Одри говорит, что в "Маллони" люди готовы к забастовке, - опасливо оглянувшись себе за спину, возбужденно зашептала Дженис.
Джорджина удовлетворенно откинулась на спинку кресла и уточнила:
- Все?
- Все, кому надо, - ответила Дженис и бросила на стол последний номер газеты Дэниела. - Но если забастовка затянется, народ начнет голодать.
Джорджина разложила перед собой газету так, чтобы видеть громкие разоблачительные заголовки про "Эй-би-си ренталс".
- Пусть тратят на еду те деньги, которые откладывали на оплату жилья. Надеюсь, этот материал подстегнет их.
- Но ведь все равно рано или поздно придется отдавать арендную плату. К тому времени мы залезем в огромные долги, и наше положение станет безвыходным.
Джорджина нахмурилась и вперила мрачный взгляд в газету.
- Хотела бы я знать, как решить проблемы без риска! Но простых решений не существует. Вот если бы у нас был профсоюз, куда мы на протяжении нескольких месяцев вносили бы свои взносы и где уже имелся бы собственный фонд...
- Сейчас поздно думать об этом, - твердо заявила Дженис. - Забастовку нужно начинать без промедления, пока все еще горят желанием. Маллони нам даже помог: объявил своим, что им придется выйти на работу четвертого июля. В этот день в центре города намечено праздничное шествие, все будут отмечать, веселиться, а он хочет загнать людей на работу.
Прекрасно! - воскликнула Джорджина с радостной улыбкой. - Четвертое июля! День независимости! Как это символично, не правда ли? Мы проведем свое собственное шествие на лужайке перед домом мистера Маллони!
Дженис тоже улыбнулась.
Да, было бы неплохо. Конечно, - тут улыбка исчезла с ее лица, - мне хотелось бы, чтобы народ прошел и по лужайке перед домом твоего отца.
Джорджина беззаботно махнула рукой:
Ради Бога. Но предупреждаю, что там сейчас некому будет нас встречать. Впрочем, если у людей появится такое желание, я не против, честное слово. Мешать не буду. И потом, если верить тому, что говорил мой отец, скоро наша лужайка все равно отойдет к мистеру Маллони за долги. Спасти может только какое-нибудь чудо, на которое у меня лично надежды нет.
Дженис упала в свободное кресло и бессильно сложила руки на коленях.
Значит, все это не просто слухи!.. Тогда что же? Фабрика закроется, и мы останемся без работы?
Джорджина сурово поджала губы:
Не каркай. Я, конечно, плохо разбираюсь в бухгалтерии, не умею еще торговать продукцией, но зато Дорис многое знает и умеет. Она помогает мне. Между прочим, нам уже удалось добиться нескольких новых заказов. Пока что мы собираемся выполнить их за счет того, что лежит у нас на складе, а на вырученные деньги закупим тканей и начнем работать. Не думаю, что нам теперь кто-нибудь станет отпускать материал в кредит.
Хорошо, - задумчиво кивнула Дженис. - Мы переделаем выкройки так, чтобы побольше сэкономить на материале. С каждого тюка, думаю, удастся выручить по небольшому отрезу. Я скажу нашим. На самом деле существует немало способов уменьшить расход материала. Благодаря этому ты получишь лишние деньги и сможешь закупить побольше тканей для новых заказов.
Джорджина, обрадовавшись тому, что ее поддержали, облегченно вздохнула:
Будь у меня реальная власть, я назначила бы тебя главным мастером, честное слово. Если удастся сэкономить на материале, я позабочусь о том, чтобы с вырученных денег каждой работнице была назначена пусть не большая, но прибавка.
Дженис поднялась с кресла и собралась идти.
Странно, что твоя семья оказалась в таком тяжелом положении. Вы же богатые. Мне казалось, что у вас денег куры не клюют.
Джорджина тоже поднялась из-за стола.
- Это у Маллони денег куры не клюют. Он попросту купил моего отца, как говорится, со всеми потрохами. Я не хочу, чтобы он купил и меня.
- Он скупил весь город, - поморщилась Дженис. - Если тебе удастся освободить нас от его кабалы, тебе скажут спасибо.
Джорджина даже не заметила, как она ушла. Последние слова Дженис как будто что-то повернули у нее в душе, и в голову одна за другой полезли сумасшедшие мысли. Дэниел - один из Маллони. Он старший сын мистера Маллони. Может быть, ему как-нибудь удастся заставить своего отца изменить его политику по отношению к городу?
Эти мысли не давали ей покоя до самого вечера, когда она наконец отправилась домой. Домой... Джорджина глянула на заколоченные окна и потемневшие стены складского сарая и подивилась про себя: неужели она называет это домом? С ума сошла!
Но тут она вспомнила, что там ее ждет Дэниел. Сидит со своей газетой и ест из горшка похлебку, сваренную на старой черной печке. Джорджина ускорила шаги.
Заметив человека, забивавшего досками входную дверь, Джорджина остановилась как вкопанная. Поначалу ей показалось, что Дэниел вызвал плотника, чтобы тот кое-что подремонтировал после ночной стрельбы. Да и вчерашних гостей пришлось отпугнуть столь необычным способом... Утром из окна несло такой вонью, что завтракавшую Джорджину едва не стошнило. Дэниел пообещал, что к вечеру там уже ничего не будет. Может, он и вызвал этого человека специально для того, чтобы тот убрал?..
Но он ничего не убирал, а прибивал доску поперек входной двери!
- Постойте, что вы делаете? - воскликнула ошарашенная Джорджина, приближаясь.
Человек в насмешливом приветствии приподнял картуз, сплюнул себе под ноги табачную жвачку и снова принялся стучать молотком.
Это здание забраковали. Хозяин признал его непригодным для жилья, и оно подлежит сносу.
Джорджина замерла, как статуя. Ее охватила паника. Взгляд остановился на доске поперек двери, за которой, возможно, находился Дэниел. Что за бред? Этого не может быть! Там все их вещи. Это их дом.
Услышав изнутри лай Макса, она очнулась. Отняв у человека молоток, она решительно стала отрывать доску.
Там моя собака. Вы не можете заколотить дом, где есть живое существо.
Тому ничего другого не оставалось, как отойти в сторонку и наблюдать за тем, как Джорджина отрывает доску, которую он только что приладил. Зрелище было, что и говорить, забавное. Ему никогда прежде не приходилось видеть, как леди в шелках и с красивой прической машет молотком. Но он не стал ей препятствовать. В конце концов, про собаку его никто не предупреждал. Можно и подождать. Заложив за щеку новую плитку табака, он лениво переминался с ноги на ногу.
Джорджине наконец удалось отодрать доску, она распахнула дверь и переступила порог. Быстро взбежав по лестнице и влетев в кабинет, она первым делом обнаружила, что в нем не горит свет. Из полумрака к ней выскочил Макс и полез вылизывать щеки. Дэниела нигде не было видно. Забыв про страх, Джорджина надела на Макса поводок и приказала ему сидеть и ждать ее, а сама отправилась по комнатам собирать вещи.
Взяв дорожную сумку и покидав туда свою одежду и несколько рубашек Дэниела, она пошла в типографию, где стоял его запертый сундук. Вспомнив о молотке, Джорджина, не долго думая, сбила с сундука замок и подняла крышку. Золото в таком ненадежном месте Дэниел, конечно, хранить не стал бы, но оружие было там, и Джорджина решила его забрать.
Пожелтевшие рукописи она отодвинула в сторону. "Надеюсь, эти книги уже напечатаны, потому что я все равно не смогу их никуда дотащить". Она вынула из сундука портупею с двумя револьверами. Винтовки не было. Как и Дэниела. Плохой признак.
Бросив портупею и револьверы в сумку, Джорджина в последний раз оглянулась вокруг, проверяя, все ли она взяла из того, что могла унести на себе. В полумраке высилась махина типографского станка. Не может быть, чтобы Дэниел махнул на него рукой. Он как-нибудь проберется сюда позже и спасет станок. Джорджина не сомневалась в этом.
Спустившись по лестнице с сумкой и Максом, она вышла на улицу.
Кто забраковал этот дом? - требовательно спросила она у рабочего.
Тот пожал плечами и забрал у нее из рук молоток.
Мэр, наверно. Мне лично приказал мой босс, вот я и забиваю, - сказал он и опасливо попятился от глухо заворчавшего Макса.
Джорджина вдруг очаровательно улыбнулась:
- Не думаю, что вам стоит попусту терять время. Завтра этих досок все равно не будет. Я с мэром в очень хороших дружеских отношениях.
- Это я уже слышал, - хмыкнул тот и вернулся к своей работе.
Обидчиво нахмурившись, Джорджина зашагала прочь. Она знала, что не может в таком виде появиться у мэра дома. С сумкой и Максом. Необходимо было срочно узнать, где Дэниел. Не говоря уже о том, что она испытывала адский голод и хотела знать, где они с мужем сегодня будут спать.
Прошлой ночью выспаться не удалось. Какое там! Вспомнив о том, чем они с Дэниелом занимались почти до рассвета, она покраснела до корней волос. У нее болело внизу живота, но, видит бог, Джорджина готова была все отдать, чтобы поскорее снова испытать эту боль! Если это и есть настоящая семейная жизнь, то остается только искренне пожалеть о том, что она начала ее так поздно. Даже сейчас, когда она размышляла о том, где они будут сегодня ночевать, мысли ее были вовсе не о том, чтобы выспаться. Ей очень хотелось снова оказаться в объятиях Дэниела, и она всерьез опасалась, что может лишиться на какое-то время этого блаженства в связи с происшедшими событиями.
