Джеки Коллинз
Смертельный сооблазн: Лас Вегас
У Антонио Лопеса по кличке Пантера были зачесанные назад волосы, наглая улыбка, несколько золотых зубов, вызывающе поблескивающих во рту, и фантастическая самоуверенность.
— У чемпиона нет ни единого шанса в этом бою, — с ходу заявил он Мэдисон, сидя на лавке в зале для тренировок. Менеджер и помощники претендента на чемпионский титул вертелись поблизости.
— Почему? — спросила она, изучая резкие черты его лица, бычью шею, бугры мышц и мысленно подбирая слова, какими она станет описывать его в статье.
— Потому что я сделаю из него отбивную. Я отделаю его так, как его еще никто и никогда не отделывал, — самозабвенно рокотал Антонио.
— Вы, наверное, с детства мечтали стать чемпионом?
Боксер поскреб щеку.
— Не было у меня никакого этого… детства. Мой старик полагал, что мне оно не нужно. Он требовал, чтобы я работал наравне с ним. Хорек старый.
— А кем был ваш отец?
— Мастером на все руки. Работал на разных богатых засранцев в Мехико.
— Вам не нравилось работать с отцом?
— Твою мать, да мне всего десять лет было!
— Тяжелая у вас жизнь!
— Во-во! Потому я и научился чистить рыло всяким козлам.
— Тони! — с упреком окликнул своего подопечного его менеджер — толстый человечек средних лет, топтавшийся поодаль от разговаривающих. — Не выражайся! Это же леди из уважаемого журнала. Веди себя прилично.
— Насрать мне на приличность! — огрызнулся спортсмен. — Эта приличность мне пока еще ничего, кроме дерьма, не давала.
— Тони! — снова взмолился толстяк. — Успокойся. Охолони. Прибереги злость для завтрашнего боя.
Антонио ухмыльнулся, встал и потянулся, разминая суставы. На нем были боксерские трусы в зеленую полоску, свободная майка и серебристые кроссовки. А на шее висело несколько золотых цепочек, на двух болтались медальоны.
— Она не возражает. Она — классная. Вы же не сердитесь на меня? Верно я говорю, леди?
— Верно, — подтвердила Мэдисон, оглянувшись в поисках Джейка, который должен был появиться с минуты на минуту. Именно здесь и сейчас можно было бы сделать несколько великолепных снимков. И кроме того, хотя Мэдисон и поклялась себе не иметь больше ничего общего с Джейком, ей все же было интересно, что он скажет ей при встрече.
«Сосредоточься на Антонио, — мысленно одернула себя Мэдисон, — и хватит думать о посторонних вещах».
Она была абсолютно уверена в том, что, если Антонио действительно удастся завоевать титул чемпиона, с ним скоро будет невозможно иметь дело. Его мозг — чистый лист, а для людей такого рода слава и всеобщее внимание смертельно губительны. У них немедленно начинается звездная болезнь в самой отвратительной форме, и тогда к ним на кривой козе не подъедешь. Так что сейчас — единственно подходящее время для общения с этим парнем.
Она прилетела в Вегас накануне вечером, доехала от аэропорта до гостиницы на такси и, оказавшись в номере, сразу рухнула в постель, чтобы на следующий день ни свет ни заря отправиться на встречу с Антонио в его тренировочный зал. Из головы у нее не выходила Джеми. После ухода Ким они разговаривали всю ночь.
— Что мне теперь делать? — не переставая повторяла Джеми. — Что, черт побери, мне теперь делать?
— Поговори с ним откровенно, — советовала Мэдисон. — Поезжай домой и скажи, что тебе все известно. Потребуй от него объяснений.
— Каких объяснений? — взвилась Джеми. — Что он мне должен объяснить — что является гомосеком? Так он мне и признался!
— Покажи ему фотографии.
— Он скажет, что это полная чушь.
— Но ведь у тебя есть все доказательства!
— Не хочу я выяснять с ним отношения. Мне хочется только одного: забыть все это как страшный сон.
— Прекрати, Джеми, ты же знаешь, что это невозможно.
— Почему?
— Потому что вы — семья. Вы живете одной жизнью, в одной квартире, у вас общее имущество. У вас вообще все — общее. Тебе так или иначе придется объясниться с ним. Если ты действительно уверена, что хочешь расстаться с Питером, отправляйся домой и сообщи ему об этом.
— Нет, — язвительно ответила Джеми, — я не хочу с ним расставаться! Я мечтаю о том, чтобы делить своего ненаглядного мужа с каким-то незнакомым мужиком! — Сказав это, она ударилась в слезы. — Чтоб он сдох! — рыдала она. — Как же я ненавижу эту погань!
Они провели вместе всю ночь, а когда позвонил Питер, разыскивавший свою жену, женщины не сняли трубку, предоставив «объясняться»с ним автоответчику.
— Ты поставишь на меня сегодня вечером? — нарушил мысли Мэдисон Антонио. — Если да, то советую делать ставку побольше.
— Я никогда не играю на тотализаторе, — откликнулась она.
— Почему?
— Это — для неудачников. Антонио расхохотался, обнажив все свои золотые зубы, засиявшие в свете ярких ламп.
— Что за чушь, крошка! Поставь на меня — и выиграешь!
— Нет, спасибо, — ответила Мэдисон, подумав, что ей следует не отвлекаться и продолжать интервью более энергично. Она никогда не готовила вопросы заранее, предпочитая действовать по обстановке и предоставляя интервьюируемым говорить о чем угодно. Кроме того, Мэдисон предпочитала делать интервью в несколько приемов. Это позволяло ее «жертве» привыкнуть к ней, раскрепоститься и говорить более свободно. Впрочем, Антонио и без того был раскрепощен выше всякой меры. Его рот не закрывался ни на секунду.
Он склонился к Мэдисон и пристально посмотрел на нее, сузив глаза.
— А вы — известная, леди.
— Вы — тоже.
— Мой менеджер навел о вас справки.
— И я — о вас.
— И что узнали? — Боксер явно провоцировал ее на новые откровения.
— Что вам двадцать три года, что у вас уже есть трое детей от трех разных женщин и что ни на одной из них вы не собираетесь жениться.
— Брак — дерьмо! — безапелляционно заявил Антонио, скорчив брезгливую мину.
— Почему?
— Вы — умная, леди, вы должны знать.
— Но я не знаю. Просветите меня.
— Сплошное занудство. Не успеет человек жениться, как все уже осточертело.
— Правда? А вам-то откуда об этом известно?
Лицо Пантеры озарилось улыбкой искушенного мужчины.
— А кому, скажите, захочется трахать одну и ту же бабу каждую ночь?
За спиной Мэдисон раздался протяжный стон менеджера.
— Ваши родители были счастливы в браке?
— Говорю вам, леди, брак — дерьмо! — воскликнул Антонио. — Моя мамаша пахала, как мул, пока не загнала себя в могилу, а старик пытался нагадить всем, кому только можно.
— Возможно, ваши взгляды на семейную жизнь таковы потому, что вы наблюдали неблагополучный брак своих родителей? — осведомилась Мэдисон.
