От аэропорта такси довольно быстро домчало их в район набережной Раффлза, названной в честь основателя города и порта, откуда начиналось строительство и заселение Сингапура. Именно здесь проходила южная граница старого чайна-тауна, со всем его привычным антуражем, знакомым ей по Лос-Анджелесу. Все те же узкие улочки, забитые народом и застроенные двух-трехэтажными домами, нижние этажи которых занимали лавки, мастерские и ресторанчики. На стенах домов, по южно-китайской традиции, в металлических держателях были укреплены шесты, на которых сушилось белье, порой закрывавшее сверху, как транспарантами, всю улицу.
Единственной необычностью по дороге было левостороннее движение, унаследованное от колониального английского прошлого вместе с английским языком, а также обилие велорикш. Обращала на себя внимание также большая примесь в восточно-азиатской толпе темнокожих бородатых индийцев в чалмах.
Дядюшка Чан проживал в переулке между улицами Робинсон-роуд и Саус-бридж-роуд, недалеко от крупнейшего индуистского храма Мариамман, одного из воплощений богини Деви, жены страшного бога разрушений Шивы. Вся сводчатая крыша храма была уставлена резными фигурами всевозможных индуистских богов и мифологических персонажей. В общем, неплохое и оригинальное соседство для китайцев, приучавшее их к этническому добрососедству и веротерпимости.
Дядюшка Чан специализировался на торговле золотыми изделиями. Правда, из-за высокой конкуренции в этой области, как он пояснил по дороге Сузи, доходы в последнее время она приносила не слишком большие. Как выяснилось из последующей речи, жаловался он с расчетом, ибо в завершении намекнул на то, что за оказанную услугу по контролю за дочерью более удачливого американского родственника рассчитывает на льготный кредит от него.
В доме Сюзанну уже ждали все собравшиеся по такому случаю родственники. Благодаря этому ей удалось с ходу избавиться от громоздкого чемодана с подарками, подготовленного родителями для раздачи сингапурскому клану Чанов. Своих собственных вещей у Сюзанны было немного, и они поместились в одной дорожной сумке. Как она себе представляла, для скромной студентки в тропиках вполне хватит шорт, купальника и пары маечек с сандалиями и панамкой. А из предметов роскоши достаточно будет тюбика губной помады и зубной щетки.
При расспросах о жизни родственников за чашкой освежающего зеленого чая посетовали, как водится, о том, что сама мадам Лунг, урожденная Чан, не смогла пожаловать к любимому брату, порадоваться на своих племянников. Суетиться всерьез на кухне и потчевать домашней пищей, правда, не стали, ибо семейство решило отпраздновать такое событие в китайском ресторанчике на набережной, специализирующемся на блюдах из морских продуктов.
Ресторанчик оказался небольшим, всего на несколько столиков, но очень уютным. Он был расположен на выносной платформе почти над самой водой. Столики стояли под открытым небом, прикрытые тентами, на случай обычно кратковременных, но весьма частых в Сингапуре дождей. До начала серьезных муссонных ливней было еще далеко, самые сильные и затяжные проливные дожди приходятся здесь на ноябрь и декабрь.
Из морских блюд заказали суп из акульих плавников, зажаренную целиком рыбу в кисло-сладком соусе с семенами лотоса, побегами бамбука, орешками и прочими приправами, салат из сушеных медуз, а также запеченных крабов. Ну и решили попотчевать гостью местным деликатесом - маринованными лягушечьими лапками, покрытыми толстым и сплошным красным слоем настоящего тропического чили. Естественно, к этому добавлялось огромное блюдо с жареным рисом, смешанным с яйцами и зеленью, овощные закуски, а также местное пиво "Тайгер" и "Анкор".
Хотя Сюзанна пиво не любила, но оно оказалось совсем не лишним, особенно после настоящего, первозданного тропического чили, а не ослабленной подделки для туристов. Поначалу казалось, что любая жидкость сразу закипала, попадая в желудок в соединении с этой гремучей обжигающей смесью. Потом, после пива, пришлось еще выпить несколько бутылочек "Перье", чтобы успокоить разгоряченное нутро. Зато, как утешили ее родственники, никакие вредные тропические микробы и паразиты в организме после такого обеда не задержатся.
Выйдя из ресторанчика, они прошлись пешком по набережной, которая чем-то напоминала набережную в Лос-Анджелесе - любимое место ее прогулок в детстве, затем свернули опять в китайский квартал, к себе домой. Вся вечерняя жизнь в перенаселенном чайна-тауне, казалось, была вынесена на улицу. Семьи вытаскивали наружу табуретки и стулья и ужинали прямо здесь, на виду у прохожих. Здесь же готовилась еда на продажу на небольших переносных жаровнях, закрепленных на специальных платформах трехколесных велосипедов. Многие уже устраивались спать, причем тоже прямо на улице, возле входа в дом, ибо без кондиционера внутри было очень душно.
Сюзанне с ночлегом повезло. Как дорогую гостью из далекой страны ее разместили в комнате, где был этот самый кондиционер. Страшная усталость после дороги и перенасыщение впечатлениями дали себя знать, и она быстро заснула.
Наутро, наскоро перекусив на кухне парой тостов, запив их чашкой чая по-английски, с молоком, и захватив увесистую пачку легкомысленно выглядевших сингапурских долларов с изображениями птичек и тому подобных цветасто-веселых картинок, столь отличающихся от уныло-серьезных американских баксов, она отправилась в свой нелегкий и тернистый студенческий путь на чужбине. Перед этим долго пришлось отбиваться от предложений родственников сопроводить ее в первой деловой поездке на незнакомой земле.
Дорога к будущим знаниям на медленно ползущем городском автобусе, останавливающемся через каждые пару сотен ярдов, заняла почти час. Наньян Дасюэ, в переводе "Университет южных морей", располагался в центре Джуронга, западном пригороде Сингапура, среди остатков еще не вырубленных джунглей. Здесь ей предстояло отмучиться целых девять месяцев, то есть полный местный учебный год. Занятия начинались через два дня, и надо было поторопиться с окончательным оформлением своего поступления - прежде всего зарегистрироваться и внести плату за обучение в первом семестре.
Комплекс университетских построек был разбросан на довольно большой площади, в центре которой располагалось вытянутое в длину двухэтажное административное здание ректората, с башенной надстройкой по центру. Здание было выполнено в традиционном китайском архитектурном стиле, со стенами из красного кирпича и зеленой крышей из глазурованной черепицы, с изогнутыми углами по краям.
Сразу у входа в ректорат она натолкнулась на Лору. Опять повезло, можно сказать, с ходу приобрела бесплатного гида по окрестностям и местным бюрократическим тропам. И действительно с ее помощью и пробивными способностями она быстро прошла все необходимые формальности. Главное, обзавелась официальным документом в виде маленького картонного, закатанного в пластик прямоугольника с собственной фотографией - удостоверением студента Наньянского университета. Девушки столь же успешно решили и жилищную проблему, получив право на вселение в студенческое общежитие, естественно в одну комнату на двоих.
Как объяснили в ректорате, при желании иностранцам можно размещаться вместе с местными студентами. По мнению администрации, это помогало иноземцам быстрее врасти в местную среду и лучше изучить язык и культуру. Конечно, выглядело это вполне в духе наставлений отца, и у Сюзанны на некоторое время даже появилась мысль пойти навстречу пожеланиям администрации. Но Лора быстро отговорила ее от этой безумной затеи.
- Да ты что? Это тебе не американский университет. Местные китайцы живут не по двое, а по восемь-десять человек в комнате и спят на двухъярусных кроватях. Нам такой экстравагантной жизни долго не выдержать, да и мальчики в такую коллективную обитель вряд ли пожалуют.
Общежитие размещалось в нескольких трехэтажных корпусах, разбросанных по обе стороны главной университетской дороги, недалеко от учебных зданий. Им достался первый этаж. В комментариях подружки это тут же нашло должную оценку.
- Похоже, администрация все же по-своему заботится о нас, стремится облепить тайный доступ поклонникам.
Однако, как быстро выяснилось, проживание на первом этаже грозило не столько нашествием поклонников, сколько другими напастями, о коих им поведал начальник местного полицейского участка полковник Ван, плотный, коренастый, с широкой грубой, изрытой оспинами мордой профессионального служаки. Ввалился он к ним в комнату без стука, зато при полном параде, в мятой, пропотевшей черной форме, с револьвером в кобуре и даже со стеком под мышкой. Причем буквально через несколько минут после их появления, как будто сидел в засаде в кустах в ожидании их прибытия. Как выяснилось позднее, главный местный борец за студенческую нравственность и порядок.
