— Как ты посмела спуститься вниз одетая, как… точнее вовсе неодетая?!
— Посмела? Я смею, потому что это мой дом и я делаю то, что хочу!
— Тиффани, я только что проводил до дверей двух клиентов банка, мужчин. И если бы ты спустилась с лестницы пятью секундами раньше, они бы тебя увидели!
— А разве на меня нельзя смотреть?
Рэндольф облизнул губы. Ее красивое тело вновь приковало к себе его взгляд. Понимает ли она, до чего привлекательна и как провокационны ее слова? Он знал, что Джон Корт позаботился, чтобы она сохранила полное невежество относительно некоторых аспектов бытия, так что, возможно, все эти насмешки и издевательства, приводящие в бешенство Рэндольфа, для нее были вполне естественны и безобидны.
— Дело не в этом, — наконец выдавил он.
— Ведь папа часто выходит к завтраку в халате. По-моему, дело в том, что для мужчин правила одни, а для нас другие. Как всегда! Но в любом случае, все это чепуха! Никто меня же видел.
— Я видел.
— О, ты! Ты не в счет.
Ярость и страсть кипели в его душе, поочередно сменяя друг друга, поднимая невидимую волну насилия… Не в счет? Боже, ну он ей покажет… Он с трудом взял себя в руки.
— Вот здесь ты ошибаешься, дорогая, — нарочито спокойно произнес он. — Серьезно ошибаешься.
— Повторяю, это мой дом и я буду делать то, что мне нравится. А если тебя это не устраивает, ты можешь убираться. Ничто не будет мне так приятно, как навсегда избавиться от твоего общества.
Она вышла, хлопнув дверью, оставив его в смятении чувств. В этот миг он ненавидел ее за ту темную страсть, что охватила его и чуть было не вырвалась на свободу, и был полон отвращения к себе за то, что желал ее до безумия. Тиффани посмела вывести его из себя — но ненадолго. Вскоре он поговорит с нею об их браке, и уж тогда он ей крылышки обрежет! Ее отношение к нему не такое уж серьезное препятствие для его планов. В конце концов, Тиффани издевалась над всеми мужчинами. А если не удастся ее убедить, Рэндольф найдет способ подчинить ее силой…
— Извините, мистер Корт, но вас хочет видеть мистер Элленбергер.
Рэндольф мгновенно вернулся к действительности и с раздражением взглянул на клерка, рассерженный, что его застали врасплох.
— Элленбергер? Я не знаю этого человека, была назначена встреча?
— Нет, сэр, но он утверждает, что это очень важно.
Рэндольф взглянул на визитную карточку, переданную ему клерком:
Антон Элленбергер
компания «Брайт Даймондс»
Хэттон-Гарден, Лондон
— Вы сообщили мистеру Элленбергеру, что я не имею никакого отношения к компании «Корт Даймондс»?
— Он знает это, сэр, но все же настаивает, что хочет видеть именно вас.
— Хорошо. Я уделю ему десять минут перед встречей с мистером Джоном Кортом.
Антон Элленбергер выглядел безукоризненно: покрой костюма, прическа и усы, манеры, но при этом ничего хоть сколько-нибудь примечательного. Он был среднего роста, волосы каштановые, лицо приятное, хотя и не красавец. При первом же взгляде на него к Рэндольфу снова вернулось раздражение. Да ведь этот человек просто клерк, не больше.
— Не представляю, что я могу для вас сделать, мистер Элленбергер. Мой дядя Джон Корт сам контролирует нашу компанию по продаже бриллиантов, а я управляю банком.
— Я осведомлен об этом, мистер Корт. Более того, я появился здесь не в связи с бриллиантовым бизнесом. Я нахожусь здесь для сноса ограждений и наведения мостов, говоря метафорически, — его речь была так же аккуратна, как и его внешность, но в произношении проглядывал немецкий акцент. — Я имею в виду неприязнь, существующую между моим работодателем и вашим дядей.
Рэндольф не имел ни малейшего представления, о чем ведет речь собеседник, но его интерес сразу же возрос.
— Мистер Брайт сам говорил вам об этом? — осторожно спросил он.
— Сэр Мэтью, — мягко возразил Элленбергер, — не из тех людей, что доверяют окружающим. Нет, все дело не в том, что он говорил, а в том, как он избегает всяких упоминаний о Джоне Корте и раздражается, когда при нем произносят это имя. Вот что обнаруживает истинное положение дел. К тому же, хотя сэр Мэтью и мистер Корт были партнерами в Кимберли и до сих пор сохраняют тесные связи с «Даймонд Компани», я заметил, что все сделки между ними проводятся через третьих лиц.
Рэндольфу всегда казалось странным, что его дядя не поддерживает непосредственных контактов с «Даймонд Компани», но относил это за счет его нежелания выезжать за границу. Но, возможно, истинной причиной действительно было его нежелание встречаться с Мэтью Брайтом.
— Все это звучит весьма занимательно, мистер Элленбергер, но я не понимаю, какое отношение это имеет к вам или ко мне.
— Как я уже сказал, я навожу мосты. Настанет день, когда вы будете управлять «Корт Даймондс», и тогда…
Стук в дверь прервал разговор.
— В свое время мы продолжим эту тему, — объявил Рэндольф поднимаясь. — В этот час ко мне всегда приходит дядя, чтобы, как президент, подписать документы и утвердить сделки.
— Какое счастливое совпадение, — невозмутимо заметил Антон.
Пока Рэндольф знакомил Джона Корта и посетителя, шестеренки и колесики его мозга лихорадочно крутились. Какое тут, к черту, совпадение! Неожиданно он понял, и эту уверенность ничем нельзя было поколебать, что Элленбергер знал распорядок дня семьи Кортов. Потрудился выяснить. А к Рэндольфу он прежде всего пришел потому, что за тем было будущее. Он мог надеяться, что Рэндольф оценит его тактику. Наблюдая за реакцией дяди на название «Брайт Даймондс», Рэндольф нашел и третью причину — Элленбергер хотел встретиться с Джоном Кортом, а в «Корт Даймондс» он очевидно не был бы допущен. И чем больше Рэндольф размышлял о стратегии Антона Элленбергера, тем больше убеждался в его незаурядности.
— Как поживает сэр Мэтью? — напряженно спросил Корт.
— Замечательно, — непринужденно ответил Антон. — Вообще-то в настоящий момент он очень занят — смерть Сесиля Родса два с половиной года назад поставила его во главе «Даймонд Компани», и потому у него остается мало времени на что-либо другое.
Было ясно, что Корт взволнован, но старается быть вежливым.
— Ах да, бедный Родс! Ведь он был сравнительно молод. Надо думать, его замучили до смерти своими матримониальными приставаниями сумасшедшие иностранные принцессы.
Он сам понял, что эти его слова прозвучали некстати, и сменил тему:
— Вас послал сэр Мэтью?
— Напротив. Он не знает, что я обратился к вам. Я просто очень хотел познакомиться с одним из самых выдающихся бриллиантовых магнатов нашего времени.
И Антон учтиво поклонился Корту.
А еще для того, чтобы выяснить, так ли сильна неприязнь на этой стороне Атлантики, как она сильна в Англии, подумал Рэндольф, и ответ на вопрос был очевиден. До чего же ловок этот Элленбергер!
— И как давно вы работаете на Мэтью?
— По рождению я немец, но еще в юности я начал заниматься бриллиантами в Амстердаме. Там я встретил сэра Мэтью и мне очень повезло, что я был приглашен работать в его компании. Его бывший управляющий Рейнольдс ушел в отставку, а после смерти во время войны в Южной Африке лорда Николаса Грифтона сэр Мэтью нуждался в человеке, который мог бы управлять его лондонской конторой.
Корт кивнул и немного помолчал, погрузившись в воспоминания о Николасе.
— Вам нравится работать у сэра Мэтью? — спросил Рэндольф, внимательно наблюдая за выражением лица Элленбергера. Он был уверен, что этот человек не скажет ничего лишнего и незначительного; каждое его слово должно было нести определенный смысл.
Элленбергер повернулся и взглянул Рэндольфу в глаза.
— Сэр Мэтью самый выдающийся предприниматель из всех, кого я когда-либо знал. У него удивительные способности к заключению выгодных сделок, и в то же время основательные познания в производстве бриллиантов. Мне очень повезло, что я мог учиться у него.
Его глаза слегка заблестели, и он улыбнулся.
Учиться у него, а потом заставить эти знания работать на себя. Рэндольф это прекрасно понимал. Когда Антон Элленбергер будет готов заняться собственным бизнесом, он покинет «Брайт Даймондс», и вот тогда связи с «Корт Даймондс» и «Корт Банком» будут весьма кстати. Рэндольф медленно кивнул и в свою очередь улыбнулся. Эта тактика была достойна его самого, а Рэндольф не мог дать более высокую оценку.
— Я передал ему все свои знания о бриллиантах, — резко заметил Корт, — но деловая хватка у него от природы, к тому же отшлифована Родсом и Бейтом. А теперь ученик превзошел мастеров — лишь Мэтью мог действовать с такой быстротой и эффективностью, как он сделал это в вопросе с шахтой «Премьер».
В 1902 году в Трансваале неподалеку от Претории были открыты новые месторождения алмазов. Когда начались разработки, количество и качество камней потрясло и взбудоражило рынок бриллиантов. Это обеспокоило «Даймонд Компани», которая в интересах стабильности цен всегда старалась регулировать добычу и продажу алмазов по всему миру. Проблему создавала не только удаленность шахты «Премьер» от промышленного центра Кимберли, но и поведение Томаса Куллинана, ее владельца, который отказывался от каких-либо переговоров.
