А голова прямо-таки раскалывалась от боли, хотелось выпить, закусить... И не было сил куда-то идти, тем более, ехать, тем более, в Тюмень. Он только теперь понял, что в Тюмени его будут искать не только менты, но и Маркон, и люди банкиров, которые под слово Маркона дали ссуду. А эти куда опаснее ментов. Маркон подумает, что его "кинули", такого он никому не прощает...
Позвонить Маркону, все объяснить? Пока объяснишь, Вагиз и его люди ребра сломают, а то и шею. Позвонить... А почему бы и нет? Сказать, что голосовые связки повреждены, разузнать, с кем он живет, этот педагог хренов, кто может нагрянуть, а может она приедет? Поймет, что он не Барвихин - ну значит, нужно когти рвать. А вдруг не поймет? Свет приглушить, укрыться...
Топчанов сбросил костюм, испачканный кровью, торопливо надел спортивный костюм Барвихина - впору оказался. Свой костюм и рубашку запихал в нижний ящик гардероба. Мобильник отправил туда же. Сел за стол, принялся медленно крутить диск допотопного телефона.
В коридоре больницы носилки с Барвихиным стояли на том же месте, где их оставила бригада "Скорой". Мимо проходили озабоченные врачи и санитары, у стен сидели травмированные граждане, терпеливо ожидая своей очереди на прием к врачу. Барвихин был без сознания, не стонал, никому не мешал, и его тоже никто не тревожил. Правда, короткостриженный, широкоплечий парень в кожаной куртке нервно поглядывал на носилки, зажимая ладонью кровоточащую рану на предплечье. Потом не выдержал, вскочил со стула, крикнул:
- Эй, начальство, какого хрена выставили этот труп? Убрали бы! Чего зря народ нервировать?
- Это не труп, а такой же больной. Ждет своей очереди,донесся из кабинета усталый голос.
- По-моему, ему уже ни хрена не надо! - крикнул парень.Пусть укатят, на хрен!
Из кабинеты вышел пожилой доктор с черными усами, пощупал пульс на руке Барвихина.
- У него глубокий обморок, но состояние вполне стабильное. Успокойтесь, молодой человек, я тоже не железный. Потерпите немного.
И снова скрылся за белой дверью. Парень тяжело вздохнул, поморщился от боли и сел на свой стул. Снова стал думать, что все люди кругом - козлы. И босс, который мало платил в последнее время, и врачи, и "отморозок", ткнувший ножом... Найдет он его потом, сполна отдаст должок! Даже не за пику, рана пустяковая, а вот за эту мутотень!
Топчанов сильно нервничал. Он достал постельное белье, расстелил на диване, а больше и негде было, к тому же диван не раздвигался. Как он с бабой тут помещался, педагог? Потом выключил верхний свет, оставив только свет настольной лампы, залез под одеяло в тренировочном костюме и стал ждать. Ольга вначале не хотела с ним говорить, но когда узнала о случившемся, разволновалась, сказала, что немедленно берет такси и мчится к нему. Голос ей показался странным, ну так есть причина. И теперь, значит, наступает самый сложный момент. Ну, если поймет, что он не тот, за кого себя выдает, придется стукнуть и "делать ноги". Женщин Топчанов бил редко, разве что пощечину отпустит истеричке, но в этом случае иного выхода просто не было. А может, и не поймет? Ночь как-то удастся перекантоваться, а утром что-нибудь придумает.
Многие бы на его месте просто ушли бы из чужой квартиры, но Топчанов был по натуре авантюристом, и у него никогда не было свой квартиры. Только в детстве, но он её уже почти не помнил. И самое главное - даже если его здесь возьмут, это все же лучше, чем бегать от людей Маркона.
В прихожей щелкнул замок, открылась дверь. Ольга сказала, что у неё есть свой ключ... Вот и пришла. Топчанов натянул одеяло на голову, только глаза и нос были наружи.
- Саня? - испуганно сказала Ольга, подбегая к нему. Встала на колени, отдернула одеяло. Топчанов понял, что разоблачением неминуемо. - Что с тобой? У тебя такой вид...
- Что, сексуальный, да? Так я всегда такой, - развязно сказал он, уже не надеясь на благоприятный исход.
- Нет, но ты всегда был такой серьезный, а сейчас, после того, что случилось... Господи!.. Повязка в крови... Может, врача вызвать?
Топчанов и верил и не верил своим ушам. Она признала в нем своего мужика? Хотя... мент вон тоже держал два паспорта в руках, а ни хрена не заподозрил.
- Да был уже, со "Скорой", сказал, что не помру, так что - все нормалек. Ты, Оль, прости меня, что наговорил всякой лабуды... Чего я там нес?
- Саня, я совсем не узнаю тебя! - изумленно сказала Ольга. - Как будто это не ты, а кто-то другой.
- Ну и кто же?
- Да не знаю... я вижу, что это ты, но голос и манеры... совсем другие.
- Так это я? А манеры... Меня так долбануло об асфальт, поначалу не мог понять, кто я такой. А потом сообразил - придурок! У меня такая те... в смысле - дама, а я всякую гадость жрал и даже телик не купил. Ну как ты могла встречаться с таким дебилом?
- Саня, я тебя очень любила, потом терпела...
- Больше не терпи, все, хватит. Слушай, Оль, может сделаешь мне кофейку, а?
- Фантастика! - сказала Ольга. - У тебя, правда, все нормально с "крышей"?
- "Доехала нормально, с приветом - крыша", - процитировал Топчанов чей-то афоризм.
- Саня, я даже не знаю, что и думать...
- Почему не знаешь?
- С тобой приятно стало говорить.
- А в постели со мной ещё приятнее. Может займемся делом? Но сперва я бы чего-то перекусил.
- Ты хоть соображаешь, что несешь?
- Во-первых, Иван Владимирович должен скоро приехать, я звонила ему, но он занят, работает, как освободится...
- А зачем нам Иван Владимирович? - настороженно спросил Топчанов.
- Это отец твой!
- Да нет, я понимаю... Иван Владимирович? А-а... Слушай, тот самый, да? - Топчанов ткнул пальцем в потолок, как это делал лейтенант милиции..
- Перестань дурачиться. То слишком серьезный, то совсем какой-то... болтун! У него совещания, я попросила срочно приехать к тебе, как только освободится.
Топчанов почувствовал, как холодные капли пота ползут по спине. Выходит, мент был прав, папа - ещё та шишка! Но если Ольга его приняла его за учителя, может и папа ни хрена не поймет? Но ради такой те... девушки, стоило рискнуть. Хрен с ним, пусть приезжает, авось и пронесет.
- Оль, я жутко себя чувствую, а ты - папа... Мы что с ним, лучшие друзья?
- Вы виделись-то... раз в две недели в лучшем случае. Иван Владимирович очень переживал из-за этого. Но если бы не Лилия Георгиевна, он бы всеръез обюиделся на тебя.
Топчанов сказал про друзей лишь для того, чтобы объяснить свое желание выпить только с ней, без всяких пап, но её ответ воодушевил его.
- Оль, тем более... Давай сообразим чего-нть вмазать, перекусить, расслабимся... А то я хреново соображаю, прикнь, да?
- Может, тебе и колбасы предложить? И ветчины, и буженины? язвительно сказала Ольга.
- Да я бы не отказался, целый день не жрал... А что, они... нет? Не употребляют этого?
Ольга уставилась на него широко раскрытыми глазами.
- Саня! Ты нормально себя чувствуешь? Совсем недавно ты был вегетарианцем, не пил, не курил, чай-кофе отвергал. Ты даже меня не хотел... до свадьбы! Забыл?
- Ну, не хотел, а теперь хочу. Погоди, что ты сказала? Тебя тоже не хотел?!
- Хотел, но терпел, до свадьбы.
- Таких придурков поискать надо, как он... то есть, я... был. Слушай, оказывается, иногда полезно попадать под машину. Теперь все нормально, не надо папу беспокоить. Лучше сгоняй в магазин, возьми виски и всего побольше. Я точно жрать хочу.
- Ты хочешь, чтобы я потратила доллары, которые оставлял Иван Владимирович, и которые ты отказывался брать? - спросила Ольга, внимательно глядя на него.
Ну что тут можно было сказать?
- И бабки не брал? А куда ж... я их?
- В ящик стола складывал!
- И - ни кольца, ни шмотки тебе... ни в кабак... Так получается, что ли?
- Так.
Топчанов долго молчал, пытаясь понять, как такое возможно? В ящике стола лежат баксы, а он жрет какую-то дребедень, и такой красотке даже костюм от... Это просто в голове не укладывалось.
- Оль, я был идиотом. Возьми бабки, купи виски, икры, всего самого лучшего, а себе - французские духи. И вообще, все, что хочешь.
- Саня?!
- А на хрена они нужны, бабки? Только для того чтобы тратить на красивых женщин, бросать к ногам, твоим обалденным ногам. Слушай, бери все, купи себе, что понравится.
- И чего тебя раньше машиной не стукнуло? - изумленно пробормотала Ольга.
Носилки с Барвихиным все ещё стояли в коридоре больницы. Люди, ждущие врачебной помощи, старались не смотреть на них. Только "крутой" парень в кожаной куртке продолжал нервничать. Все по поводу окружающих его козлов и грядущей мести "отморозку" он уже продумал, и теперь не мог спокойно смотреть на носилки, которые никого не интересовали. А там же человек лежит! И когда из кабинеты вышел усатый доктор, парень решительно преградил ему путь.
- Слышь, доктор, у меня кровянка все хлещет.
- Терпи, - ответил доктор. - Видишь, у нас более серьезные больные, он кивнул на носилки, - и те спокойно ждут своей очереди. У меня силы тоже не беспредельны.
- Да он уже окочурился!
