Но до презентации было еще далеко, а шеф - вот он, рядом, по ту сторону дубовой двери.
И теперь Иван стоял на пороге кабинета, прекрасно зная все, что скажет ему шеф. "Это будет бессмысленный разговор. Но пока с тобой говорят, а не бьют сразу в морду - значит, еще не все потеряно", - утешил себя Иван и, подмигнув секретарше, вошел в кабинет.
Босс - огромный, толстый, шумный, курил сигару и ходил по кабинету из угла в угол, как рассерженный лев по клетке.
- Здравствуйте, о всемогущий повелитель телеэфира, - Бобровский смиренно сложил ладони у подбородка.
Но его шутливое приветствие не смягчило начальственного гнева. Наоборот. Рассерженный лев чуть не подавился своей сигарой. Босс откашлялся и спросил:
- Вазелин принес?
- Я его всегда беру на встречу с вами. На всякий случай.
- Ну и как, Бобровский, ты что предлагаешь - сначала тебя употребить, а потом выгнать или сразу выгнать?
- Других вариантов нет?
- А откуда им взяться?
Босс решительно направился к своему креслу и опустился в него с видом человека, принявшего эпохальное решение.
- Так вот, Бобровский. Есть новость, которая тебя заинтересует. Мы закрываем твою передачу. Все. Всем надоели твои мелкие уголовники и всякая шантрапа. Ты один просрал три последних громких скандала. С прокуратурой, с Верховным судом и с Министерством обороны! Они прошли по всем каналам!
Иван кивнул, сохраняя спокойное выражение лица. Хотя ему и хотелось заорать в ответ, но он проговорил веско и сдержанно.
- Да, все каналы там потоптались. А информации - ноль. Одни сопли и вопли. Потому-то я и не делал...
- Чушь! Ты не делал, потому что у тебя нет концов. Все твои хваленые ментовские связи - не круче вшивого мусорка с земли, в звании капитана.
- Мои капитаны уже носят генеральские лампасы. Ничего не поделать, в команде информаторов идет смена поколений.
- Пока идет смена поколений, ты вместе с командой можешь вылететь из высшей лиги! Да ты уже вылетел! Мы опять в жопе, и все из-за тебя. Где передача? Где настоящая передача с настоящим криминалом? Мы тебе платим не за карманников и лохотронщиков! Сегодня убили Дерюгина! Много ты об этом знаешь?
- Чуть меньше, чем убийца.
- Блефуешь, Бобровский. Откуда ты можешь что-то знать?
- Еще не время раскрывать свои карты.
- Так поделись с людьми! Выдай материал! Сделай передачу, чтоб не стыдно было пустить в эфир!
- Дайте мне неделю.
Босс прищурился, разглядывая Ивана. Наверно, на него все-таки подействовал спокойный и уверенный тон журналиста. И он вынес вердикт:
- Два дня. Сделаешь Дерюгина - пойдешь в гору. Обещаю. Не сделаешь пойдешь в жопу. Свободен.
- Слушаю и повинуюсь, - Иван снова сложил ладони и поклонился.
Он вышел в приемную, закрыл за собой дверь и несколько секунд стоял, медленно втягивая воздух и шумно его выдыхая.
- Что, йогой занимаешься? - не без ехидства спросила секретарша.
- Устраняю пробои в ауре, - интимно понизив голос, ответил Бобровский и присел на край ее стола. - Но это не йога. Это Тантра. Искусство магического секса.
- Так вот чем ты с шефом занимался, - протянула секретарша. - Кстати, тебе тут девушка звонила. Я просила перезвонить через десять минут. Не думала, что вы так быстро кончите.
- Я кончаю строго по расписанию, как "Восточный Экспресс", промурлыкал Бобровский, откровенно заглядывая в вырез ее кофточки.
- Ой, кто бы говорил.
Зазвонил телефон, и секретарша, подняв трубку, глянула на Ивана.
- Не знаю, освободился ли он. Сейчас посмотрю...
Бобровский прошептал ей в ухо: "Узнай, кто спрашивает".
- Что-то не видно его поблизости... Вы не могли бы представиться? Силакова?
Иван спрыгнул со стола и закивал головой, показывая пальцем на параллельный аппарат.
- Слушаю, Бобровский.
- Ванька, привет! Я наконец-то сняла дом! Тот самый, в Архангельском.
- А-а... поздравляю, - озабоченно ответил он.
- Ты что такой унылый? Что у тебя случилось?
Иван устроился в кресле поудобнее, закурил и заговорил еще более печально:
- Да так... ничего. Думаю вот, подождать, пока уволят, или самому написать, "по собственному"?
- Вот те раз! У тебя же так хорошо все шло.
- Ну, старуха, знаешь... Шло, шло, а потом как встало! Интриги. Им же все время рейтинг поднимать надо. Погоня за дешевой сенсацией.
- Подожди, Вань! Ты знаешь, ты приезжай. Все расскажешь. И заодно поможешь. Мне как раз нужна твоя помощь. Твоя грубая физическая сила.
- А что такое? - удивился Бобровский.
- Ванька, так я же сегодня переезжаю в этот дом! А ты бы мне помог сумки снести. Ванечка, помоги, а? В Архангельское съездим. Наш новый дом посмотришь. А по дороге расскажешь все. Может, что-нибудь придумаем.
- Да? А Саши что, нету?
- Нет, он в Питере.
- Что ты говоришь? В Питере?
- Да.
"Все уже в Питере, а я тут торчу!" - подумал Бобровский. Его охватила досада при мысли о том, что вместо работы над блистательным репортажем с места происшествия он сидит тут в Москве, смотрит на соблазнительные коленки секретарши - о, да она не в колготках, а в чулках! - и нанимается в грузчики к деревенской красотке, жене криминального авторитета... Стоп!
То, что Нина Силакова была женой криминального авторитета - это была мимолетная фантазия. Бобровский знал, что Саша работает в каком-то фонде ветеранов. Да все эти фонды часто оказывались замешанными в какую-нибудь темную историю. Но почему-то Ивану никогда и в голову не приходило, что Нина и Саша, его старинные приятели, могут быть связаны с криминалом... "Саша. Вот кто может быть моим новым информатором, - подумал Иван. - К нему подкатимся через супругу. Самый надежный подход. Так-так, уже теплее".
- А когда Саша вернется, Нина?
- Не знаю... А что? Почему ты все это спрашиваешь?
- А он не будет ревновать? Все-таки таскать сумки - это как бы супружеские обязанности.
- Дурак. Ты едешь или нет?
- Я не еду, я лечу!
Он действительно добрался до Марьина как на крыльях. Таксист попался толковый, обошел все пробки, словно Марадона. Иван даже почти не торговался с ним, и заплатил всего на десятку меньше, чем требовал извозчик.
Он взлетел на площадку, позвонил и увидел за открытой дверью Нину и еще какую-то красотку-малолетку.
- Грузчика из Быстроупака вызывали? Чай пить не будем, там попьем. Это кто, что за дитя природы? Здорово, дитя. Я прогрессивный журналист Бобровский, а ты кто?
Девчушка залилась краской, и Нина осадила Ивана:
- Это Варя, но ты к ней не приставай. Побереги свои силы вот для этих чемоданчиков.
Она отвела волосы со лба, оглядывая квартиру.
- Так, ладно. Дайте мне собраться с мыслями... Это я взяла, зубные щетки взяла, жидкость для посуды взяла... вроде бы все взяла. Теперь с тобой разберемся. - Она повернулась к Варе, подвела ее к столу и что-то черкнула на странице календаря. - Это - мой мобильный. Это - телефон Макса, фотографа. Сейчас поедешь к нему, он тебя отснимет. Вот ключи. До поступления поживешь у меня. Нечего ментов баловать, у них и так морды кирпича просят.
Бобровский, уже стоя на пороге с двумя чемоданами, оглянулся:
- Что это, старуха, ты такие серьезные заявления делаешь?
- Ты знаешь, теперь на вокзале, оказывается, переночевать нельзя, чтобы под мента не лечь.
- Почему? Я - могу. А кто не может?
- Вот она.
- А почему она ночует на вокзале? Дитя! В чем дело?
- Я приехала поступать в модели. А мне говорят....
- Так, понятно, - кивнул Иван. - Нина, ты решила поселить это дитя у себя?
- Да. Мы все равно переезжаем.
- Ну хорошо. Не запирайся, дитя, я еще вернусь. Нин, ты машину-то открой.
Нина все не могла закончить инструктаж:
- Замок простой. В холодильнике можно брать все. В квартире не курить. Вечером позвони мне на мобильный. Все, Варя-Варвара. Выше нос. Все у тебя получится. Пока!
Иван спустился вместе с Ниной, погрузил чемоданы в багажник и сказал:
- Заводи свой агрегат, пока я сбегаю за коробкой.
Вернувшись наверх, он увидел, что Варя уже подтащила тяжелую коробку к самому порогу.
- Вот что, дитя курятника. Не надрывайся, а то искривление ног заработаешь, - сказал он. - А паспорт у тебя есть? Ну-ка, предъяви.
- А что, не похоже? Мне шестнадцать уже давно исполнилось. А почему дитя курятника?
- Потому что курочка ты нетоптаная, вот почему. - Иван перелистал паспорт и опустил его в карман своей куртки. - Пусть пока у меня побудет. На всякий случай. Я к тебе заеду. Не прощаемся, цыпочка.
Погрузив коробку на заднее сиденье, он уселся рядом с Ниной. Машина дернулась, трогаясь с места, и Бобровский не удержался от замечания:
- Кто тебя учил ездить? Не бросай сцепление. Поворотник включи.
- Не нравится, иди пешком, - отрезала Нина, дерзко выруливая в левый ряд и не обращая внимания на возмущенный гудок притормозившего "Москвича".
Иван прикусил язык. Каждый водитель считает себя асом. А женщина за рулем - не просто ас, а королева автострады. Спорить с Ниной не стоило, особенно сейчас. Но все же, как только они выбрались на кольцевую, Иван сказал:
