Неприятности по алгоритму
Предисловие
О пользе трагедий скажу я два слова.
На дно ты попал - и не жди уж иного
Как с кровью, локтями, когтями, клыками
Карабкаться, падать, сгорать, словно пламя,
Что дорого было, терять безвозвратно
И знать - не вернуть уж былого обратно.
Как, проходя по дороге проклятий,
Вбирать в себя силы охранных заклятий,
Тех, что помогут выстоять в битве;
Слов, что накроют охранной молитвой.
Ты станешь сильнее, взлетев, словно птица,
И невозможного сможешь добиться.
- Сейчас вживлю тебе три JT-порта, - голос отца, склонившегося над инструментами, был слегка надтреснутый. Так всегда бывало, когда он сильно волновался.
- Будет больно, ты потерпи. Так надо.
Оглянувшись на меня, сидящую в операционном кресле, с неожиданной теплотой добавил:
- Это все, что я могу сделать, чтобы спасти тебя, доченька. Так у тебя хотя бы будет шанс.
Кресло стерильно-белой палаты велико для девятилетней девочки, да и рука для зажима слишком тонкая, но отец кладет под локоть валик и резко стягивает фиксаторы. В глаза бьёт яркий пучок света. То, что сейчас будет со мной происходить, я видела не раз, но тогда на этом месте сидели бывалые пилоты, изрядно повидавшие и пережившие на своем веку.
- Сначала я найду один из периферических нервов, что рядом с лучевой костью, а затем, в пресинаптическую щель введу зонд с окончанием порта. Потом небольшой надрез кожи и мышц, через который выход порта необходимо будет вживить в тело. Затем края нужно будет обработать антисептиком, стимулирующим регенерацию. Вот и все - рассказывая порядок действий при операции имплантинга, отец старался отвлечь меня от тревожных мыслей, даже подмигнул, старясь казаться веселым, но руки его заметно подрагивали, и я, увы, понимала, почему.
Обычно вживляли джейтишки пилотам, налетавшим не одну тысячу часов в военных рейдах, доказавших целесообразность того, чтобы правительство Земного Союза тратило на них дорогостоящие импланты. Да и сам процесс вживления проходил весьма болезненно. Это внешне казалось, что делают просто укол большой иглой и на коже вместо следа от прокола остается выход JT-порта. Я видела, как кричали и дергались в конвульсиях те, кому приходилось побывать в кресле этой операционной. Половина из них, промучившись несколько месяцев от непреходящей боли, получала вердикт: 'отторжение импланта'. С таким диагнозом долго на этом свете не задерживались.
Как-то раз я спросила папу: 'Почему им не вколоть обезболивающее, чтобы пилоты так не мучились?' на что отец ответил, что тогда блокируются нервные окончания и срастание порта с нервной системой человека становится невозможным.
Я внимательно смотрела на отца. Его каштановые волосы, основательно выбеленные сединой, ссутулившаяся худощавая спина, съехавшие на нос очки. Раньше операции по восстановлению зрения папа проводил каждые полгода, но из-за постоянной работы за поляризационными мониторами оно вновь уходило в минус, в итоге он-таки смирился и начал носить доисторические окуляры, заявив, что так удобнее, чем наклеивать линзы или постоянно ходить к окулистам.
Сейчас его руки слегка подрагивали, когда он вводил код на сенсорной панели дверцы сейфа.
- Пап, а почему мы не побежали, как все, к люкам эвакуации? - наконец задала я вопрос, мучивший меня с тех самых пор, как прозвенел сигнал тревоги. До этого я уже несколько раз пыталась его задать, пока мы пробегали коридоры и боксы, но отец не давал мне договорить, поторапливая за собой.
-Тэри, слушай меня внимательно. Это была не учебная тревога, - голос отца был предельно строгим и четким. На мгновение остановившись и тяжело выдохнув, он продолжил. - Через несколько часов базу атакует десант мирийцев. Они уже выдвинули свои требования, но наше командование не будет их выполнять...
- Откуда ты знаешь? - своим выкриком я перебила отца
- Подожди. - стараясь быть терпеливым, отец сделал вид, что не обратил внимания на мою реплику, - Сейчас идет эвакуация избранных... это дети из гражданских, зачисленные в летную Академию, и дети военных. Ты не относишься ни к одной из категорий.. пока. Именно поэтому я хочу вживить тебе порты. С тремя JT тебя должны будут взять на корабль, как перспективную. При входе покажи правую руку с имплантами, этого должно быть достаточно. И... - отец резко выдохнул, как перед прыжком. - Постарайся вести себя как мальчик, хотя бы до того момента, пока не взлетите.
- Почему?
Просьба отца меня поначалу удивила. Хотя чаще всего на базе меня и так принимали за пацана: короткие каштановые вихры, вечно исцарапанные руки, разодранная в самых неожиданных местах одежда. Все это - результат драки с мальчишками моего возраста или кульбитов на опорной арматуре. Нет, я не была беспризорницей, и отец меня любил. Просто тяжело талантливому нейрохирургу, ученому, привыкшему к лаборатории Академии, на военной базе, где все подчинено уставу, уследить еще и за столь активной дочуркой. В общем, предоставленная зачастую сама себе, я и так была вылитым мальчишкой, зачем притворяться-то? Но потом подумала, что раз спасать будут только детей военных, которым с рождения ставится особое тату на виске (а такового у меня не имелось и в помине), и гражданских, зачисленных в Академию, среди которых только мальчики семи-десяти лет, просьба отца была весьма актуальна.
Таких, как я, на базе было мало, только от безвыходной ситуации родители берут с собой детей на военные объекты. Да и тот факт, что наемные работники, каковым был мой отец, привозят с собой жен и детей, не приветствовался, о чем нам и сообщил в весьма нелестной форме один из начальников мед части. Но деваться было некуда. Мама умерла, когда мне было восемь - случайно разбилась кабина переноса, когда она ехала домой. Это было еще на Вилерне. После смерти мамы отец резко осунулся и постарел.... Нет, он не ронял скупую мужскую слезу, уткнувшись по ночам в подушку, но круги под глазами и седина, основательно запорошившая темные до того времени виски стали напоминанием о ней - той, которую уже никогда не вернуть. Некоторое время мы жили еще на Вилерне, но потом проект отца перенесли на Микад - планетку, где из достопримечательностей (она же единственное на данном космическом теле поселение) лишь военная база за номером 364S. Здесь отец занимался своими исследованиями, и, если в этом была необходимость, проводил имплантацию, в том числе и JT-портов. Вот так мы и оказались на одной из военных баз периферии Союза Земли.
