— Ну, он ведь только что появился на свет.
Аманда покосилась на мужа. И тут же догадалась, что он просто дразнит ее.
— А на кого, ты думаешь, он похож? — в свою очередь, спросила она.
— На Бена.
— М-м… — хмыкнула Аманда. — Точно! Такой же лысый.
Оба замолчали. Возбуждение, охватившее обоих, вдруг разом куда-то исчезло, сменившись свинцовой усталостью. Аманде не нужно было смотреть на мужа, чтобы убедиться, что он испытывает то же самое. Стоя у окна в палату новорожденных и представляя, как они могли бы любоваться своим собственным ребенком, Аманда почувствовала знакомое сосущее чувство пустоты в душе. Она гадала, о чем думает Грэхем. Может, глядя на этих малышей, он с тоской завидует тем, чьи жены оказались в состоянии зачать и выносить их. А вот его, беднягу, угораздило связаться с бесплодной женщиной. И…
Аманда спохватилась, запретив себе дальше думать об этом, заранее зная, куда могут завести подобные мысли. Это было опасно. Ее воображение и раньше заводило ее не туда. И потом — ей было мало гадать. Она хотела знать точно.
— Что ты сейчас чувствуешь? — осторожно спросила она у Грэхема.
Какое-то время он молчал. Потом сунул руки в карманы и пожал плечами.
— Зависть.
Что ж, по крайней мере, честно. Впрочем, нечто подобное чувствовала и она.
— А еще?
— Решимость. — Словно в подтверждение этому, лицо его окаменело. — Если мы попытаемся еще раз — только один раз, — у нас наверняка получится. — Аманда осторожно покосилась на него и вздохнула. Даже его заострившийся профиль выражал отчаянную решимость. Но потом он повернулся к ней, и в глазах его Аманда прочла совсем другое… — Благоговение, — добавил он. — Странное слово, правда? Но тем не менее это так. Нет, пойми меня правильно — я вовсе не горю желанием начать все это по новой. И очень боюсь потерять то, что мы с тобой вновь обрели.
— Эй, вы, двое! — окликнул их знакомый мягкий голос. Это была Эмили, специалист по проблемам бесплодия. Улыбаясь, она направлялась к ним.
Аманда приветливо улыбнулась, но предпочла промолчать. Грэхем последовал ее примеру.
Эмили кивнула в сторону палаты, где лежали новорожденные:
— Своего рода психологическая подпитка?
— Нет, — покачала головой Аманда. — Сюда положили малыша нашей соседки. А кто-нибудь из ваших подопечных тут есть?
Эмили с гордым видом ткнула пальцем куда-то в середину.
— Вон те трое — те, что в желтых чепчиках. Тройня! И вот что интересно — вся эта команда появилась на свет благодаря ЭКО. Две девочки и мальчик. Да, конечно, они совсем крошечные, но абсолютно здоровые. — Повернувшись к ним, Эмили со вздохом продолжала: — Вся беда в том, что мы до сих пор не в состоянии понять, отчего в вашем случае не происходит зачатие. Но тут есть и светлая сторона. Да, мы не можем определить причину, зато это дает нам возможность пробовать то одно, то другое. Да вот хотя бы, к примеру, самый простой метод — увеличить дозы кломида.
Если честно, Аманда отнюдь не была в восторге от этой идеи. Даже от минимальных доз этой гадости ее бросало то в жар, то в холод, лицо и ноги у нее отекали, она становилась нервная, раздражительная, а результаты обследования между тем свидетельствовали о том, что кломид делает свое дело. В ней одновременно созревали не одна, а множество яйцеклеток. Вот только они почему-то упорно не желали оплодотворяться.
К тому же увеличение дозы кломида было чревато многими опасностями: увеличивался риск появления множественных кист на яичниках, и в результате — поликистоз или что-то еще похуже. Чтобы снизить риск, ей придется чуть ли не ежедневно ездить в клинику на УЗИ. А если возникнет большая киста, ее придется удалять хирургическим путем. И что тогда?
— Можно продолжать кломид в тех же дозах, только добавить к нему еще HGG[12], — предложила Эмили. — Где-нибудь на пятнадцатый — шестнадцатый день цикла. Это делается для стимулирования овуляции.
— С овуляцией у меня как раз никаких проблем, — проворчала Аманда.
— Конечно, но это позволит координировать момент выделения яиц из фолликул. Другими словами, укрепить огневую мощь. Или — в качестве другого варианта — можно еще попробовать многократное осеменение. То есть проводить искусственное осеменение раз или даже два раза в день. Кроме этого, можно еще попробовать хумегон[13] — один или вместе с HGG.
При одной только мысли об этом Аманда вся покрылась гусиной кожей, с внутренним содроганием вспомнив, что хумегон применяется в виде инъекций, причем весьма болезненных. К тому же, поскольку он снижал уровень прогестерона в организме, его тоже приходилось вводить дополнительно — иначе говоря, в виде инъекций вместе с хумегоном. Все это само по себе было по меньшей мере неприятно. А побочные эффекты — если верить тому, кто уже через это прошел, — были еще ужаснее.
— Можно, конечно, попробовать вначале ВМО[14], — предложила Эмили, заметив выражение лица Аманды. — Или сразу перейти к ЭКО. Лично я предпочитаю, чтобы мои пациенты сами сделали свой выбор.
Но Аманда не хотела никакого выбора. Она хотела ребенка. Искоса глянув на Грэхема, она догадалась, что и он тоже.
— Пора вам, ребята, снова взяться за дело, — улыбнулась Эмили. — Ну, что скажете?
Грэхем молчал — только смотрел на жену, словно желая сказать, что готов принять любое ее решение. И не только — она прочла в его глазах то, что было для нее важнее всего, — что он не только смирится, но и в любом случае встанет на ее сторону. Словно камень свалился с ее души. Аманда расправила плечи, улыбнулась Грэхему и повернулась к Эмили:
— Что ж, мой отпуск закончился. Можно начинать.
* * *
Гретхен почти не спала. Она была слишком возбуждена, чтобы спать. К тому же действие наркоза потихоньку заканчивалось, но Гретхен не позволила вколоть ей обезболивающее, ограничившись обычной таблеткой. После инъекции она бы провалилась в сон, а вот этого ей как раз хотелось меньше всего. Все, о чем она мечтала, — это поскорее встать на ноги и оказаться дома вместе со своим малышом. Он — это все, что у нее есть. И если ему сейчас приходится вести борьбу за жизнь, она будет рядом с ним.
Она уже спрашивала о нем. Ей сказали — все нормально. Медсестра, усадив ее в кресло на колесиках, даже снизошла до того, чтобы дать ей подержать его на руках, но очень недолго. Молоко у нее еще не пришло, а перепеленывать его не было нужды. Вволю наоравшись вчера, сегодня он мирно спал.
И при этом, как ни странно, дышал. Гретхен, затаив дыхание, прислушалась, потом осторожно коснулась кончиком пальца его рта, носа, потрогала щечки, почувствовав, какие они теплые. Она благоговейно коснулась губами мягкого пульсирующего местечка у него на темечке. Потом тихонько приложила ладонь к его груди, убедившись, что он дышит, погладила крохотную сморщенную ладошку, и сердце ее сладко замерло, когда малюсенькие пальчики крепко обхватили ее палец.
Он был смуглый, даже слегка желтоватый. Она испугалась было, но медсестра успокоила ее, сказав, что это обычная детская желтуха, которая вскоре исчезнет бесследно. Волос у него не было, цвет глаз тоже невозможно было разобрать. Но все равно он был самый очаровательный малыш из всех, кого она когда-либо видела! Счастье переполняло ее. Слезы навернулись ей на глаза. Гретхен прижала его к груди и почувствовала, как внутри у нее все переворачивается.
Именно в этот момент и застала ее Аманда, явившаяся в больницу с огромной связкой ярких воздушных шаров.
— Вот это и есть чудо материнства, — понимающе улыбнулась она. — По крайней мере, именно так мне всегда рассказывали. Ты уже решила, как его назовешь?
— Пока нет. — По правде сказать, она давно уже выбрала имя, но для дочери, а у нее родился мальчик. Гретхен все тянула — возможно, втайне надеясь, что все неожиданно изменится, что у ее сына все-таки будет отец, чьим именем и можно будет назвать малыша. Почему-то ей всегда страшно нравилось, когда сына называли по отцу. — Самой мне больше всего нравится Бенджамин. Но если я назову его в честь Бена, его сыновья со злости удавятся.
— Это их дело, — пожала плечами Аманда. — Ты имеешь право назвать сына так, как тебе нравится.
Гретхен отлично понимала, что Аманда подбивает ее на бунт, именно это своенравие, эта тяга к бунтарству всегда привлекали ее в Аманде. И к тому же она была благодарна, что та пришла ее навестить.
— Наверное, вам было мучительно прийти сюда! — вдруг спохватилась она.
— Нет, я люблю детей. А здесь я как-то особенно это чувствую.
— У вас тоже обязательно будет ребенок, вот увидите. Вы такая милая!
— Увы, одно не всегда является следствием другого, — вздохнула Аманда. И лукаво подмигнула растерявшейся Гретхен: — Но мы над этим работаем. И очень надеемся, что наши труды не останутся безрезультатными. Когда-то Грэхем процитировал мне Эмерсона[15]: «Берите пример с природы. Секрет ее успеха — в терпении».
