Просто не имели права!
- Она едет к "Кингз мен тэверн"! - воскликнул Адам.
И действительно, машина Пэм свернула на аллею за гостиницей, затем за угол и скрылась из виду.
- Я не вижу ее, - сказал шофер.
- Поезжайте дальше, - воскликнула Изабелла, - снизьте скорость. Она должна быть где-то здесь.
Они медленно поехали по аллее, заглядывая в проемы между домами, в раскрытые гаражи, но все безуспешно. Как будто земля разверзлась и поглотила машину Пэм.
- Белла, мы ее упустили, - сказал Адам, когда водитель такси остановился.
Изабелла вышла из машины и, сдерживая слезы, ждала Адама, который расплачивался с шофером. У нее было такое чувство, что вместе с такси пропала последняя надежда найти отца. Единственный человек, который мог поддержать ее в эту минуту слабости, был Адам. Когда он обнял ее своими сильными руками, она не могла сдержать рыданий, прижалась лицом к его пахнущей свежестью футболке и дала волю слезам.
Глава 4
Адам хорошо понимал состояние Изабеллы. Исчезновение Пэм Соммерсби было последней каплей, вызвавшей такой взрыв отчаяния после трех месяцев напряженных поисков. Ведь человек, которого они ищут, не только король, но и отец Изабеллы. Адам знал по собственному опыту, как тяжело потерять отца. Но все, что он мог сделать в этот момент, - это держать ее в объятиях до тех пор, пока слезы не иссякнут.
Они стояли на узкой аллее, а справа и слева тянулись дома и гаражи. Адам был уверен, что в одном из них сейчас находится машина Пэм Соммерсби.
Если бы кто-нибудь сказал ему, что придет день, когда он будет стоять на вонючей улочке около дешевой гостиницы, держа в объятиях рыдающую принцессу Изабеллу, он бы решил, что этот человек сошел с ума. Он старался обдумать план дальнейших действий, но, обнимая Изабеллу, не мог сосредоточиться. Она тесно прижалась к нему, ее волосы пахли свежестью, к которой примешивался легкий аромат ванили.
Пока он вдыхал нежный аромат ее тела, ему вспомнился другой случай, когда он вот так же утешал ее. В то время она находилась под его началом и пришла к нему, расстроенная суровым решением отца, запретившего ей служить во флоте. Тогда Адам с трудом смог побороть в себе желание и дать волю своим чувствам. И сейчас это желание вновь овладело им. "Ты больше не ее начальник, шептал его внутренний голос, - тебе не надо сдерживаться и лгать самому себе, что ты не хочешь ее".
Как раз в тот момент, когда внутренний голос склонял его воспользоваться такой возможностью, Изабелла подняла голову и посмотрела на него. Глядя в ее сверкающие зеленые глаза и на ее подрагивающие губы, он снова вспомнил тот момент, когда впервые обнимал ее. В тот раз она призывно смотрела на него и ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Несмотря на неистовое желание, Адам опустил руки и мягко отстранил ее.
Теперь, когда она так же смотрела на него и внутренний голос нашептывал, что ничто не угрожает ни его, ни ее карьере, он, ни о чем не думая, припал к ее губам. Она с готовностью ответила на жадный поцелуй, приоткрыв губы в знак того, что хочет продлить его. И он поддался на ее немые уговоры. Она вцепилась в его плечи, как будто можно было прижаться к нему еще крепче! Казалось, что она хочет не просто быть рядом с ним, но раствориться в нем, стать его частью.
Адам отдался поцелую, потеряв ощущение времени и пространства, забыв обо всем.
Он больше не был капитан-лейтенантом Адамом Синклером. Он был Адамом Вилкоксом, целующим свою жену Беллу. Он был просто мужчиной, целующим женщину, которую желал больше всего на свете. Его руки поднялись вверх по ее спине, и он ощутил интимное прикосновение ее груди к его. Желание обладать ею воспламенило его. Ему хотелось сорвать с нее мешающую одежду и дотронуться до каждой клеточки ее тела, пока оба они не достигнут небывалого наслаждения.
Звук автомобильного гудка, вернул его к реальности. Явью было то, что они стояли посреди грязной улочки. Он не был Адамом Вилкоксом, а женщина, которую он целовал, не была Беллой. Это была принцесса Изабелла, которая неофициально считалась невестой Себастьяна Лэнсбери. А он капитан-лейтенант Адам Синклер, сын человека, которого подозревали в измене короне.
- Пойдемте отсюда. - Адам взял Изабеллу за руку. Они молча вернулись в "Кингз мен тэверн". И не проронили ни слова, пока не оказались в своем номере на третьем этаже.
- Адам, простите меня, - сказала она, как только закрыла дверь.
- Простить вас? - Он внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, о чем именно она сожалеет. О том, что такой сладкий и глубокий поцелуй заставил его забыть, что он не должен был, не имел права делать?
- Я прошу прощения за то, что потеряла над собой контроль. - Она присела на краешек постели с очень смущенным и беззащитным видом. - Обычно я контролирую свои эмоции.
- Вам не за что просить прощения, - быстро ответил он и сел на тот неудобный стул, который служил ему постелью. Он злился на себя за то, что тоже не сумел сдержаться.
Изабелла провела рукой по своим волосам медного оттенка.
- Вы не можете себе представить, что я пережила в эти последние месяцы, не зная, жив ли мой отец. - Она наклонилась вперед, а ее глаза засверкали, как изумруды. - Нет, вы, конечно, можете представить, ведь ваш отец...
Расскажите мне о нем, Адам, расскажите о своем отце.
Боль сменила раздражение. Это была боль, с которой он настолько свыкся за последний год, что считал ее такой же частью себя. Все то время, что они работали вместе с того дня, как исчез его отец, они ни разу не обсуждали эту тему. Он вообще ни с кем не говорил об этом. Он никогда не поверял никому своих переживаний, своей неуверенности во всем, что касалось отца.
- Что вы хотите знать о нем? - наконец спросил он.
- Я ничего о нем не знаю. Вы были близки? Он был хорошим отцом?
У него появилось ощущение, что она хотела послушать о его отце, чтобы отвлечься от мыслей о своем.
- Мы были очень близки. Мне было восемь лет, когда умерла моя мама, так мы остались вдвоем. И еще была миссис Джентри, наша домоправительница.
- Вам, наверное, тяжело приходилось, ведь ваш отец был военным.
- Да нет, все, что говорил отец, мы с миссис Джентри выполняли. - Его окатила волна воспоминаний о годах, проведенных с отцом. Они переезжали с одной военной базы на другую, проводили там месяцы, а то и годы, и все воспоминания об этом были приятными. - Именно мой отец привил мне любовь к флоту. Правда, к его огорчению, я не пошел по его стопам и не стал пилотом морской авиации. Мой отец любит летать, но я предпочитаю твердо стоять на земле.
- Но он был рад, когда вы решили идти служить во флот? - спросила она.
Адам откинулся на спинку стула, на его губах заиграла улыбка.
- Он сказал, что тот день, когда я записался во флот, был самым счастливым в его жизни. - Его улыбка померкла. - И думаю, что самым печальным днем стал день его отставки. Авиация была его женой, любовницей, всей его судьбой. Без нее жизнь для отца теряла смысл.
Адам вспомнил свое состояние в тот день, когда впервые услышал, что отца обвиняют в предательстве. В глубине души он был уверен, что отец никогда не смог бы предать страну, которую любил, которую поклялся защищать. Но иногда по ночам его точил червь сомнений. Не мог ли вместе с депрессией охватить Джонатана и гнев против страны, которая использовала его, а потом отправила на покой за ненадобностью?
- Отец был обрадован приглашением вступить в команду по разработке проекта "Фантом". Работа вдохнула в него новые силы, ему теперь было ради чего вставать по утрам. Он был так увлечен этим проектом. Он днем и ночью трудился над чертежами, консультировался с ведущими специалистами и учеными-техниками, чтобы сделать "Фантом" лучшим в мире истребителем.
- Так что же произошло, Адам? - Изабелла встала с кровати и, сделав несколько шагов, опустилась на колени возле его стула. Ваш отец и два пилота поднялись в воздух на "Фантоме" для испытательного полета и бесследно исчезли. Следов крушения обнаружено не было.
- Я знаю, - с болью в голосе прошептал он. Именно потому, что не было найдено место падения самолета, поползли сплетни о том, что адмирал Джонатан Синклер и два пилота были завербованы иностранным государством.
Распространился слух, что этот необыкновенный самолет стоимостью в несколько миллионов долларов находится теперь на чужой земле, а трое угонщиков нежатся на пляже, получив солидный гонорар за предательство. Но Адаму было известно, что истинная цена предательства заключалась в разбитом сердце и разъедавшем душу стыде.
- Я правда не знаю, что случилось, - сказал Адам. Его сердце сжалось от невыносимой боли. Отец всегда был героем в глазах сына, и он не знал, что лучше: думать, что он исчез навсегда, или смириться с мыслью, что он предатель. - Но я скажу вам, что может быть только два варианта: либо мой отец жив и он предатель, либо он мертв.
