Патриция Макдональд - Замужем за незнакомцем

Патриция Макдональд работала редактором в журнале «мыльных опер», любила свою работу и ни на что бы ее не променяла. Но издатели приняли решение закрыть журнал. Тогда один из внештатных авторов предложил вместе написать роман про мир телесериалов. Эта идея показалась ей интересной, к тому же появилось чем заняться, пока она искала работу. Соавторы написали пятьдесят страниц и показали их нескольким литературным агентам. Работа никого не заинтересовала, но впоследствии именно благодаря этой попытке Макдональд познакомилась с агентом, с которым сотрудничает по сей день.

Она написала уже более десяти романов и завоевала любовь читателей многих стран. Ее детективы отличаются необычными сюжетами — с хорошо продуманной интригой. В основе ее романов лежат семейные драмы, хотя сама Патриция Макдональд спокойно и счастливо живет с мужем и дочерью в Нью-Джерси.

Девушка была очень худой. Она исподлобья посмотрела на Эмму:

— Оставьте меня в покое. Я устала и больше говорить не могу.

Эмма Холлис с тревогой рассматривала свою новую пациентку. Таша Клейман поступила в Кризисный молодежный центр Райтсмана только вчера. Под тоненьким свитером девушки проступали все ребра наперечет. Щеки у нее запали, глаза ввалились. Эмма вспомнила Айви Девлин и с трудом поборола нараставшую панику. Ты сделала для Айви все, что могла, напомнила себе Эмма. Твоей вины нет — просто было слишком поздно. Но поверить в это никак не удавалось. Эмма до сих пор просыпалась посреди ночи — в кошмарных снах она видела несчастную Айви, которая смотрела на нее с укором.

— Таша, — ласково сказала Эмма. — Ответь только на один вопрос. Что нужно, чтобы ты захотела жить?

— А я не говорю, что не хочу жить, — произнесла девушка безо всякого выражения, слабым, едва слышным голосом, — мне просто надо следить за тем, сколько я ем, потому что я слишком толстая.

Эмма чуть замешкалась — подбирала правильный ответ. В свои двадцать шесть она уже имела докторскую степень по психологии, но это была ее первая работа в должности практикующего психолога. С пациентами работать было куда сложнее, чем заниматься исследовательской работой в университетской библиотеке. Ей порой казалось, что она так и не обрела уверенности, утерянной после того, как полгода назад погибла Айви. Берк Хейзлер, психиатр, возглавлявший Кризисный центр, был согласен с методикой Эммы в отношении Айви. Даже после ее смерти он запрещал Эмме искать в своей позиции ошибки. И уверял, что она сделала все возможное.

— Таша, мы же с тобой обе прекрасно понимаем, что можно заморить себя голодом до смерти. А смерть — это способ убежать от того, что тебя беспокоит. Тебя ведь что-то очень беспокоит, что-то причиняет тебе боль.

По бледной щеке девушки скатилась слеза. Она даже не стала ее вытирать.

— Можно избежать этого иначе — просто поговорить, — настаивала Эмма. — И тогда мы вместе будем искать выход.

Таша затравленно посмотрела на Эмму.

— Я ненавижу себя. А от себя не убежишь, — сказала она. — Я толстая. У меня ничего не получается. У меня нет парня, потому что такую меня полюбить невозможно. Я плохо учусь. Я некрасивая. Моим родителям нечем гордиться.

Родители у Таши были симпатичные, образованные, состоятельные люди. Таша была их единственным ребенком.

— Ну ладно, — вздохнула Эмма. — Расскажи мне про родителей.

После приема Эмма направилась по выкрашенному яркой краской коридору в кабинет доктора Хейзлера. До прихода следующего пациента оставалось еще несколько минут. Эмма вошла в приемную. Джеральдин Клеменс, секретарша Берка, посмотрела на Эмму поверх очков.

— Он у себя? Можно к нему на минутку? — спросила Эмма.

— Сейчас узнаю, — сказала Джеральдин и сняла трубку.

— Здрасьте, доктор Холлис, — раздался голос за спиной Эммы.

Она обернулась и увидела Кирана Фостера — он по четвергам ходил к ней на групповую терапию. Без содрогания на Кирана смотреть было невозможно. Этот семнадцатилетний юноша одевался исключительно в черное, ирокез у него на голове был выкрашен в пронзительно лиловый цвет, а посреди лба красовался вытатуированный «третий глаз».

— Привет, Киран, — ответила она. — Вчера нам тебя очень не хватало.

— Я был занят, — пробормотал Киран.

Киран, которого бросила мать-алкоголичка, жил со своей сестрой и ее преуспевающим мужем и приходил в Центр на амбулаторное лечение. Его опекуны обеспечивали его по высшему разряду, у него была машина, ему покупали всю электронику, какую он только хотел, давали ему крупные суммы на карманные расходы, но в остальном сестра с мужем жили так, будто Кирана вообще не существовало. Киран давно начал баловаться наркотиками, его исключили из школы. Его единственным интересом была игра на гитаре — он сочинял мрачные песни о смерти и увядании.

— У тебя что-то случилось? — спросила Эмма.

— Нет, — ответил он, уставившись в пол.

— Ну что ж, надеюсь, в следующий четверг мы тебя увидим, — сказала Эмма.

— Доктор Хейзлер сказал, что примет вас, — сообщила Джеральдин Эмме. — Проходите.

Эмма открыла дверь и заглянула в кабинет.

— Привет! — сказала она.

Берк Хейзлер поднял глаза и улыбнулся Эмме. Для такого ответственного поста он был непозволительно молод — всего-то тридцать с небольшим. У него были коротко стриженные, зачесанные назад, светлые волосы, грубое, с резкими чертами лицо, которое больше подошло бы боксеру, внимательные серые глаза. Эмма познакомилась с Хейзлером, когда поступила в университет: он был аспирантом и читал вводный курс по психиатрии.

В то время она была от него без ума, а он обращал на нее ровно столько внимания, сколько на прочих студентов. В конце концов он начал ухаживать за Эмминой соседкой по комнате, красавицей Натали Уайт, а впоследствии и женился на ней. Год назад, когда Натали пригласила Эмму к ним в Кларенсвилль, Берк обрадовался, узнав, что Эмма продолжила заниматься психологией. И предложил ей работу в Центре Райтсмана при Университете Ламберта.

Берк показал на кресло у стола, Эмма села.

— Что, сегодня трудно сосредоточиться? — спросил он.

Эмма покраснела — неужели у нее на лице это написано? Она старалась вести себя как настоящий профессионал, но это было нелегко. Завтра у нее свадьба.