Хэлли явно не нравилась мысль о том, что семейство Дарков будет привлекать внимание тюремной аудитории своим нелепым видом. В ее представлении Дарки были эдакой дипломатической элитой Хатуквити, которая должна была царить над другими семействами, приехавшими на тюремный концерт из Уотербери, Бейнбриджа и Милфорда.
Все члены семьи хотели поддержать Софи. Поскольку в день концерта ожидалось большое число посетителей, в тюрьме составили расписание визитов. Софи досталось время за час до начала шоу, в два часа дня.
Все они разместились в семейном автомобиле Питера. Он сам и Нелл сидели на передних сиденьях, Саймон, Хэлли и Мария — на заднем, а Фло с Энди — на третьем. Хэлли решила, что Джулиану лучше не ехать; так у Софи будет больше времени пообщаться с детьми.
— А что такое «костюмерша»? — спросил Саймон. Ему не сиделось на месте от радости.
— Это значит, что твоя мама отвечает за костюмы, — пояснила Нелл. — Она будет следить, чтобы все вовремя переодевались, и помогать участникам концерта — например, застегивать пуговицы.
— Мы уже приехали? — во второй раз поинтересовалась Фло.
— Почти. Еще одну минуту, детка, — сказал Питер.
Марии захотелось, чтобы Дункан был с ней. Зная о том, как сильно Мария беспокоится насчет первой встречи Софи с детьми в тюрьме, он предложил поехать вместе. Но как следует все обдумав, они решили, что его присутствие только добавит напряжения в этой и без того непростой ситуации.
— У меня такое чувство… — радостно начала Хэлли.
— Какое? — одновременно спросили Питер и Нелл.
— Не знаю… Наверное, это просто мои фантазии, но мне кажется, что Софи сегодня будет петь.
— Со сцены? — поинтересовался Саймон.
— Нет, — отрезала Мария, жестко глядя на Хэлли. — Она не будет петь. Она отвечает за костюмы, и все мы гордимся ею.
— Мама отлично умеет одевать других людей, — сказала Фло.
— Ага, — подтвердил Саймон. — Быть костюмершей — это круто!
— Просто я так чувствую… — мелодичным голосом произнесла Хэлли.
Однако радужное настроение семьи развеялось, когда Питер остановился у ворот тюрьмы, разговаривая с охранником. Мария сжала руку Саймона, глядя на эту, ставшую для нее привычной, сцену, словно видела ее в первый раз — глазами племянников. Перед ними было красное кирпичное здание, такое же внушительное, как все государственные учреждения в Новой Англии, только с решетками на окнах; поверх высоких заборов натянута колючая проволока; повсюду ходят охранники в форме.
— Здесь она живет? — с сомнением в голосе спросил Саймон.
— Ты же знаешь, дорогой, — сказала Нелл. — Мы проезжали мимо тысячу раз.
— Ну да, — согласился Саймон.
— А мы сможем выйти отсюда, когда захотим? — спросила Фло.
— Ну конечно, — ответил Питер.
— Твой дядя приезжает сюда почти каждый день, — заметила Нелл. — Он же работает в суде.
— А ты навещаешь маму каждый раз, когда бываешь здесь? — поинтересовалась девочка.
— Ну, не каждый, — сказал Питер, усмехаясь.
— У него здесь много клиентов, — добавила Нелл. — Других дам, которым нужна его помощь.
В глазах Марии Питер и Нелл вели себя как гостеприимные жители живописного приморского городка, показывающие местные красоты друзьям, впервые приехавшим в Новую Англию из Арканзаса.
— Скорей бы начался этот концерт, — тревожно произнесла Хэлли, приложив руку к груди.
Посоветовавшись с доктором Миддлтон, Стивом Грюнвальдом и тюремным психологом, они сошлись на том, что вся семья встретится с Софи в переговорной. Саймон и Фло не должны были оставаться с ней наедине до тех пор, пока не почувствуют себя комфортно в новой обстановке. Взрослым было рекомендовано вести себя максимально естественно и стараться уделять поменьше внимания общению Софи с детьми, Особенно в момент первой встречи.
Дарки и маленькие Литтлфильды молча шагали по длинному коридору. Он мало чем отличался от обычного школьного коридора — при мысли об этом Мария почувствовала облегчение. Питер нашел переговорную «В» и отворил перед ними двери.
Софи сидела в кресле, положив ногу на ногу, и читала журнал. На ней было ее обычное платье лавандового цвета. Блестящие темные волосы она перевязала раздобытой у кого-то желтой лентой. Надзирательница, стоявшая у дверей, обменялась с Питером взглядом и вышла, оставив семью наедине с Софи. Та подняла глаза.
— Так-так, — промолвила она. — Ну, здравствуйте! — Хотя она обращалась ко всем, ее взгляд был сосредоточен на Саймоне и Фло. Первые несколько секунд они стояли замерев и смотрели на мать. Когда все подошли к Софи, чтобы обнять ее, дети не сдвинулись с места.
Софи, радостно улыбаясь, поцеловала Хэлли, Питера и Марию. С Нелл они крепко обнялись.
— Я так давно тебя не видела! — сказала ей Софи.
— Ты уж прости, но я превратилась в прямо-таки Аннет Фуничелло, — сказала Нелл. — Энди ни в какую не хочет уходить с пляжа. Мы приезжаем туда в десять и остаемся до дневного сна.
— Все время на солнце! — неодобрительно воскликнула Хэлли.
— Это ничего, — сказала Софи, по-прежнему глядя на своих детей.
— В году не так много дней, которые можно провести на пляже, так ведь? Так, Саймон?
— Я больше не хожу на пляж, — сказал он.
— Не ходишь? — переспросила Софи. На несколько секунд ее лицо застыло, но потом на нем расцвела сияющая улыбка. — Ну и ладно. Там везде этот песок. И песчаные блохи. И медузы.
— И водоросли! — воскликнула Фло. Мгновение она колебалась, а потом сорвалась с места и со скоростью ракеты бросилась к матери. Софи распахнула объятия и обняла дочку так крепко, что обе они едва не задохнулись. Саймон кинулся вслед за сестрой и попытался вырвать ее из материнских рук, чтобы Софи обняла и его.
— Эй-эй, потише! — попеняла ему Софи, а потом поцеловала.
— Почему тебя выбрали костюмером? — поинтересовался Саймон.
— Потому что я разбираюсь в моде, — ответила Софи.
— Ты так похудела, мамочка, — сказала Фло.
— Правда? Как я выгляжу?
— Великолепно, Софи! — заверил Питер.
— Здорово, мам, — произнес Саймон.
— Да, дорогая, это правда, — сказала Хэлли.
Мария и Софи обменялись улыбками — в конце концов, она действительно неплохо выглядела.
— А где же Джулиан? — поинтересовалась Софи.
Питер, Нелл и Мария рассмеялись.
— Мама не позволила ему прийти. Сочла, что несправедливо будет ему претендовать на долю твоего внимания, — заметил Питер.
— И что в этом плохого? — спросила Хэлли, принимая оскорбленный вид. — Он кого угодно заговорит. Начнет рассказывать об острове Уайт или еще о чем-нибудь, мы и не заметим, как время закончится. Кстати, во сколько начинается концерт?
— В три, — сказала Софи.
— Костюмерша, да, Софи? — усмехаясь, спросил Питер. — И сколько смен костюмов в вашем шоу?
— Шестнадцать, если быть точной, — ответила Софи, и Мария удивилась горделивым ноткам, прозвучавшим в ее голосе. Софи была уже не такая бледная, как в ее последние посещения.
Глаза сестры блестели, когда она смотрела на детей, прижимавшихся к ней.
— По-моему, это стыдно — одевать других людей, хотя на самом деле это они должны одевать тебя, — сказала Хэлли.
— Стыдно? — Голос Софи стал ледяным.
— Да, именно так я сказала, — ответила Хэлли, словно бросая дочери вызов.
Глаза Софи метали молнии, но мать не отвела взгляд.
— Что ж, может, и стыдно, но все обстоит именно так, — отрезала Софи.
— А по-моему, очень мило с твоей стороны, что ты занимаешься костюмами других, — горячо вступился за нее Саймон. — А что у них за костюмы?
— Давай посмотрим: Бесс выступает в шляпе колдуна и с волшебной палочкой, Пегг и Тамара будут в костюме верблюда, а Марла оденется как Донни Осмонд.
— А что она будет показывать? — хихикнула Нелл.
— Будет играть на губах «Паппи-лав», в ускоренном воспроизведении, — ответила Софи.
— А что будешь петь ты? — спросила Хэлли.
— Мама! — воскликнула Мария, бросая на Хэлли грозный взгляд, который та проигнорировала.
— Я же сказала, я отвечаю за костюмы! — отчеканила Софи, и ее щеки побледнели.
— Я знаю, Софи, — успокоила Хэлли, становясь за ее спиной и положив ладонь ей на голову. С нескрываемой нежностью она погладила дочь по волосам. — Знаю, знаю. Может, я просто старая зануда, но я все равно мечтаю о том, чтобы ты спела арию Доницетти, помнишь, ту самую…
— Не помню, — сказала Софи. На мгновение она замолчала, но потом улыбнулась так же широко, как раньше. Мария поняла, что Софи изо всех сил старается держать себя в руках, но это удается ей с трудом.
— Что вы скажете, если мы… — начала Мария, но мать перебила ее.
— Я просто хотела, чтобы ты спела на концерте, вот и все, — настойчиво сказала Хэлли. — Я уверена, что все остальные тебе и в подметки не годятся, и я бы так гордилась тобой. И не смотри на меня так, Мария! Это что, преступление, если мать хочет порадоваться, слушая, как поет ее дочь?
