Дмитрий Вересов - Отражение Ворона

Ровно десять лет назад, в июне 1994 года, родились первые страницы «Черного Ворона», который тогда еще никаким «Черным Вороном» не был, а назывался условно «Две Татьяны». Три года спустя громадная девятисотстраничная рукопись под устрашающим «пушкинским» названием «Скажи, которая Татьяна?» была сдана в издательство, где в срочном порядке ей и придумали имя «Черный Ворон». Ворон успешно оперился, встал на крыло, наплодил потомства, книжного и телевизионно-киношного. Если говорить о книгах, то в настоящее время по стране летают восемь канонических «Воронов» и один, скажем так, недоделок, увидевший свет по недоразумению: в типографию по ошибке отправили не тот файл, и вместо подготовленного и отредактированного «Знака Ворона» – изданного затем под названием «Ворон. Тень Заратустры» – был выпущен черновик книги, которую вы сейчас держите в руках. Прижизненное издание черновиков, конечно, льстит авторскому самолюбию – еще бы, такого не удостаивался ни один классик! – но вызывает законное недоумение как читателей, так и, в данном случае, самого автора. Более того, когда речь идет о романе с продолжением, возникает определенная путаница с сюжетными линиями и последовательностью событий.

Поэтому автор считает своим долгом напомнить, где и в каком положении мы оставили основных героев нашего сериала накануне событий, с которых начинается «Отражение Ворона».

Леди Морвен (Таня Захаржевская) готовит операцию по освобождению следователя ФБР Питера Дубойса из закрытой психиатрической лечебницы, куда тот попал, расследуя дело об убийстве, в котором главной подозреваемой была сама леди Морвен, ныне Королева тайного Ордена Иллюминатов. Враждующие фракции Ордена начинают ожесточенную борьбу за влияние на Королеву.

Таня Розен (Татьяна Ларина) снимается в голливудском блокбастере про русских моряков, а ее сестра Лизавета, покинувшая мужа, африканского принца, занимается воспитанием Таниных детей. Съемки омрачены арестом Лени Рафаловича, главного консультанта фильма, по обвинению в убийстве Гриши Орловского, бывшего любовника Тани.

Муж Тани Лариной доктор Пол Розен (Павел Чернов), несправедливо осужденный за растрату и совращение несовершеннолетней и отбывающий наказание в секретном исследовательском центре «Ред-Рок», совершает неудачную попытку побега.

Брат Тани Захаржевской Никита похищен в Лондоне по приказу Лермана, дальнего родственника Захаржевских, имеющего виды на состояние леди Морвен. Подручные Лермана планируют убийство леди Морвен и ее наследника Нил-Нила, внука лорда Морвена и сына Нила Баренцева. Баренцев, отвергший любовь Тани Захаржевской, воспитывает сына в своем поместье на острове Танафос.

Анна Розен (Нюта), дочь Павла и Тани Захаржевской и падчерица Тани Лариной, в Берлине попадает в западню, устроенную бывшим офицером КГБ Асуровым.

Иван Ларин, первый муж Тани Лариной, процветающий автор «бандитских» сериалов, живет в Петербурге с молодой любовницей Алисой.

Автор убедительно просит читателей не пропускать главы и эпизоды, на первый взгляд совпадающие с главами и эпизодами «Знака Ворона», – их роль и смысл в новой книге совсем иные, нежели в опубликованном черновике.

Алиска была его музой.

Она не только волновала его мужское самоощущение, уже довольно ослабшее за двадцать лет системного пьянства, но и вдохновляла… Инспирировала, как он ей говорил, ласково называя Алиску «своей маленькой Ю-Эф-Оу»…

– Like UFO You came to me, – цитировал Ваня Ларин из любимого альбома Джона Леннона «Mind Games»… – Из ничего ты явилась ко мне, явилась, как НЛО, как Unidentified Flying Object, милая Алиска, любимая моя, дающая радость жизни, инспирирующая радость творчества…

Алиска только хмыкала, но целовать и обнимать себя все же позволяла.

Но к Ванькиному творчеству она относилась утилитарно. Как к некоему чудачеству, на котором в настоящий момент можно было заработать.

Тем более что Лева Брюшной, Ванькин «продюсер» от питерской братвы, выжимал из издательства максимальные проценты авторского «рояля», и Ларину за его сериалы «Золото наших цепей» и «Цена вопроса» платили очень даже неплохо, неплохо не только по питерским меркам, но и по московским.

А пока деньги были – жить с Ванькой было можно.

Можно было даже и побыть его Ю-Эф-Оу и «мисс-инспирацией», как он ее называл.

Правда, когда Ванька показал ей фотографию Йоко Оно, сказав, что для него, она, Алиска, как Йоко для Джона, Алиска обиделась.

Ни фига себе! Она для него, как та узкоглазая старая кляча с отвислыми титьками?

Алиска взбрыкнула и две ночи не подпускала Ваньку к себе. Покуда тот не исправился и не подлизался, написав ей этакий полусонет, типа того, что гусарские корнеты в прошлом веке писали в альбомы жеманным красавицам.

Но Алиске не достало образования зацепить, что сонет получился недоделанным. Стихи ей польстили, и она несколько раз потом читала их по телефону своим подружкам, только слегка сбиваясь в английском четверостишье…

How dare I

With simple words on duty

Try glorify

Your lovely name and beauty

Еще не соткана та ткань стихов

Достойных стройной стати

И дивных блеска глаз – сонету десять слов

На то едва ли хватит

Сказать

Как неба синь

Легла ничком так близко

В глазах

И имени твоем

Алиска!

Алиска была его музой.

Он даже ввел в свой новый роман в качестве архиположительного персонажа девушку по имени Алла.

Эта Алла была наделена всеми мыслимыми и немыслимыми женскими достоинствами – от длинных ног и высокой груди до исключительно глубокого интеллекта, широкого кругозора и необычайной культуры с бойким остроумием.

Алла по сюжету романа была частным детективом, специализировавшейся на выслеживании неверных жен, выполняя заказы богатеньких и рогатеньких мужичков.

Описывая Аллу-воительницу, колотя пальцами по клавиатуре компьютера, Ванька высовывал язык и даже ронял на клавиатуру липкую слюнку, так нравилась ему его идеальная Алла – Ал иска.

А потом, вечерами, он читал своей музе те места, где было как бы «про нее»…

Алиска хмыкала. Но была польщена. Ей это нравилось.

Но вчера вечером на нее что-то нашло.

Алиска была просто даже не в себе.

– Иван! – крикнула она с порога, с грохотом снимая в прихожей зимние сапоги. – Иван, хватит дурака валять, надо делом, наконец, заниматься!