и началось.
— Вы же не можете знать наверняка, миссис Хили. Может быть, он просто устает на работе или стоит в пробках.
— Нет никаких пробок в четыре часа утра, когда он возвращается домой. И я узнавала в компании, он работает двадцать восемь часов в неделю, но дома он отсутствует ровно в два раза больше.
— А дорога туда и обратно? — произнесла Фиона, почти отчаявшись.
— До работы ему добираться десять минут, — ответила миссис Хили.
— Возможно, ему хочется больше свободного пространства.
— У него и так все в порядке, он спит в смежной комнате.
— Может, чтобы не будить вас?
— А может, чтобы не быть со мной.
— А если она существует, то кто она, как вы думаете? — шепотом спросила Фиона.
— Не знаю, но я выясню.
— Вы думаете, кто-нибудь с работы?
— Нет, там я всех знаю, там не с кем. Хотя это может быть кто-то, с кем он общается по работе, а таких может быть половина Дублина.
Общаться с ней было просто невозможно.
— Она разговаривает с тобой обо всем этом? — спросил Бэрри.
— Ты знаешь, мы болтаем обо всем понемногу, — соврала она.
Нэсса Хили считала Фиону своей подругой, и невозможно было допустить, чтобы об их разговорах узнал кто-то еще.
Бэрри и Фиона часто виделись. Они ходили на футбольные матчи и в кино, а в хорошую погоду катались на мотоцикле, и Фиона увидела такие места, где раньше никогда не бывала.
Он никогда не спрашивал ее о поездке в Рим — viaggio, как они называли ее. Но Фиона надеялась, что, когда подойдет время ехать, он предложит ей присоединиться, и потому на всякий случай сделала паспорт.
Иногда они встречались со Сьюзи и Луиджи, которые пригласили их на свою свадьбу в середине июня. Сьюзи сказала, что не получится провести медовый месяц в Риме, потому что и ее, и его родители не согласны.
— А ты сама изучаешь итальянский? — спросила Фиона.
— Нет, если они захотят общаться со мной, то пусть изучают мой язык, — заявила Сьюзи, которая, видимо, ожидала, что эскимосы заговорят на ее языке, когда она отправится на Северный полюс.
Ученики курсов устроили вечеринку. Каждый купил что-то из продуктов. Они обсуждали, что сначала хорошо было бы поехать во Флоренцию, посетить Сиену, переночевать там в отеле, а уж потом переместиться в Рим. Чем больше набиралась группа, тем дешевле обходилась поездка, и потому каждый решил сообщить о предстоящем путешествии своим знакомым.
— Я бы хотел, чтобы ты поехал, папа, — сказал Бэрри, — это для меня очень важно, и, кстати, вспомни, мы с мамой всегда сопровождали тебя в загородных прогулках, которые устраивались у вас от работы.
— Я не уверен, что буду свободен, сынок, но если получится, то обязательно поеду.
Бэрри так же сообщил Фионе, маме, приятелю с работы и соседу из ближайшей квартиры. Фиона сказала, что спросит своих подруг Гранью и Бриджит, но они и так собирались. В итоге и Сьюзи с Луиджи сказали, что подумают.
Уроки по кулинарии продолжались. Фиона и мама Бэрри собирались приготовить экзотический десерт под названием cannoli. В его состав входило много фруктов, орехов и сыр.
Бэрри усомнился, что они все делают правильно, но они сказали, что если он сомневается, то пусть уточнит у Синьоры. Синьора сказала, что cannoli alla siciliana одно из самых популярных блюд в мире, и не могла дождаться, когда сможет попробовать его.
Фиона и Нэсса Хили продолжали секретничать. Фиона поделилась с ней, что Бэрри действительно очень сильно ей нравится, что он очень добрый, но она не хочет торопить его, так как не думает, что он готов к серьезным отношениям. И мама Бэрри поведала, что так же вела себя со своим будущим мужем в начале их знакомства. Даже было время, когда она могла заявить, что не любит его, и отпустить куда глаза глядят. Но не сейчас.
— А почему так? — хотела знать Фиона.
— Когда я была в больнице, я сделала такую глупость, ты знаешь, и он прислал мне цветы. Мужчина так не поступит, если ему все равно. Когда я спросила про букет, он сказал, что ничего не знает, но я-то не сомневаюсь, что это он. Ему все-таки не все равно, Фиона. И это дает мне силы.
И Фиона ругала себя на чем свет стоит за то, что она такая глупая. Она посмотрела на Нэссу Хили и поняла, что та полна надежды, и как после этого она могла рассказать, что это она передала этот чертов букет. Тем более они никогда не обсуждали ее попытку самоубийства. Этот букет в тот момент вернул ее к жизни.
Об этом никому не надо рассказывать. Если узнает Сьюзи, она может поделиться с Луиджи, а тот может рассказать своему приятелю Бартоломео. К тому же после этого Сьюзи могла начать относиться к ней хуже, а Фионе этого совсем не хотелось.
— Я тебе нравлюсь, Фиона? — спросила миссис Хили, когда они готовили лимонный пирог.
— Очень нравитесь, — ответила Фиона.
— И ты бы сказала мне правду?
— Да. — Голос Фионы дрогнул. Она словно ждала удара. Наверное, она как-то узнала о цветах. Ну, может, это и к лучшему.
— Как ты считаешь, мне нужно краситься тенями? — спросила миссис Хили.
— Тенями?
— Да. Пойти к консультанту, чтобы узнать, какие тени мне больше всего подходят. Наверное, это все у них разработано.
— И сколько стоит такая услуга у специалиста?
— О, у меня есть деньги, — сказала миссис Хили.
— Ну, вообще-то я не сильна в этих вещах, но у меня есть подруга, которая разбирается в этом. Я спрошу у нее.
— Спасибо, Фиона, — поблагодарила миссис Хили. Ей, наверное, было около сорока пяти лет, но выглядела она на все семьдесят пять и думала, что по-прежнему должна нравиться мужу.
Сьюзи сказала, что это отличная идея.
— Куда ты собираешься? — спросила она.
У Фионы не хватило смелости признаться, что она говорила не о себе. Она немного расстроилась из-за того, что Сьюзи поняла, что она нуждается в ее совете, но она так пыталась выглядеть и вести себя по-взрослому все эти дни, что решила не обращать внимания на то, что подумала Сьюзи.
Миссис Хили была довольна этими новостями.
— Ты знаешь, что мы должны сделать? — произнесла миссис Хили заговорщицким тоном.
— Я думаю, мы должны пойти к дорогому стилисту и полностью сменить свой имидж.
Фиона почувствовала слабость. Она сэкономила деньги, чтобы поехать в путешествие вместе с Бэрри, и теперь ей придется их потратить.
К счастью, у Сьюзи оказался знакомый недорогой стилист.
И по прошествии нескольких недель миссис Хили окончательно перестала носить темные вещи. Она разобрала свой гардероб, отложив всю одежду бледных тонов, и подобрала к ней цветные шарфики и платки. Теперь ее волосы были покрашены и подстрижены коротко, и вместо семидесяти пяти она стала выглядеть на пятьдесят.
Фиона из своих длинных волос, болтающихся сосульками, сделала короткую стрижку, и сразу появился эффект густых волос. Все в один голос заявили, что она выглядит потрясающе. Она носила ярко-красные и желтые цвета, и даже один или двое хирургов сделали ей комплименты и стали заигрывать с ней, на что она весело смеялась. А ведь раньше бы она подумала, что они хотят жениться на ней.
И отец Бэрри стал больше времени проводить дома, хотя и ненамного, и, казалось, он в любое время был рад видеть Фиону.
Но, похоже, ни новая прическа, ни одежда не могли заставить его бросить свою любовницу.
— Ты очень хорошо влияешь на мою маму, она выглядит потрясающе, — сказал Бэрри.
— А я, я как выгляжу?
— Ты всегда выглядишь великолепно. Но послушай, не дай ей понять, что я рассказывал тебе о ее попытке свести счеты с жизнью. Она часто просит меня поклясться, что я никогда не скажу тебе. Она ни за что не хочет потерять твое уважение.
Фиона проглотила ком в горле, когда услышала эти слова.
Они, как обычно, болтали, стоя на кухне и отделяя белки от желтков.
— Я обнаружила, где она работает.
— Кто?
— Женщина, любовница Дэна. — Миссис Хили сказала это с удовлетворением, как будто после успешно проделанной работы детектива.
— И где же? — Значило ли, что это открытие в очередной раз грозит Фионе нервным срывом.
— В одном из самых дорогих ресторанов Дублина — «У Квентина». Слышала о таком?
— Да, об этом месте часто пишут в газетах, — произнесла бедная Фиона.
