- Хорошо, я признаю, черт побери, меня очень забавляло, что я женюсь на невесте Хуберта, - пробормотал Дру. - Когда я ему об этом рассказал и увидел выражение его лица, мое чувство мести иссякло. Хуберт лишил меня целого состояния в прошлом году, когда я пригнал скот на рынок. После того, как мы с ним поссорились, он использовал все свое влияние, чтобы помешать мне продать скот другим покупателям, и я был вынужден согласиться на его бросовые цены. Конечно, я хотел отомстить этому подонку. Кто бы не захотел на моем месте?
Дру держал Тори на расстоянии вытянутой руки и смотрел ей прямо в глаза.
- Верно и то, что я почувствовал себя обязанным жениться на тебе после того, как мы стали близки. Но, проклятие, Чикаго, даже если ты считаешь, что прекрасно понимаешь меня, есть три вещи, которые тебе нужно узнать прежде, чем ты уедешь. Первое, это то, что я тебя не предавал, как тебя уверяли эти две принцессы в ситцевых платьях. Я зашел к Элеоноре и Софи, когда у них были двое их обычных клиентов. После небольшого нажима они признались, что Тайрон подкупил их, чтобы они скормили тебе всю эту ложь.
- Будь проклято его черное сердце за этот обман, - пробормотала Тори вполголоса...
- И я того же мнения, - согласился Дру. - Тайрон был знаменит как человек, который сеял недовольство и смуту всякий раз, когда ему представлялся удобный случай. Он, возможно, попытался отделаться от Дюка Кендрика, потому что этот нанятый им гангстер обладал таким же самомнением, как и сам Тайрон. Уэбстер никогда не любил соперников.
- Я думаю, что его жестокая шутка была просто способом отплатить мне за то, что я ему угрожала, когда обрушилась на него и его трех приспешников, размышляла Тори вслух.
- Что-что ты сделала? - произнес Дру сдавленным голосом, глядя на нее вытаращенными глазами. - Господи, Чикаго! О чем ты думала? Просто удивительно, что Тайрон не велел Дюку пристрелить тебя на месте!
- Я хотела, чтобы они знали, что я не позволю им больше покушаться на моего отца, - защищалась Тори. - Тайрон постоянно уходил от ответственности за убийства, и я не могла закрывать глаза на его гнусные выходки. Поэтому я все ему высказала.
Пока Дру что-то бормотал о глупой браваде Тори, она хмурилась, с любопытством глядя на возвышающегося перед ней гиганта.
- А какие еще две вещи мне нужно знать, Монтана? - спросила она нетерпеливо. - Я хочу успеть на дилижанс, а времени осталось совсем мало. Скажи, что ты намеревался сказать, и побыстрее.
Загорелым пальцем он провел по ее пухлым губкам.
- Второе и самое главное, что я хочу сказать, это то, что я тебя люблю, и не хочу, чтобы ты уезжала и оставляла меня одного. Прошлая ночь, которую я провел без тебя, была для меня сущим адом. Я не мог заснуть ни на минуту. Я лежал, как рыба, выброшенная на песок, думая, как сделать так, чтобы ты вернулась и между нами все опять было хорошо, как раньше, только еще лучше.
Выражение его лица смягчилось, когда он увидел, что Тори смотрит на него с молчаливым недоверием.
- Ты знаешь, я не предполагал влюбляться в тебя, я говорил себе, что мои поступки вполне естественны для человека, который оказался наедине с красивой женщиной, человека, обязанностью которого было научить тебя приспосабливаться к окружающему миру, о котором ты знала не больше, чем о жизни в Китае. И я уверял себя, что женился на тебе, чтобы насолить Хуберту и потому еще, что, по-моему, именно этого ждал от меня Калеб. Я действительно чувствовал, что обязан тебе, после той ночи, которую мы провели вдвоем в Де Мойне. Но все это были просто уловки для того, чтобы скрыть правду от тебя и меня самого. Я никогда не умел говорить о своих чувствах и демонстрировать их. Но с сегодняшнего дня я собираюсь начать учиться этому.
Дру вздохнул, пропуская между пальцами роскошную массу пепельно-серебристых волос, которые были такого же цвета, как грива и хвост Лунного Огня.
- Я не хотел привыкать к тебе, но теперь ты мне действительно нужна. Ты утоляешь жажду, о существовании которой я никогда и не подозревал, пока ты не вошла в мою жизнь. Ты заполнила мой мир, и мысли о тебе преследуют меня так, что я не могу даже думать ни о чем другом...
Она прижала указательный палец к его губам, чтобы он замолчал.
- Ты не обязан признаваться в том, чего не чувствуешь на самом деле, настаивала Тори с печальной улыбкой. - Ты спутал ответственность с любовью. Я тебе когда-то говорила, что люблю тебя, люблю с самого начала, не ожидая ничего взамен, хотя твоя ответная любовь и была бы тем, чего я больше всего хотела. Но ты не можешь дать мне того, что я хочу, потому что на самом деле ты меня не любишь, и я сомневаюсь, что когда-нибудь сможешь полюбить. А поэтому мне, я думаю, лучше вернуться в Чикаго, прежде чем мы доставим друг другу еще большие неприятности. Давай покончим с этим браком, пока ты не начал испытывать ко мне отвращение за то, что я навязываюсь тебе, - просила Тори.
- Благородна до конца, не так ли, Чикаго? - поддразнивающе спросил он с улыбкой повесы.
Господи, какое облегчение услышать, что она его любит. За последние дни она столько раз говорила ему о своей ненависти, что он поверил.
- С самого начала ты была готова отдать свою любовь, уверенная, что я не отвечу взаимностью. - Дру опустился на придорожную траву и притянул к себе Тори так, что она упала на него. - Но ты себя недооценила. Ты завораживаешь человека, моя нежная колдунья. - Его рука скользнула по голубому атласу, скрывавшему ее грудь. - Наверное, пора тебе показать, что такое любовь, как я ее понимаю. Тебе кажется, что ты - пятое колесо в телеге, маленькая мисс Умница, что ты никому не нужна. Так вот, это не так. Я сказал, что люблю тебя, и так оно и есть, поэтому не заставляй меня отказаться от чувства, которое я испытываю. Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к одной женщине. - Он взял ее рукой за подбородок. - Взгляни мне в глаза и скажи, что ты в них видишь? Сама любовь смотрит на тебя. Неужели ты ее не узнаешь?
Он поднял голову и приблизил свое лицо к ее лицу. Его губы очень нежно касались ее губ, обещая блаженство, и он наблюдал, как она смотрела на него, когда он целовал ее, сдерживая чувства, которые кипели в нем.
От этого поцелуя ноги Тори стали ватными, а сердце подпрыгнуло в груди. В его объятиях было нечто большее, чем страсть, большее, чем влечение. Он любил ее не только телом, но и сердцем. Она видела, как нежные чувства, сменяя друг друга, отражались в его небесно-голубых глазах... Тори моргнула в изумлении.
- Ты и вправду меня любишь, Монтана? - Довольная улыбка отразилась на ее прелестном личике, когда он кивнул головой в знак согласия и перекрестился.
- Но только не смотри на меня с таким довольным видом, - шутливо поддразнил ее Дру.
Тори обвила его руками за шею, сияя от удовольствия.
- Я принимаю твою любовь как бесценный подарок, единственный подарок, который я когда-либо хотела иметь.
До Дру наконец дошло то, что дар, о котором говорил Вонг, был даром любви. Маленький китаец был гораздо проницательнее, чем думал Дру. И благодаря настояниям Вонга Тори была теперь в его объятиях.
Он смотрел на чарующие черты ее лица и вдруг рассмеялся, сам не зная почему. Он подумал, что невозможно скрыть удовольствие, которое он испытывал, - оно просто изливалось наружу, как бьющий из-под земли источник.
- А что, если ты проявишь свою любовь ко мне прямо сейчас, Монтана? Я никогда не была высокого мнения о мужчинах, которые только говорят, но ничего не делают, - сказала она, игриво потупив взор.
- Прямо здесь, прямо сейчас? - сдавленным голосом переспросил Дру, глядя по сторонам. - Но нас здесь кто-нибудь может увидеть!
- Неужели ты стесняешься показать всему миру, что ты меня любишь? спросила она, и ее тонкие брови взвились вверх, когда она взглянула на него с вызовом. - Может быть, ты меня и любишь, но явно недостаточно сильно.
- Я был бы счастлив сказать это всем, кто только хочет меня слушать, объявил Дру с убежденностью. - Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь видел, как я проявляю свою любовь к моей восхитительной жене. Есть такие вещи, которыми следует заниматься наедине...
Он замолчал, увидев, что откуда ни возьмись, со стороны ранчо к ним несутся галопом его братья, а Калеб, чета Кассиди и Хуберт мчатся со стороны города в наемном экипаже.
Боже, этого ему еще только не хватало. Неужели мужчина не может побыть наедине со своей женой хоть пару минут, без того, чтобы все его родственники не присоединились к ним?
Глава 39
Джон Генри и остальные братья Салливан осадили своих коней на полном скаку и взглянули на возлежащую чету. Не каждый день путешественники натыкались на парочку, отдыхающую на траве возле дороги. Это необычное зрелище заставило братьев улыбнуться.
- В чем дело, Энди Джо? С тобой что-то случилось? - спросил Джон Генри с лукавой усмешкой.
Лукавая улыбка появилась и на лице Дру, когда фиалковые глаза Тори с молчаливым вызовом глянули на него.
