Добравшись до коттеджа, Дорис приготовила себе чашку чая. Чтобы хоть как-то успокоиться, она поднялась наверх, в ванную, приняла душ и, закутавшись в теплый махровый халат, босиком прошлепала в спальню...
Где ее уже поджидал Итан.
Ноги у нее подкосились, сердце отчаянно забилось, но она не смогла произнести ни слова и только молча смотрела на него.
- Ты сбежала.
- Я...
- Иди ко мне, - тихо приказал он.
Дорис отрицательно покачала головой. С непроницаемым лицом Итан двинулся ей навстречу.
- Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, г-гораздо лучше, - запинаясь, ответила она.
- Так официально?
- Итан...
- Шшш. Ты слишком много разговариваешь. - Он притянул Дорис к себе, заглянув в ее напряженное лицо. - Я хочу тебя, - просто сказал он и, развязав пояс на ее халате, прижался к теплому телу. В глазах девушки постепенно разгоралось желание, обостренное сомнением и страхом. - Ты возбуждаешь меня, - сказал он мягко. - Меня будоражат даже мысли о тебе. Я видел, как ты убегала, крадучись, как воришка, и еще сильнее хотел тебя... Видеть тебя обнаженной... Смотреть в эти изумительно красивые глаза, где отражаются все твои мысли, все чувства. Раздень меня.
Дорис обдало жаром. Она попыталась слабо возразить:
- Но, Итан, я не могу...
- Твое тело такое теплое, мягкое, послушное. Я так хочу почувствовать его, но не через одежду.
- Мы совсем не знаем друг друга!
- Не знаем, - согласился он, продолжая смотреть в ее затуманенные глаза. - Меня никто не назовет неразборчивым в связях. Я не Дон Жуан. Сказать по правде, - добавил он хладнокровно, - у меня уже давно не было женщины, потому что большинство из них меня просто не интересует. Но время от времени появляется кто-то, кто меня возбуждает. Так, как ты. Я хочу заниматься с тобой любовью. Прямо сейчас. И ты тоже хочешь, разве не так?
- Я не знаю, - неуверенно проговорила Дорис, с ужасом понимая, что тело отвечает за нее. - Ты заставляешь меня испытывать какие- то незнакомые ощущения. Твой голос звучит мягко, обольстительно, и я начинаю вести себя так, как мне совершенно не свойственно. И при этом чувствую себя дурой.
- А знаешь, что происходит со мной? Она отрицательно мотнула головой.
- Я теряю над собой контроль. Дорис. Раздень меня, - его голос стал еще мягче, теплее, призывнее. - Давай: сначала пуговицы, ремень, молнии... Я уже принял душ - очень быстро, - добавил он с улыбкой, которая еще больше смутила ее. - Ты пьешь таблетки?
Она кивнула.
- Дорис, ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, скажи это! Ведь это правда!
- Да, - прошептала она.
Прерывисто дыша, девушка перевела взгляд на верхнюю пуговицу его рубашки, и ее пальцы медленно принялись за дело.
- Приятно узнать, что ты не такой хладнокровный, каким кажешься, проговорила она тихо. - Твое сердце так сильно бьется... Оно выдает тебя.
- Да, - ответил Итан, касаясь губами ее лба, потом волос. - Ты пахнешь костром.
- Это от твоего камина.
Расстегнув последнюю пуговицу, Дорис сняла с Итана рубашку и, судорожно вздохнув, подалась вперед, чтобы обнаженной грудью ощутить его тело. Глядя ему в глаза, она нащупала пряжку на ремне и почувствовала, как он затаил дыхание, когда она провела пальцами по его животу.
- Ты специально не торопишься? - спросил он сдавленным голосом. - Или просто боишься?
- Не боюсь, - чуть слышно пробормотала она, - но все это так внезапно! Ведь я тебя совсем не знаю.
- А ты представь, будто знаешь, - проговорил он тихо. - Представь, что мы с тобой уже очень давно любовники. Хочешь, чтобы я воспользовался презервативом?
Хочет ли она? Дорис понятия не имела. Она была словно в тумане.
- Скажи, нужен ли презерватив? - продолжал он мягко настаивать. Сколько у тебя было любовников, Дорис?
- Один, - ответила она прерывающимся голосом, - два года назад. Теперь он женат, - зачем-то добавила она. - У него есть маленькая дочка.
Ее груди болезненно напряглись, жаркая волна накатывала откуда-то снизу, грозя вот-вот поглотить ее целиком. Глядя в глаза Итана и вымученно улыбаясь, она не знала, что еще сказать.
- Теперь брюки, - напомнил он.
Дорис неловкими руками нащупала молнию и быстро расстегнула ее. Он скинул ботинки, снял брюки и притянул ее к себе. Она невольно приоткрыла губы и в последней слабой попытке воззвать к его рассудку срывающимся голосом пролепетала:
- Итан, мы не можем...
Но он молча запрокинул ей голову и приник губами к ее рту. На этот раз его поцелуй стал требовательным, жадным. Их сердца словно бились друг об друга. Трудно было ожидать такой страсти от этого с виду холодного и неприступного мужчины. Теплые ладони Итана ласкали ее тело - спину, талию, ягодицы, и, словно захваченная неудержимым потоком, Дорис обвила его руками, прижала к себе и ответила ему с таким пылом, о котором раньше только мечтала. Наконец ее руки коснулись пояса его черных трусов. Она просунула большие пальцы под резинку и медленно стянула их с него - так естественно, словно делала это всю жизнь. Почувствовав горячую, возбужденную, обнаженную мужскую плоть, Дорис вздрогнула и на миг затаила дыхание. Итан крепко держал ее одной рукой за шею, а другой - за талию, не давая пошевелиться, и, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Они молчали в томительном ожидании. В это мгновение для нее существовал только он, его горячее тело. Дорис почувствовала, как напряглись его бедра, когда он с силой привлек ее к себе.
- Мир для этого и создан, - сказал он, не сводя с нее глаз.
Она еще крепче вцепилась ему в плечи. Его рука скользнула вниз по спине девушки, и он легко приподнял ее. Словно завороженная, она инстинктивно обвила ногами его талию и, ощутив, как он легко вошел в нее, задохнулась от наслаждения.
- Ах, Итан...
- Теперь поцелуй меня, - хрипло потребовал он.
Дорис перевела взгляд на его слегка приоткрытые губы, застонала и накрыла его рот поцелуем. Итан бережно опустил ее на постель. Делая все новые и новые сладостные открытия, они погрузились в пучину блаженства.
Это было похоже на отчаянную, упорную борьбу за то, чтобы скорее прийти к последнему барьеру, вожделенной кульминации. Вспышка оказалась такой сильной, что оба, вздрагивая, без сил откинулись на подушки, не ослабляя объятий.
Закрыв глаза, Дорис медленно возвращалась на землю. Итан пошевелился, устроился поудобнее, нежно обнял ее и легонько подул на ресницы.
Она яростно замотала головой, не желая ни смотреть на него, ни отвечать ему. Но он медленно провел ладонью по ее грудям, коснулся мгновенно набухших сосков, и она тут же открыла глаза.
- Не спрашивай, удовлетворен ли я, ладно? протянул Итан.
Дорис покачала головой. Она была близка к отчаянию. Они наслаждались друг другом без любви, даже без симпатии! Все, что произошло между ними, теперь показалось ей унизительным. Он любил ее не больше, чем она его. Это была только похоть и больше ничего!
- Не спрашивай меня, что теперь будет, - продолжал он тем же мягким, тягучим голосом, - потому что сейчас ты все сама увидишь.
И она увидела. Она не могла, не хотела отталкивать его, порабощенная собственным телом. Он заставил ее кровь зазвенеть в жилах, разбудил в ней такие чувства, о существовании которых она и не подозревала. Более того, было ясно, что и она вызывала в нем такое же вожделение, потому что он тоже не мог, не желал останавливаться.
Дорис не знала, что можно заниматься любовью так долго. В своей неопытности она полагала, что после того, как пик блаженства достигнут, все должно закончиться. Вы встаете, готовите чай или кофе, разговариваете и так далее. Ей и в голову не приходило, что можно продолжать еще и еще...
Он прикасался к ней с такой нежностью, почти с благоговением, изучая каждый сантиметр ее тела, но... В его глазах не было любви, только страсть, всепоглощающее желание.
Итан оказался невероятно изобретательным, неутомимым любовником и терпеливым учителем. В последующие двое суток он научил ее наслаждаться теми ощущениями, о которых она раньше только читала в книгах. Теперь Дорис постоянно хотелось близости, но всякий раз она испытывала стыд. Ведь порядочным девушкам не полагается ложиться в постель с незнакомцами.
Иногда Итан уходил - чтобы переодеться, покормить и выгулять собак, а также поработать с рукописями, которые он привез с собой. Когда его не было рядом, Дорис обретала способность мыслить рационально и приходила в ужас от собственного поведения. Но если Итан не появлялся слишком долго, ее охватывало беспокойство, и она бесцельно слонялась по дому, чувствуя себя брошенной, опустошенной. Дорис ненавидела себя за это, злилась на свою рабскую зависимость от этого мужчины. Он приказывал, хоть и мягко, а она подчинялась. И даже с радостью. А он бы подчинился, если бы она начала командовать? Это просто унизительно, думала Дорис, она бы ни за что не поверила, что отважится на такое. Ей всегда казалось, что в отношениях между мужчиной и женщиной должны быть радость, искренность и любовь. Но у них ничего этого не было. Как бы много времени и сил не отдавал ей Итан, он оставался для нее недоступным. Впрочем, и ее душа была для него тайной за семью печатями.
