Все как сговорились, призывая Кристину взяться за ум. Она и сама понимала, что именно с практицизмом и расчетливостью, так необходимыми ныне для выживания, дела у неё обстоят плохо. Наверно, из чувства противоречия поднялся в душе вернувшейся на родину неудачницы пафос излишней самоуверенности. Только, видно, прав был Санта - цинизмом и злостью Кристине не похвастаться, как ни пыхти. Не такие это качества, чтобы сразу прилипнуть. Тут не один год над собой работать надо. "А время не ждет пора, пора, Тинка, действовать", - подбадривала она себя, разжигая упрямство и гордость. Но пламя деятельности не разгоралось - апатия, сонливость и обида, тупые, серые, как ненастный дождливый день.
Сумерки быстро сгущались, заливая остатки хмурого вечера лиловой мглой. На открытой веранде в конце огорода, где готовили и ели в летние дни, холодно и сыро. Странно далеко просматриваются сквозь обнаженные сады соседские, тоже неуютные дворы: почерневшие доски, набитые вкривь и вкось, покосившиеся домики с тонконогими крестами антенн на шиферных крышах. Даже Фомка Козловский подвывает кисло все одно и то же, как заезженная пластинка: "Вышел Сталин на крыльцо, оторвал себе яйцо..." А потом Брежнев, Ельцин и почему-то Мейсон из сериала "Санта-Барбара". Тоска...
Кристина согревала руки о стакан с кипятком, зябко куталась в старую лыжную куртку, но домой не торопилась, наблюдая издали, как уютно светится оранжевым абажуром бабушкино окно. Ей почему-то казалось, что вот-вот явится и окрепнет какое-то важное решение, определится, как говорили раньше, "генеральная линия".
Залаяла соседская собака, на застекленной террасе вспыхнул свет, и вот уже засеменила к ней от дома Анастасия Сергеевна в наспех одетых поверх шерстяных носков резиновых сапогах. Лицо встревоженное, уже издали то-то сообщить пытается, руками машет:
- Иди, иди, Тина, я калитку отпирать не стала. Сама разбирайся. Тебя спрашивает там один, еле языком ворочает...
- Да кто, баб? Геннадий?
- Ох, не думаю. Лицо кавказской национальности! Чистый ворюга. Иди, девочка, мирно поговори, может, обойдется. Только за калитку не выходи, слышишь? Сейчас они тут такое творят, знаешь, не маленькая. Если что, Фомку кликнем, он с утра в воинственном настроении.
На улице, действительно, кто-то стоял, зябко втянув темноволосую голову в плечи. Воротник черной кожаной куртки поднят, руки в брюки, то есть в обвисшие потертые джинсы. Нетерпеливо переступает кроссовками в шамкающей, жирно блестящей под фонарем грязи.
- Вам кого? - недоумевая, присмотрелась Кристина.
- Бонджорно, бамбина! - радостно встрепенувшись, Санта схватился руками за металлические прутья калитки, обратив к ней заросшее темной щетиной лицо.
От этой каторжной бородки, от замерзших рук, вцепившихся в калитку, весь облик гостя сквозил чем-то тюремным, горестным.
- Привет... Откуда такой... страшный?
- В гости звать не будешь?
- Извини, сейчас отопру, - зазвенев связкой ключей, Кристина впустила в сад неожиданного визитера и, отворив дверь в дом, посторонилась. Заходи.
Он поднялся на крыльцо, протиснулся на террасу, но озираться, осматриваться не стал. Его глаза, прикованные к лицу девушки, смотрели тревожно и жадно, словно он задал важный вопрос и теперь ждал на него ответа. Они стояли молча, медленно и неотрывно сближаемые силой особого притяжения. И вдруг обнялись, крепко, жарко, как возлюбленные после долгой разлуки.
- Ну, мне надо к Захаровне зайти, - сказала, пробираясь бочком мимо застывшей пары, Анастасия Сергеевна. - Ты тут своего итальянчика покорми, там в шкафу макароны есть... А я уж заночую у соседки, значит... оглянувшись от дверей бабушка увидела все ту же картину и бросив неизвестно кому "до свиданьица", тихо прикрыла за собой дверь.
Все произошло очень быстро, как на прокрученной в ускооренном режиме киноленте: он успел лишь отшвырнуть куртку, ботинки и кое-как сдернуть джинсы, Кристина выскользнула из брюк, стягивая по ходу дела шерстяные колготки. Ни единого слова, и ни одной мысли, будто проглотила залпом стакан обжигающего снадобья - приворотного зелья - и полетела в звенящую, накаленную страстью темноту...
Взмокший и притихший, Санта продолжал сжимать её в объятиях, жадно целуя и шепча: "Я такой голодный!" Действительно, он был похож на истомленного воздержанием путника, прильнувшего, наконец, к пиршественному столу. Жадность, жадность - неутоляемая жадность! Горящие глаза, вздрагивающие от нетерпения быстрые руки, раскаленное тело, - первобытная страсть, чуждая всяким гурманским изыскам.
- Ты за этим сюда приехал? - насмешливо спросила Кристина, когда острый приступ голода был утолен. Откуда-то издалека послышались позывные программы "Вести" - значит, любовники пронеслись над временем в бешеном галопе, миновав за мгновение два часа.
- Скажи хоть, когда тебя выпроводить к самолету.
- Я очень, очень голодный. - Счастливо шептал с закрытыми глазами Санта. Его руки, сжимавшие девушку, ослабли - он погружался в сон.
Кристина тихонько высвободилась из объятий, натянула свитер.
- Я не сплю, детка. Есть хочу, до смерти. Дай хоть кусочек хлеба!..
Она рассмеялась: оказывается, все это время они утоляли вовсе не тот голод. Парень прост зашел, чтобы перекусить.
Санта спал четверть часа, пока варились длинные макароны и на сковородке поджаривались кусочки колбасы, залитые омлетом. Не успела Кристина поставить тарелки, а он уже сидел за столом, полностью одетый, нетерпеливо крутя алюминиевую вилку. А потом уминал поданное блюдо, не реагируя на расспросы - мычал с набитым ртом нечто невнятное.
- "Вкусно, очень вкусно! "- поняла Кристина и предложила: "Кофе, чай?"
- Вино.
- Мы с бабкой не держим вина. Давай, кофе растворимый, чтобы чай не заваривать. И мармелад у нас свежий.
Перед кофе Санта резко затормозил: отодвинул пустую тарелку, откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул:
- Отвечаю... - начал он без подготовки. - Я не ел целые сутки. А к женщине не подходил целую вечность!
- Бедненький! Плохи дела там у вас, в Европе. Ни жратвы, ни баб... Хорошо, хоть сюда сообразил заскочить - видишь, сколько радости! .
Кристина села напротив и, поджав щеки руками, уставилась на своего гостя. Все, что случилось с ней сейчас, было настоящим первосортным счастьем. Такого уже не будет... Вот поднимется гость, вспорхнет - и поминай, как звали! Этот голос, эти руки, это лицо...
- Санта, у тебя нет фотографии? Ну, хоть маленькой... Подари мне. Чтобы я тебя в следующий раз узнала. Ведь ты появишься еще, правда? Ты же, все-таки, чудотворец.
- Я, вообще-то, нашел тебя, чтобы поговорить по делу.
- Здорово получилось. Содержательный разговор на высшем уровне, тронула Кристина опухшие от поцелует и его жесткой щетины губы.
- Девочка, я уже три недели в России. Были старые долги. Все роздал. Теперь свободен и чист. Начинаю новую жизнь со вторника.
- С понедельника, - поправила Кристина.
- Это у вас - с понедельника, поэтому все, как говорят, "через жопу". А у нас со вторника.
- Как, как ты сказал? - удивилась Кристина этому разговорному выражению, произнесенному на чистейшем русском.
- Извини, я не прав, - опять по-русски и без всякого акцента сказал Санта. Насладившись недоумением девушки, он схватил её в охапку. - Ты прелесть в этом свитере... Не бойся: "через жопу", "извини, я не прав", "на дворе весна" да еще... "отвали, козел", - вот и все мои познания в русском языке. Прост у меня отличный слух. Я и по-английски говорю почти без акцента. И французы за своего принимают.
- И ещё "очи черные"! Я тогда даже испугалась - ты пел, как чистокровный русский...
- Что поделаешь, талантлив, умен, честен, принципиален...
- И огненный темперамент! Ты сегодня, наверно, побил все рекорды. Мы даже воздух нагрели. Смотри, топить не надо!
- Значит, про меня ты почти все знаешь. Добавлю кое-что новенькое: с австрийкой расстался. Дом оставил ей. От помощи Паолы отказался. Контракт в церковном хоре не подписали - у меня после этого суда далеко не святейшая репутация.
- Поняла, ты решил эмигрировать в Россию? Ну, нет, mio caro, иждивенца я не возьму. Сама без работы, на содержании семейства, - заявила Кристина.
- Вижу, что не шикуешь, - он впервые огляделся вокруг.
- А это у нас стиль такой - под старину.
- Я работы никакой не боюсь, и многое, между прочим, умею. Это кроме пения и знания языков.
- А также ловли устриц, угона автомобилей и вытягивания сведений из лживых стариков.
- И любви... На которой я мог бы разбогатеть. Но сразу предупреждаю, не собираюсь.
- Мне и нечем оплачивать такие услуги. Извини, я не права, козел.
- Ого! Я уже понимаю русский, - обрадовался Санта. - Козел - это баран?
- Да, но ещё - дурак, лопух, балда... Ах, я сама здорово подзабыла итальянский.
- Вот и очень хорошо - срочно требуется практика, я тебе могу её предложить. Слушай, девочка, только не будь козлом, подумай хорошо: через три дня мы с тобой улетаем в Рим. Оттуда двинемся к Адриатическому побережью в одно симпатичное сельское местечко. Там находится дом моего близкого приятеля, старого друга. Это древняя ферма, которую он вздумал отремонтировать и приспособить для жилья. ну, получил мужик деньги, и решил начать новую жизнь в родовом гнезде со всеми удобствами. Там уже завершены основные строительные работы. В середине июня мой друг хочет поселиться в доме и провести там все лето.
