Сара оглянулась вокруг.
- А он собирается есть?
Лукас окинул взглядом присутствующих.
- Кто?
- Пианист.
- Думаю, да. Когда уйдет отсюда.
- Он будет есть то же самое, что и мы?
- Я не знаю, но, возможно, и нет.
- Но ведь это ужасно. Он сидит здесь, смотрит, как мы это все едим, вдыхает аромат этой великолепной пищи, а потом идет домой, чтобы есть бутерброды с копченой колбасой.
Лукас никогда прежде не задумывался об этом, но Сара была права. Он подозвал официанта.
- Пожалуйста, проследите, чтобы пианиста угостили тем же, что и нас, и запишите это на мой счет.
- Обязательно, сэр, - учтиво ответил официант.
Его просьба не вызвала ни единого вопроса. Да, его уважали в Бриар-Крикс. Он проделал длинный и тяжелый путь, чтобы достигнуть нынешнего положения, и все равно иногда Лукас чувствовал, что стоит ему сделать один неверный шаг, и все тут же отвернутся от него.
Но он не сделает этого шага.
Сара положила свою мягкую ладонь ему на руку.
- Спасибо, - прошептала она. И в один миг мир вокруг изменился. Больше ничего не имело значения, кроме счастья в этих зеленых глазах.
В конце обеда подали шампанское. Ральф встал и поднял бокал.
- Никогда еще эта избитая фраза не звучала так правдоподобно. Клер и я не теряем дочь, мы приобретаем сына. Я хочу предложить тост. За нашу дочь, за Эналайз! За свет нашей жизни, за ту, которая сводит нас с ума и делает благоразумными, старит нас и оставляет молодыми, за девушку, которая сделала нашу жизнь действительно стоящей! За Лукаса, моего будущего зятя, коллегу и лучшего приятеля, но самого никудышного игрока в гольф. Будьте всегда такими же счастливыми, какими вы сделали меня и Клер. И, Лукас, пусть твоя игра в гольф остается такой же отвратительной, как сейчас, живи всегда в своем доме, построенном в стиле ранчо, чтобы Эналайз не могла скатываться с перил.
За столом засмеялись и выпили за жениха и невесту.
Лукас поставил свой бокал и повернулся к Саре, чтобы посмотреть, как она справилась с ситуацией.
Как оказалось, намного лучше, чем он мог предположить. Девушка улыбалась, у нее в глазах плясали веселые огоньки, а ее стакан был наполовину пуст. Тут поднялась Линда, подружка невесты. Ее тост закончился просьбой к Эналайз спеть что-нибудь.
- О нет, я не могу, - запротестовала Сара, но за столом уже раздались крики и аплодисменты.
Лукас обнял девушку.
- У Эналайз сегодня был очень тяжелый день. Давайте наконец закончим его.
- "Летний сезон". - Голос Клер прозвучал спокойно, но настойчиво. - Спой "Летний сезон", дорогая. Для меня.
Сара повернулась к Лукасу. У нее на лице застыло выражение безмолвной паники.
Лукас начал было вновь возражать, но голос Ральфа прервал его.
- Пожалуйста, детка. Ты скоро перестанешь быть нашей малышкой.
И вдруг, к удивлению Лукаса, Сара утвердительно качнула головой.
Аккомпаниатор взял первые аккорды. Сара отодвинула стул, и Лукас помог ей встать. Она посмотрела на него стеклянными глазами, потом сказала несколько слов и встала около пианино, положив руки на бедра. Пианист сыграл вступление, и Сара запела слегка глуховатым, но приятным голосом, а потом и вовсе успокоилась и начала петь с большим чувством и воодушевлением. Она откидывала голову назад и закрывала глаза на высоких нотах в точности как Эналайз. Хотя Лукас мог бы их различить, даже если бы они стояли бок о бок.
Безусловно, Саре понадобилась большая сила воли, чтобы сделать нечто подобное, когда она была так напугана.
Лукас подумал, что, не имея собственных родителей, Сара была необычайно чувствительна к ласке и нежности родителей Эналайз. В конечном счете она сделала бы все, о чем бы они ее ни попросили. Согласие Сары петь перед всеми, когда она почти болезненно застенчива, свидетельствовало о том, как отчаянно она хотела угодить Ральфу и Клер. Шампанское могло придать ей немного смелости. Однако Лукас должен вытащить Сару из этой жуткой неразберихи, в которую он ее втянул, прежде чем она привыкнет к обожанию со стороны родителей Эналайз.
Все это притворство могло иметь неожиданные и самые неблагоприятные последствия. Славу Богу, Лукас не испытывал безумной страсти к Эналайз, которая привела бы Сару в замешательство. Они с Эналайз всего лишь друзья. Сара тоже могла бы стать его другом. Он не хотел причинять страдание ни одной из этих девушек.
Он украдкой взглянул на Ральфа. Тот был явно в восторге от пения дочери. И неудивительно. Казалось, в Сару вселился дух Эналайз. На последнем куплете она сбросила туфли, прислонилась к пианино, скрестила ноги и вытянула руки вперед.
То же самое сделала бы Эналайз. Но это было совсем не похоже на Сару! Нет, с этим надо было немедленно кончать. Лукас подбежал к Саре, взял за руку, и они повернулись к гостям.
- Все получилось очень здорово! Спасибо, что пришли. А сейчас я должен похитить свою прекрасную принцессу и отвезти ее домой, прежде чем она превратится в тыкву, заявил он, слегка подталкивая Сару к двери.
- Мы приедем домой чуть позже, - крикнул вдогонку Ральф.
- Это карета могла превратиться в тыкву, тихо поправила Сара, - а Золушка снова стала бедной девушкой.
Она смотрела на Лукаса широко раскрытыми глазами. Наверное, он стыдится ее, ведь она сделала из него посмешище, выставила его полным дураком перед друзьями.
- Прости меня, - прошептала она, когда они уселись в машину.
Лукас повернулся к ней. В темноте лицо его казалось непроницаемым.
- Простить? За что?
Сара тупо уставилась на свои руки, сжимающие колени.
- За.., ты знаешь.., за то, что поставила тебя в глупое положение перед всеми.
Лукас взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него. Даже в полумраке она заметила, как его губы растянулись в широкой белоснежной улыбке.
- Сара, ты пела великолепно! Я горжусь тобой! - Он завел двигатель, и они выехали на трассу.
- Тогда почему ты так стремился поскорей увести меня оттуда? - тихо спросила она.
- Ну... - Он медлил с ответом. - Я боялся, что ты слишком много выпила.
- Слишком много выпила? Ты подумал, я пьяна?
- По правде говоря, да.
Сара откинула голову на сиденье и приоткрыла окно. Запах жимолости и жасмина заполнил салон автомобиля.
- А что чувствуют пьяные?
- Ну, ты становишься легкомысленным, теряешь контроль над собой.
- Тогда я действительно пьяна. Хотя все это она чувствовала с того самого момента, как встретила Лукаса, а не только сегодня вечером.
- Честно говоря, я немного удивился, когда ты согласилась петь.
- Я тоже, - призналась девушка. - Я никогда нигде не выступала, даже в школе.
- А ты что, знала эту песню? Ты вообще знаешь много песен? Не может же быть, чтобы Клер наугад выбрала единственную известную тебе песню.
- Просто это одна из моих любимых. Я всегда представляла, как мама поет мне ее. Знаешь, в мечтах у меня всегда был богатый отец и красивая мама, как в песне.
И жених, как Лукас, хотелось ей добавить. Лукас, на которого у нее нет никаких прав: пропасть между ними слишком велика. Он помолвлен, он посещает загородные клубы, знает, какой вилкой что нужно есть, его просьбы исполняются мгновенно, не вызывая лишних вопросов. Такой пропасти ей не перешагнуть.
- Мать всегда говорила, что это неприлично, когда на тебя обращают внимание. Хотя сегодня я чувствовала себя свободной, раскрепощенной и веселой. Может, это оттого, что я много выпила? Если это действительно значит быть пьяной, тогда я понимаю, почему так много людей пьют.
Лукас заразительно рассмеялся.
- Не думаю, что алкоголь имеет к этому какое-то отношение.
Сара тоже не думала. После поцелуя Лукаса ей было так же хорошо.
- Тогда как ты это объясняешь? - спросила она.
- Не знаю. Может быть, ты так вошла в роль Эналайз, что делала то же, что сделала бы она?
- Я пела, как Эналайз?
- Если бы я не знал правду, то поклялся бы, что это Эналайз. У вас одинаковая внешность, голос, жесты. Даже то последнее движение, когда ты прислонилась к пианино и вытянула руки вперед... Эналайз сделала бы то же самое. Твое невероятное предположение, что, возможно, вы близнецы, начинает казаться мне правдой. Я просто не вижу другого объяснения.
Сара снова отвернулась и посмотрела в окно. Огромное счастье и опустошающая тоска навалились на нее. Лукас гордился ею, потому что она сумела слишком хорошо войти в роль Эналайз. И только. Он целовал ее, а представлял Эналайз. Разумеется, у Сары не было причины расстраиваться по этому поводу, но тем не менее она огорчилась.
- Куда мы едем? - спросила она, заметив, как Лукас въезжает в открытые ворота особняка Брюстеров.
- Я привез тебя... О! Болван! - Лукас остановился перед гаражом и ударил себя рукой по лбу. - Проклятье! Мы ведь не извинились за твой.., в смысле за отъезд Эналайз из города. Ну и ну! - Он откинулся назад, покачал головой и с печальной улыбкой посмотрел на Сару. - Прости меня. Я понятия не имел, что все может так осложниться. Наверно, ты хочешь вернуться в отель?
