Телефон взорвался звонком, и сердце Грэхема ушло в пятки.
— Привет? Это ты? — вместо приветствия крикнул он в трубку. Но это звонила не Аманда. Это была владелица фирмы по торговле недвижимостью, которая наняла его, чтобы переделать участок перед ее офисом. Работа обещала быть нетрудной, а вот значение имела огромное. Клиентура этой дамы принадлежала исключительно к сливкам местного общества. Если ей понравится, как он выполнит ее заказ, она станет рекомендовать его своим клиентам. И хотя работы у него и сейчас хватало, лишние заказы ему не помешают. Деньги никогда лишними не бывают, подумал Грэхем, а учитывая напряжение в отношениях между ним и Амандой, работа для него стала спасением. Без нее он бы сошел с ума.
— Я просто хотела узнать, когда я снова вас увижу, — промурлыкала она.
Держа руль левой рукой, Грэхем правой вытащил свой черный ежедневник и открыл его, не отрывая глаз от дороги.
— Мне передали, что вы звонили. План вашего участка будет готов уже в начале следующей недели. — Грэхем перелистал несколько страниц, бегло проглядев записи. — Как насчет того, чтобы встретиться, скажем, через неделю? Часа в четыре вас устроит?
— Отлично. Значит, во вторник, в четыре часа. Жду вас.
Грэхем еще не успел сунуть телефон в карман, когда раздалась новая трель. И снова сердце едва не выпрыгнуло у него из груди. Но и на этот раз это была не Аманда. Звонил его брат Джо.
— Новости есть?
Грэхем с трудом перевел дыхание.
— He-а. Еду домой.
— Мама звонила. Спрашивает, что у вас слышно. Говорит, что очень волнуется.
— Ну, еще бы. Конечно волнуется! Господи, черт меня дернул вообще рассказать вам об этом! Держал бы язык за зубами — и все было бы в порядке!
— Но ведь мы сами приставали к тебе с расспросами.
Вот уж это точно! Не прошло и месяца с его женитьбы, а его уже принялись донимать вопросами. И с тех пор не переставали это делать. Он уже успел пожалеть, что сразу же не заткнул им рот, заявив, что они с Амандой, мол, вообще не помышляют о детях и не будут ли они столь любезны оставить их в покое. А знать, что все его семейство полностью в курсе всего, через что им обоим пришлось пройти, было столь же унизительно, как сидеть при всех со спущенными штанами. Мужчинам из рода О’Лири подобные проблемы были незнакомы. Господи Боже, совсем недавно супруга Джо, Кристина, произвела на свет пятого наследника, и Грэхем сильно подозревал, что это еще не конец.
— Она уже начинает понемногу отчаиваться, — продолжал между тем Джо, имея в виду их мать, Дороти. — Говорит, что хочет увидеть внуков прежде, чем умрет.
— Ей еще только семьдесят семь.
— Она утверждает, что начинает слабеть.
Грэхем бессильно выругался.
— И что, по ее мнению, я должен делать?!
— Мама говорит, что это, мол, ее последнее желание.
— Джо, я тебя умоляю! Только не теперь, хорошо?
— Знаю. Просто хотел предупредить тебя на всякий случай. Мама уже поговаривает, что зря ты, дескать, расстался с Меган.
В этом тоже не было ничего нового.
— Да при чем тут Меган, черт побери? Мы с Меган расстались, и конец. О чем тут вообще говорить?! — разозлился Грэхем. — Проклятье, Джо, ну хоть ты бы напомнил ей, что я женат на Аманде! И если у меня вообще когда-нибудь будут дети, то только от Аманды! Эй, прости, мне звонят! — соврал он. Но он чувствовал, что уже просто не в состоянии обсуждать эту тему дальше. — Я потом тебе перезвоню, хорошо?
Бросив телефон на сиденье, Грэхем погрузился в мрачное молчание. Слава Всевышнему, этот проклятый день наконец закончен. Одного только он не понимал — для чего Аманде понадобилось мучить его, заставив томиться в неведении? Даже если она до сих пор еще ни в чем не уверена, все равно могла бы позвонить и сказать хоть несколько слов. Ей же известно, что он ждет.
Съехав с шоссе, он двинулся по дороге, которую уже знал как свои пять пальцев, и в этом было что-то успокаивающее. Ему нравился Вудли, нравилось, как городские дороги причудливо петляют и карабкаются вверх и вниз по склонам зеленых холмов. Карта города, по мнению Грэхема, походила на дерево — отходящий от скоростного шоссе могучий ствол упирался раскидистой кроной в самое основание холма, разветвляясь надвое и оставляя позади себя городские здания, офисы и магазины, усыпавшие его, словно листья, и тянулся дальше, где молодые побеги его заканчивались аккуратными особнячками наподобие того, где жили они с Амандой.
Ни одна дорога в Вудли не граничила с пустырем. Вдоль каждой росли или сосны, буки, ели, клены, березы, или дубы. Миновав поворот, Грэхем залюбовался целым лугом красного триллиума. Немного дальше радовали глаз желтые лилии, а за ними горделиво высились горные лавры, все сплошь усыпанные белыми бутонами. Не каждый заметил бы посреди всего этого пышного великолепия скромную аризему, чьи темнобордовые венчики почти терялись в тени дороги, но только не Грэхем. Ему было достаточно одного беглого взгляда, чтобы отличить папоротник-адиантум от папоротника-орляка или, скажем, лишайник — от мха или плауна.
А в здешних лесах можно было встретить и те и другие. Грэхем даже немного гордился этим. Его родной город, где по-прежнему жила его семья, лежал всего лишь в пятидесяти милях к югу, но два эти города, казалось, существовали в разных мирах. Тот, где он жил сейчас, населяли те, кто мечтал тут жить. Для Грэхема Вудли стал воплощением мечты.
Точнее сказать, частично. Но они с Амандой изо всех сил старались, чтобы их мечты в полной мере стали явью, и если дома его ждут хорошие новости, то он возблагодарит судьбу за то, что она привела его сюда. Для тех, кто хотел найти самое подходящее место, чтобы растить детей, лучше Вудли нечего было и искать.
Центр его располагался у подножия холма. Три городские улицы, с тянувшимися вдоль них рядами стройных буков, деревянными скамейками и витринами магазинов, выглядели живописно даже зимой, когда утопали в снегу, что же говорить сейчас, когда на дворе стоял май? Воздух был напоен сладкими и терпкими ароматами — из булочной доносился запах горячих булочек с корицей, из кафе — дразнящий аромат свежеподжаренного мяса, из кондитерской — шоколада и фруктов. В боковых улочках и переулках десятками толпились крохотные кафе и ресторанчики, владельцы которых спешили удовлетворить аппетит постоянно растущего населения города. Однако главным храмом чревоугодия, бесспорно, оставалась центральная аптека-закусочная с ее шикарным залом, где, рассевшись за блестящими металлическими столиками, можно было не только позавтракать, но и пообедать и поужинать, зимой — в застекленном патио, а летом — на свежем воздухе. Чуть дальше, за художественной галереей и антикварной лавкой, находился книжный магазин, до отказа забитый книгами, — казалось бы, чего еще желать чадолюбивым родителям, у которых глаза разбегаются от великого множества красочных томиков с детскими сказками? Было тут и немало магазинов модной мужской и женской одежды, и еще одна аптека-закусочная, чей владелец был настолько внимателен к своим покупателем, что не поленился устроить в ней отдел готовых лекарств, и магазин фототоваров, и компьютерный центр, и даже — подумать только! — самую настоящую чайную!
Кое-какие из этих магазинов занимали все два этажа целиком, что, по мнению отцов города, было пределом для подобных заведений. Но куда чаще вторые этажи зданий занимали офисы адвокатов, врачей и дизайнеров интерьеров. Офис Грэхема располагался над магазином хозяйственных принадлежностей.
Сейчас он не стал заезжать на работу. Не остановился он и возле самого большого в Вудли супермаркета, хотя в любое другое время непременно завернул бы туда, чтобы порадовать Аманду миндальными орешками в шоколаде. Аманда их просто обожала.
Но сегодня у него было не то настроение, чтобы беззаботно болтать со знакомыми, что неизбежно пришлось бы делать, загляни он в супермаркет. И потом, если честно, Грэхем был страшно зол на Аманду — ну разве трудно было позвонить? Ведь он же с ума сходит от беспокойства, и ей это отлично известно. Но причина его злости была не только в этом. В какой-то степени это объяснялось и тем, что она так долго не могла забеременеть.
Поймав себя на этой подленькой мысли, Грэхем похолодел. Он знал, что это несправедливо, но ничего не мог с собой поделать, и от этого чувствовал себя виноватым.
Может быть, именно поэтому он непринужденно закинул руку на спинку соседнего сиденья и принялся беззаботно насвистывать, словно желая доказать самому себе, что все отлично — словом, никаких проблем!
* * *
Тупое оцепенение, охватившее Аманду, как только она узнала, что все ее надежды рухнули, понемногу прошло, и на нее с новой силой навалилось отчаяние. Итак, ребенка не будет. Снова все пошло прахом. Ей отказано в этом счастье. Она чувствовала себя опустошенной и усталой. Черная тоска охватила ее.
