— Думаешь, он как-то связан с убийством?
— Все возможно. Есть только одна проблема: он живет в Кентукки.
— Насколько мне известно, из Кентукки есть регулярный авиарейс.
— Я не исключаю такой возможности, — сказал Марк, — более того, я уже сделал один звонок. Тем временем, думаю, есть смысл еще раз посетить Кристэл. — Он улыбнулся. — Возможно, тебе повезет больше.
Анна закуталась в одеяло. Она дрожала, несмотря на обогреватель, пылавший в темноте, словно уголек.
— Забавно. Я не распознала в ней фанатку.
— Они ведь бывают разные, — сказал Марк, думая о Гэри Кэри.
— Ты думаешь, она убийца?
Марк покачал головой.
— Можешь считать это странным, но я так не думаю.
— Это могло произойти случайно.
— Я знаю только одно: чем быстрее мы узнаем, что скрывает Кристэл, тем лучше. — Марк выглянул в окно. Задний двор был залит лунным светом, а вытянутая тень пса, медленно ходившего туда-сюда, напоминала некое инопланетное существо.
— Если Кристэл не заговорит, мы можем сказать Ронде, чтобы она вызвала ее в суд.
— Она будет свидетелем обвинения, и ее показания могут обернуться против нас.
— Ты думаешь, она солжет под присягой?
— Если не было свидетелей, то кто может доказать, что она лжет? Кроме того, мы не знаем, как все происходило на самом деле.
Анна вздохнула.
— Думаю, завтра мы об этом узнаем. — Они планировали с утра съездить к Кристэл.
— Кстати, нам нужно поспать. Завтра будет тяжелый день, — сказал Марк.
Анна повернулась на бок, обвив руками его шею.
— Мне не хочется спать.
Он поцеловал ее в губы.
— Скучаешь по мне?
— Ты станешь думать обо мне хуже, если я отвечу «да»?
— Не знал, что скучать по кому-то — это плохо.
— Плохо, если человек, по которому ты скучаешь, не скучает по тебе так же, как ты по нему.
Марк поднял голову и улыбнулся.
— Знаешь, чего я хочу? Чтобы ты могла посмотреть на себя моими глазами.
— Скажи мне, что ты видишь? — Анна очень серьезно взглянула на него.
— Ты красивая, смелая и сексуальная женщина.
— Мне кажется, я чувствую в твоих словах скрытые мотивы, — улыбаясь, она скользнула рукой под одеяло.
Марк схватил ее за запястье, притянул его к своим губам и начал целовать ее открытую ладонь, пахнущую свежесрезанными цветами — лавандой или гиацинтом.
— Кристэл не единственный человек, с которым я вчера встречался.
Улыбка Анны поблекла.
— Я догадываюсь, что ты говоришь о Фейс.
Он кивнул.
— Я никогда ничего не скрывал от тебя и сейчас не собираюсь этого делать.
Анна напряглась и отодвинулась от него.
— Разве в этом есть смысл? — в ее голосе появились стальные нотки.
— Я просто подумал, что ты должна знать.
— То, что ты женат? Я прекрасно осведомлена об этом. Я также знаю, что ты не собираешься разводиться с женой.
— У меня нет выбора.
Женился бы он на Фейс, если бы знал, что ждет их впереди? Честно говоря, Марк не знал, но гадать об этом было бессмысленно. Обстоятельства сложились так, что он любил двух женщин, и одна из них, к счастью или к несчастью, была его женой.
— Всегда есть выбор. Разве не ты мне это говорил? — Анна села на кровати и смотрела на него с той же осторожностью, что и Фейс. Она еще никогда не казалась ему такой красивой, как сейчас, со взъерошенными волосами и округлыми плечами, сиявшими в лунном свете.
— Не с каждым выбором можно жить дальше.
— То есть ты хочешь сказать, что, когда все это закончится и, предположим, я стану свободной, мы вернемся к тому, с чего начали? Или, может, ты хочешь, чтобы мы стали тайными любовниками — без обязательств и вопросов? — Анна покачала головой. — Извини, Марк, но на этот раз тебе не удастся сделать все по-своему, пока я не приму решение.
Марк в удивлении откинулся назад. Ему хотелось аплодировать Анне. Очевидно, что испытания, через которые ей пришлось пройти, укрепили ее дух.
— Довольно справедливо, — сказал он, — только у меня одна просьба. Мы могли бы отложить решение этого вопроса до лучших времен?
Анна отвернулась к окну. Марк уже было подумал, что потерял ее навеки, когда она снова взглянула на него. Затем Анна взяла его за руку и потрогала большим пальцем обручальное кольцо.
— Твоя жена знает о нас?
— Думаю, она догадывается.
— Вряд ли она ждет, что ты дашь обет безбрачия.
— Если дело только в этом, то она ничего не говорила по этому поводу.
Анна спрятала лицо в его ладони, целуя их и прижимаясь к нему всем телом. Марк почувствовал ответное напряжение в паху и засунул руку между ее ног. Она была влажная. Господи!
— Да, черт побери, я скучал по тебе, — прошептал он ей на ухо.
Он перевернул Анну на спину и раздвинул ей ноги. Они оба тяжело дышали. Обычно он не спешил, лаская и целуя ее до тех пор, пока его охватывала страсть, а ее покидала робость, но он видел, что в эту ночь все будет по-другому. Анна затащила его в себя, обхватив ногами, и двигалась ему навстречу с такой же стремительностью, как и он. Спустя несколько секунд Марк почувствовал, как она вздрагивает всем телом, откинув голову назад в беззвучном крике.
Затем Марк тоже кончил, — удовольствие было таким сильным, что он на мгновение почти потерял сознание. Когда лицо Анны снова появилось перед его глазами, он увидел, что ее щеки пылали, а рот изогнулся в едва заметной улыбке.
— Напомни мне, чтобы я почаще уезжал, — сказал Марк. Он хотел пошутить, но ее лицо помрачнело, и Марку захотелось убить себя.
Но Анна быстро пришла в себя, сказав с беспечностью, разрывавшей его сердце:
— Если кто-то куда-то и уедет, так это я.
Марк вел Анну вверх по лестнице, слушая, как гремят металлические ступеньки у них под ногами. Солнце еще не взошло, но уже было жарко, и пыльные растения вокруг бассейна поникли. Из-за закрытых дверей, мимо которых они проходили, доносились звуки пробуждавшейся жизни: приглушенные голоса, жужжание кофемолки, голос телеведущего, рассказывающего о прогнозе погоды на сегодня: «Погода будет ясной и солнечной, температура воздуха тридцать градусов по Цельсию. Пора включать кондиционеры…»
Они подошли к квартире Кристэл, и Марк постучал. Когда ему никто не ответил, он подергал ручку. Дверь открылась. Дома никого не было. Анна и Марк бесшумно ходили из комнаты в комнату, глядя на пустые ящики комодов и шкафы; грязные очки на полочке аптечки были безмолвными свидетелями того, о чем Марк подумал, как только вошел внутрь: Кристэл сбежала. Все, что она оставила, кроме мебели, — это грязные тарелки в раковине и миску с кошачьей едой на полу.
Он мысленно выругался. «Это моя вина. Я позволил ей убежать». С другой стороны, что он мог сделать, чтобы остановить ее?
Марк обернулся к Анне.
— Управляющий может что-нибудь знать.
Она кивнула, но Марк видел, что на ее лице застыло отчаяние. Он сомневался, что Кристэл оставила адрес, по которому следует отсылать письма.
Управляющий оказался также и владельцем дома, — пузатый мужчина средних лет с седыми волосами, торчащими пучками вокруг лысой макушки. Когда они сказали ему о Кристэл и спросили, знает ли он, куда она могла уехать, он тихо выругался.
— Я и сам хотел бы об этом знать. Эта сука должна мне квартплату за два месяца. — Он выудил пачку «Кэмэла» из провисавшего кармана своего махрового халата и закурил, искоса поглядывая на Анну сквозь дым, витающий над его головой. — Мне знакомо ваше лицо. Мы с вами где-то встречались?
Она побледнела, но сохранила спокойствие.
— Вряд ли.
Домовладелец, видимо, не вспомнил о том, где мог видеть ее лицо, но несмотря на это с сомнением посмотрел на Анну, словно недоумевая, что ее может связывать с такой женщиной, как Кристэл. Затем он пожал плечами — в любом случае, его это не касалось.
— Если найдете Кристэл, передайте ей привет от Луи. Скажите ей, что в следующий раз мы встретимся с ней в суде, — произнес он.
— Как вы считаете, кто-нибудь из жильцов может знать, куда она поехала? — спросил Марк, увидев, что Анна замерла при упоминании о суде.
Домовладелец сделал глубокую затяжку, словно обдумывая ответ.
— Вы можете спросить у ее соседей, но я сомневаюсь, что они что-нибудь знают. Она вела замкнутый образ жизни и беспокоилась только о детях.
Оказалось, что Луи был прав. После того как они больше часа стучали во все двери и не получили ни одного ответа, их наихудшие опасения превратились в уверенность: Кристэл и ее дети бесследно исчезли.
— Что теперь? — Анна, устало вздохнув, тяжело опустилась на ступеньки.
Марк сел рядом с ней.
— Хотел бы я это знать, черт побери.
Единственным неоспоримым фактом было то, что они зашли в тупик.
