Ознакомительная версия.
– Я тоже не в восторге от его картин. Но думаю, они получше моих.
Это дало ей возможность перевести разговор на другую тему. Поговорили об академии, о том, как трудно в нынешних условиях завоевать популярность. Юлия Борисовна слушала очень сочувственно и наконец вздохнула:
– Беда, если молодому художнику никто не помогает. Санечка, а чем занимается твой супруг?
Саша рассказала и об этом. Она не скрыла ни того, что Федор бросил учебу, ни того, что в Архангельске у него остались жена и сын. Пожаловалась на то, что не хватает денег платить алименты. Она ожидала прежних, сочувственных слов, но Юлия Борисовна ее поразила. Она смотрела на Сашу сощурившись, и в ее глазах мелькало какое-то странное выражение. Как будто она изо всех сил себя сдерживала, а между тем хотела прервать ее и что-то сказать. Наконец, когда Саша замолкла, женщина сухо произнесла:
– Да, практичный молодой человек.
Саша не поняла и переспросила.
– Что же тут непонятного, – отчеканила та. – Обеспечил себя жильем, московской пропиской.
Ну, Бог с ним, таких деятелей полно. Но ты, Саша, как ты решилась на такое? Ты говоришь, что счастлива, а о той женщине, которую он бросил, не думаешь? – Она помолчала, раздавила в пепельнице окурок и жестко докончила:
– Я бы на твоем месте не могла спать спокойно.
Девушка оторопела. Уж чего-чего, а такой нотации от Юлии Борисовны она не ожидала. Если бы перед ней сидела не бывшая учительница, она бы нашлась с ответом. Но перед этой женщиной она робела. В конце концов Саша сделала вид, что не расслышала последних слов, и принялась усиленно гладить кота, который давно уже к ней ласкался. Они допили вино почти в полном молчании.
С кухни время от времени доносились какие-то звуки – стук посуды, свисток вскипевшего чайника…
Это тоже начинало раздражать Сашу. «Чем читать мораль, лучше бы представила меня мужу, – зло подумала она. – Неужели она его стыдится? Нет, училка остается училкой. Никакого такта, никакого понимания!» Девушка в последний раз погладила кота и встала:
– Жалко, но мне уже пора. Спасибо за приглашение, у вас, как всегда, было хорошо.
Юлия Борисовна тоже встала, настойчиво пытаясь поймать взгляд гостьи:
– Ты что, Саша, обиделась?
«Ну, уж этого я тебе не покажу!» – поклялась про себя девушка. И посмотрела в лицо хозяйки с самой ясной, солнечной улыбкой:
– На что, Юлия Борисовна? Просто мне пора, Корзухин не ждет! – И она значительно помахала бумажкой с подписью, прежде чем спрятать ее в сумку. – Передайте от меня привет супругу. Его, кажется, сегодня нет дома?
И надо было видеть, как поджала губы хозяйка.
Она проводила Сашу до двери и натянуто улыбнулась, пожелав всего доброго… И только в лифте девушка позволила себе расслабиться. Она почувствовала, что на глаза набегают слезы, но не стала их сдерживать. Почему все думают, что Федор женился на ней из-за прописки?! Она выбежала из подъезда и с наслаждением вдохнула морозный воздух.
Ей стало легче, и она приказала себе забыть об этом неудачном визите. Впрочем, в чем-то он был очень даже удачным!
Саша взглянула на часы. Почти половина шестого. Это было самое лучшее время, чтобы застать в художественном салоне кого-то из владельцев.
К вечеру они обычно приезжали туда. Это были муж и жена – Ирина и Павел Житные. Саша познакомилась с ними в Питере, куда они приезжали покупать картины на одном из аукционов. Их свел преподаватель из академии. Картины самой Саши хозяев салона не заинтересовали. Но они были молодой супружеской парой, очень разговорчивые, очень общительные. И Саша несколько раз встречалась с ними, после того как вернулась в Москву.
Картины Саши их по-прежнему не интересовали…
Но это не мешало хорошим отношениям. Саша не заискивала перед ними, чтобы они купили у нее что-нибудь, и наверное, эта ее независимость нравилась.
В салоне-магазине оказалась одна Ирина. Павла, как сказала она, вообще нет в Москве – поехал во Псков, «за добычей».
– Ты по делу или просто так? – спросила Ирина, зорко оглядывая посетительницу. Убедившись, что у Саши нет при себе никакой картины, она кивнула:
– Кофе будешь? Я как раз собираюсь выпить чашечку. Весь день мотаюсь, как собака, и хоть бы похудела…
Пройдя в свой крохотный кабинетик на задворках магазина, Ирина вздохнула и опустилась в старое, обтянутое порыжевшей кожей кресло. Мебель предательски заскрипела под ее весом. Ирина толстела день ото дня и ничего не могла с этим поделать. Ее разносило, несмотря на все диеты, которых она придерживалась. Но даже при чудовищных габаритах, которых она достигла этой осенью, лицо у этой белокурой женщины оставалось милым, обаятельным и казалось не оплывшим. Саша расставляла чашки, кипятила чайник и насыпала кофе. Хозяйке лень было сделать лишнее движение. Все, на что оказалась способна Ирина, – это распечатать пачку печенья для диабетиков. Саша откусила кусочек, ощутила на языке пресный вкус мюсли и положила печенье обратно на тарелку.
Ирина снова вздохнула:
– Не нравится? Мне тоже. Ем всякую дрянь.
А толку никакого. За последний месяц, представь, я прибавила… – И тут же она осеклась:
– Ты что, торопишься куда-то?
А Саша и в самом деле сидела как на иголках.
Она изо всех сил старалась это скрыть, но, как видно, ничего не получилось.
– Да нет, не тороплюсь. – Саша, наконец, решилась. – Ира, у меня к тебе вопрос. Ты когда-нибудь занималась картинами Корзухина?
Ирина слегка нахмурилась:
– Дай Бог памяти… Я такого и не знаю. А что, новый гений объявился? Так он еще не скоро начнет продаваться. – Она спокойно дожевала свое безвкусное печенье и пояснила:
– Даже если он закончил на пятерки нашу академию – это все равно ему славы не прибавит. А кто он вообще, такой?
– Если он и заканчивал академию, то очень давно, – разочарованно ответила Саша. – Ему уж, наверное, за сорок. Был довольно популярен в начале восьмидесятых. Неужели не знаешь?
Вместо ответа, Ирина взяла телефонную трубку и сделала Саше знак подождать. Девушка знала – Ирина терпеть не может, если ее упрекают в неосведомленности. Она интересовалась каждым мало-мальски заметным именем в художественной среде. Но то, что она не знала Корзухина, говорило уже о многом. Саша от волнения покусывала губы: «Значит, его картина никак не может стоить десять тысяч баксов! Заказчица меня обманула! Но что мне делать? Осмеять ее?! Но я ведь подписала, что обязуюсь вернуть ей деньги в случае порчи картины… Значит, я признала, что для меня картина таких денег стоит. Дура я, дура! Беспросветная идиотка! Надо было сразу позвонить Ирине, о чем я только тогда думала!»
Ознакомительная версия.
