Мегги Леффлер - Диагноз: Любовь

— Почему ты озабочена этими мрачными мыслями? — спросил он.

Мне хотелось возразить ему. Смерть скользкая, а не мрачная. Она прячется в звоне бокалов, в запахе хорошей еды и смехе из другой комнаты в то время, когда ты можешь лишь лежать и дышать.

— Я сегодня убила человека, — сказала я. — Назначила ему компьютерную аксиальную томографию, а оказалось, что у него аллергия на реактивы. Он скончался прямо в аппаратной, и мы не смогли ему помочь.

— Такое случается, — заметил Мэттью, но это прозвучало не как сухая констатация факта, а искреннее сочувствие и попытка поддержать.

— Я знаю, однако… я просто не могу больше этого делать.

— Чего ты… не можешь делать?

— Я не могу держать в руках чужие жизни — это рецепт неудачи.

— Холли, неудачи случаются. А ты врач и пытаешься помочь.

— Как тебе удается каждый день заниматься этим? — спросила я.

— Я всегда помню, что я не один, — ответил Мэттью.

— Ты имеешь в виду… что есть Бог?

— Я имею в виду, что всегда есть тот, кого можно разбудить, тот, кто знает больше меня, — сказал Мэттью. — Пациенту плохо, а я не знаю, что делать? Что ж, я включаю свет, обзваниваю всех, кого могу и не могу. Я бужу их. Я всех поднимаю на ноги. Когда ничего не можешь сделать, приходится поступать именно так.

Разве не это я сейчас делаю? «Когда ничего не можешь сделать», — эти слова напомнили мне ситуацию, в которой оказалась мама после автокатастрофы. Никто тогда не спас ее от эмболии сосудов легких. Я снова расплакалась и несколько минут не могла произнести ни слова.

— Холли?

— Ты ненавидишь меня, Мэттью? — спросила я.

— Я никогда бы не смог возненавидеть тебя, Холли, — произнес он с той мягкостью, с какой Саймон говорил о моей матери.

— Ты не отвечал на мои письма по e-mail. И на открытку с благодарностью, — сказала я.

— Я не знал, что еще можно сказать.

— В нашу последнюю встречу…

— … я был жуткой задницей, — закончил он.

— Это не так. Ты не сказал ничего, кроме правды.

— Холли, я должен сказать тебе… сейчас… — Мэттью помедлил. — Сейчас в Штатах начало девятого, и я опаздываю на ужин с другом…

— Так сказал бы мне, чтобы я заткнулась! — вскрикнула я, пораженная тем, что оторвала его от дневных забот, а не от сна.

— Не мог, ты же умирала, — сказал Мэттью. — Слушай. Ты что, совершенно одна? Неужели у тебя нет никого ближе, чем я? Кого-нибудь в Англии?

— О Мэттью, я уже в порядке, — пробормотала я, вытирая глаза.

— Знаешь, я бы приехал без промедления, если бы мог, — продолжил он, — но сейчас у меня нет такой возможности.

— Я тебя еще когда-нибудь увижу? — спросила я.

Мэттью ответил, что он будет в Англии на пасхальные каникулы и мы обязательно что-нибудь придумаем. И только повесив трубку, я поняла, что на Пасху меня не будет в Англии, ибо на выходные мы отправимся на остров Скай, в наше последнее путешествие с Роксаной, после которого она исчезнет навсегда.

Внезапно у меня снова перехватило дыхание. Я сидела на корточках под почтовыми ящиками и смотрела на свою кожу, наблюдая за признаками, явно свидетельствующими о разладе здоровья. Сердце бухало, грудная клетка с трудом поднималась и опускалась, а гемоглобину не хватало кислорода. «Просто дыши, дыши, дыши», — говорила я себе. Но единственным способом успокоиться было движение, поэтому я заставила себя подняться с пола и вышла из общежития, чтобы прогуляться.

На чистом небе светила полная луна, а холодный ветер казался невероятно освежающим после затхлой атмосферы Парчмент-хауса. Я прошла мимо других общежитий, мимо госпиталя, пересекла улицу и направилась в сторону кладбища, через которое проходил мой путь по приезде в Англию, когда я тащила за собой тяжелый чемодан. Древние надгробия все так же лежали на земле, как и полвека тому назад, когда здесь была бомбардировка.

Внезапно я почувствовала, что слишком устала и не могу стоять. Опустившись на холодную траву, я подумала, что это лучше, чем лежать в собственной постели. Я легла на спину и стала смотреть в небо, прислушиваясь к ночным звукам. На кладбище было до странности тихо — ни дуновения ветра, ни даже звука проезжающей вдалеке машины. Ничего. Именно на это будет похожа смерть?

Этой мысли хватило, чтобы я закрыла лицо ладонями и зарыдала, сначала тихо, потом громче и громче, до тех пор, пока спустя некоторое время на меня не снизошел тот же покой, который царил на этом кладбище, и ночь не проглотила меня. Я открыла глаза. Смотреть было не на что, но все виделось очень отчетливо. Звезды, приветливые свидетели минувших веков, теперь казались ближе. Я одна в темноте, и я в порядке. Впервые за долгое время я наконец-то в порядке.

«Вы в Шотландии. Здесь может случиться что угодно», — повторил мужчина, протягивая ключи от фургона, взятого нами напрокат. В этот пасхальный уик-энд мы решили податься в Эдинбург.

— Мы все еще переплачиваем по три фунта в день за прокат автомобиля, — холодно произнесла Роксана.

Нам повезло, что мы арендовали автомобиль с двумя рядами сидений, поскольку теперь нас было восемь человек. Когда я сошла по трапу самолета, мой взгляд остановился на мужчине в очках Бадди Холли. Он был в джинсах, туристических ботинках и шерстяной куртке, но выглядел слишком спортивным и независимым, чтобы быть Мэттью. «Как забавно, — в который раз подумалось мне, — можно уехать в другую страну, а люди будут казаться тебе знакомыми, и ты начнешь приглядываться к ним, пытаясь узнать старых знакомых…»

Мужчина в темных очках неожиданно улыбнулся, и я замерла на месте. Я знаю эти зубы.

— Мэттью? — недоуменно спросила я.

— Мне было интересно, решишься ли ты поздороваться, — застенчиво и немного лукаво ответил он.

Я шагнула, чтобы обнять его, но вместо этого лишь стукнула по спине футляром фотоаппарата и докторской сумкой, которые были у меня в руках.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, пытаясь выпутаться из перекрутившихся ремней.

— Ты сама меня пригласила, — напомнил он.

— Это как в тот раз, когда мы бежали навстречу друг другу в Галерее Шепота.

— Вообще-то нет, — возразил Мэттью. — Тогда было простое совпадение. А на этот раз ты сказала мне номер своего рейса. И я приехал чуть раньше, чтобы встретить тебя.

Я говорила ему об этом дважды, и оба раза он отвечал, что не сможет, что у него планы на эти выходные, что он собирается провести их с матерью и сестрой. Сейчас Мэттью сказал, что он передумал и что для встреч с сестрой и мамой у него есть в запасе пара недель, поскольку он взял отпуск за весь этот год. Кроме того, он никогда не был на острове Скай.

— Я так рада, что ты здесь! — На этот раз мне удалось обнять его.

Мэттью прижал меня к себе на несколько секунд, а потом что-то за моим плечом привлекло его внимание. Я сразу почувствовала, как он напрягся.

— Блин! — воскликнул он, и его лицо исказилось от отвращения. Я оглянулась и увидела Эда, который спускался по трапу.

— О, это просто… Ну, он… он приехал сюда ради Роксаны, — быстро произнесла я. — Не ради меня. Он проводит с ней много времени.

Мэттью закрыл глаза и несколько секунд простоял так.

— Я не один раз читал твое письмо, — тихо сказал он. — И не помню, чтобы ты упоминала о том, что он тоже приедет.

— Он ее гуру, — объяснила я, отворачиваясь от Эда, который улыбался, обнимаясь с Максом и Ди, — или что-то вроде того. Поверь, я не приглашала его. Я приглашала тебя.

Мэттью медленно кивнул, словно размышляя, уйти ему или остаться. В какой-то момент мне показалось, что он готов был отправиться к кассам и взять обратный билет в Лондон. Остановившись рядом с ним, Эд внезапно воскликнул:

— Эй, это же бывший бойфренд!

Я видела, как на скулах Мэттью заиграли желваки.

— А это, по-видимому, бывший одноклассник, — ответил он.

К счастью, к нам подошел Бен и положил руку на плечо Мэттью.

— Ну что, приятель, готов отправляться на Скай? — спросил он таким тоном, словно не сомневался в появлении Мэттью.

— Готов, — ответил тот без малейших раздумий.

— Вот и здорово! — сказал Бен, а потом добавил, обращаясь ко мне, как будто я могла это забыть: — Этот парень спас мне жизнь!

Вот так Мэттью и присоединился к нашему путешествию на остров Скай. Несмотря на все предупреждения о том, что без встроенной функции навигатора нашей машине не хватит бензина, газа или воздуха в шинах, единственное, чего нам не хватало во время путешествия, — это восторженных эпитетов. Каждый шаг по этой дороге вдоль Северо-Шотландского нагорья вызывал у нас вздох восхищения. Верхушки гор блестели ледяными шапками, а их склоны — зеленью леса, на воде танцевали солнечные блики, а небольшие острова среди озер, поросшие высокими соснами, казались замками мудрых эльфов.